Луи Броуэр - Фармацевтическая и продовольственная мафия
Если следовать авторам этой книги, в Шотландии ученые из Эдинбурга исследовали 3729 мужчин и установили, что средняя концентрация сперматозоидов у мужчин, родившихся в 1940 г., составила 128 млн. на 1 мл спермы против 75 млн. у мужчин, родившихся в 1969 г. Бельгийские исследователи, со своей стороны, сравнили сперму 360 доноров, взятую у них между 1990–1993 гг., с образцами более раннего периода, взятых между 1977 и 1980 гг. Они установили тревожное снижение числа сперматозоидов: пропорция уменьшилась с 39,6 до 27,8 %.Совсем недавно французская команда под руководством Жака Еже опубликовала результаты исследования концентрации сперматозоидов, проведенного в Париже с 1973 г. по 1992 г. Исследователи провели сравнение средней концентрации сперматозоидов у мужчин 30-летнего возраста, родившихся в
1945 г., и у 30-летних мужчин, родившихся в 1962 г. Мужчин первой группы исследовали в 1975 г., средняя концентрация сперматозоидов у них составила 102 млн. на 1 мл спермы против 51 млн. у мужчин второй группы, которых исследовали в 1992 г.
То есть, разница в количестве сперматозоидов составила почти половину.
Тактика транснациональных компаний агропромышленного сектора
Именно на рынке семян особенно ощутимо давление монополий с соответствующими социально-экономическими последствиями.
Семена являются основным сырьём для сельскохозяйственной и продовольственной промышленности. Традиционный уход и техника отбора семян «голыми руками» самими фермерами стали постепенно вытесняться промышленным производством семенного фонда. У мультимонополий семенного рынка биотехнология и особенно генная инженерия вызывают повышенный интерес. И некоторые из них монополизировали обработку и продажу семян. Вот десять самых крупных фирм, которые господствуют в агропромышленном секторе:
Ciba-Geigy, Bayer, ICI, Rhone-Poulenc, Du Pont, Dow Elanco, Monsanto, Hoechst, BASF и Schering Plough.
Некоторые из перечисленных фирм скупают по твёрдым ценам, как небольшие семенные предприятия, так и довольно крупные.
Таким образом, на горизонте появляется новый, генетический империализм. Предполагается, что к 2005 г. общий семенной рынок будет сконцентрирован в руках 12 мощных транснациональных компаний. Подобная концентрация сил рискует вызвать, наряду с другими последствиями, огромную проблему следующего столетия, а именно, генетическую эрозию. Помимо традиционных факторов разрушения генетического разнообразия (снижение лесных насаждений, урбанизация, загрязнение воздуха, почвы, воды и т. д.), современная агрономическая концепция в самой грубой манере оказывает давление на биологическое разнообразие нашей окружающей среды. Монокультуры, появившиеся из эксклюзивных семян, повлекли за собой безвозвратные генетические потери продовольственных ресурсов. 5000 сортов риса, которыми Индия была особенно богата, уже уничтожены в результате «Зеленой революции»; их (сортов) осталось только 700. Селекция высокопроизводительных культур и последующая их глобальная коммерциализация до опасных пределов уменьшили разнообразие ценных и полезных растений. Более того, приблизительно 95 % продовольствия, производимого в высокоиндустриальных государствах, исходит лишь из 30 видов растений. ВЕвропе 95 % зерновой ржи получают лишь из 3 сортов этой культуры, а Бразилия производит кофе только одного сорта. Показателен в этом плане и тот факт, что США отказались подписывать в Рио-де-Жанейро Конвенцию о разнообразии видов растений из-за боязни поставить под удар существование американских фирм по биотехнологии. Подписывающие Конвенцию государства должны были взять на себя обязательство о передаче генетических ресурсов в распоряжение третьей стороны (третьих стран). А пользователь этими ресурсами обязан был возместить убытки их собственнику. Бедные государства должны были найти возможность после передачи технологий самим разрабатывать свои собственные генетические ресурсы.
Транснациональные предприятия предложили другие варианты (решения). Так, американская фармацевтическая компания Merck выделила в январе 1992 г. 1 млн. долларов США Коста-Рике в обмен на предоставление эксклюзивного права на эксплуатацию фауны и флоры этой страны в поисках активных и, возможно, полезных субстанций. В случае открытия «охотниками за генами» генетического потенциала, благоприятствующего производству новых медикаментов или продуктов питания, государство Коста-Рика получит право на дивиденды. Отсюда возникает вопрос: защищены ли тропические леса от того, чтобы фармацевтические и продовольственные компании делали из них резервы для собственного обогащения?
При выдаче лицензии на биологическую охоту формируются неблагоприятные предпосылки для создания ряда социальных проблем.
Охотники за генами стараются навязать свои знания колдунам-целителям этих регионов, вмешиваясь, таким образом, в их культуру и их древние традиции.
Жан Сюисс пытается внедрить опасную систему
Несмотря на негативные результаты последних исследований, промышленные лоббисты настойчиво пытаются использовать все возможные средства. Победителем в этой борьбе среди конкурирующих компаний будет тот, кто завоюет доверие широкой публики и обратит ее внимание на свою продукцию, не прекращая при этом своего производства.
«Генная инженерия — это шанс для человечества, чтобы выжить. Этот шанс заслуживает того, чтобы его не упустить. Необходимо совместно обсуждать его достоинства, потому что генная инженерия касается нас всех. То, что мы исследуем, предстоит всем нам обсудить, так как диалог стоит больше, чем все лозунги мира».
Вот таким предисловием начинается брошюра (изданная тиражом 300 000 экземпляров) о самой большой рекламной компании, которая старается убедить общественное мнение в необходимости генных технологий. Главной издательницей является Жан Сюисс, основавшая «фонд генной инженерии» совместно с Interpharma, ассоциацией, которую спонсируют Ciba, Sandoz и Hoffmann-La Roche.
Однако публицистические призывы не идут дальше торжественных деклараций, хотя для «счастья человечества» предполагается заключение сделок в несколько миллиардов долларов. Параллельно с изданием брошюры была начата продолжительная пропагандистская кампания в различных журналах, в том числе было напечатано много плакатов на тему рака, СПИДа и кукурузы… Вот таким образом, взяв кукурузу в качестве яркого примера, была развернута кампания: «Стоп прихлебателям!»
Этот плакат расхваливал высокие вкусовые качества генетически преобразованных полезных растений и их значение в промышленном производстве продуктов питания.
Пусть речь идет о той или иной форме рекламы, но никто толком так и не понял, что же делают генетики с основными растениями для нашего питания. Фото на плакате показывает нам удивительно чистые и почти стерильные поля кукурузы. Поля, которые больше похожи на лаборатории, и которые стараются доказать нам результаты обещаний генной инженерии: благодаря генным вторжениям такое полезное растение, каким является кукуруза, само отбивает атаки паразитов. Да, это так. Но чтобы достигнуть подобного результата, генетики ввели в геном кукурузы токсин, полученный от одной из бактерий.
Кукуруза, измененная подобным образом, начала вырабатывать в своих клетках токсин, который оказался смертельным для некоторых паразитов. Таким образом, генетики сделали из самой кукурузы подобие пестицида.
Случай с L-триптофаном
Инцидент, происшедший с L-триптофаном, который был получен в результате генетически трансформированных бактерий, иллюстрирует серьезность возможного нарушения процесса обмена веществ. Эта основная аминокислота, которую можно встретить в большом количестве в природе и в нашей традиционной гастрономии, сегодня используется в качестве добавки к некоторым продуктам питания. Она также используется при бессоннице и депрессии. В США из 10 тыс. пациентов, которые принимали какой-то фармацевтический препарат, около 30 внезапно умерли, а остальным был поставлен диагноз серьезных расстройств организма (синдром ацидофильной миалгии, — боль в мышцах), сопровождавшихся необратимыми изменениями в соединительных тканях, в том числе и болью при артикуляции. При этом был установлен препарат, который стал причиной этих несчастных случаев. Им оказался L-триптофан. Незадолго до этого инцидента японский фабрикант изменил технологию его производства и при этом использовал генетически измененные бактериальные штаммы.
Несмотря на тщательное исследование эпидемиологического процесса и примерное установление происхождения токсического продукта (препарата), повлиявшего на изменение обмена веществ (бистриптофан аминоацеталдегид), все же не удалось окончательно объяснить этот инцидент.
Американские органы по наблюдению за эпидемиями — СДС (Центр контроля над заболеваниями) и по контролю над продуктами питания — FDA (о котором я раньше упоминал) не опубликовали еще окончательные результаты своего расследования.
