Сергей Катканов - Священные камни Европы
Возвращение рыцарства
Однажды для меня распечатали текст современной песни под названием «Новый крестовый поход» (слова М. Пушкиной). Я был потрясен.
День или ночь — никому не понять.
Храм разорен, крест в объятиях огня.
След христиан смыт водой с грешным запахом роз.
Там где Христос чудеса сотворил,
Меч мусульман тамплиеров казнил
Свет неземной над телами узреть довелось
Битва за веру священна,
Боль поражений пройдет
И разорвет сон Вселенной
Новый крестовый поход.
Здесь описана ситуация 1187 года, когда Саладин отбил у крестоносцев Иерусалим. Мечеть Аль — Акса на храмовой горе, давно уже превращенная тамплиерами в свою резиденцию, снова стала мечетью. Султан приказал очистить её от осквернения розовой водой. Это происзошло вскоре после поражения крестоносцев под Хаттином близ Тивериадского озера, где некогда Христос творил чудеса. После битвы Саладин приказал обезглавить пленных тамплиеров.
Автор текста современной песни хорошо, детально знает историю Иерусалимского королевства крестоносцев — разве это не удивительно? В этих словах чувствуется живая боль, как от личной утраты, словно речь идет о бедствии, некогда постигшем нашу Родину. А так и есть. Воистину, Родина рыцарей — Церковь. Но самое поразительное в том, что русская женщина не сомневается — новый крестовый поход обязательно вновь «разорвет сон Вселенной». Она даже не призывает к новому крестовому походу, она просто знает, что рыцари–крестоносцы обязательно войдут в Иерусалим.
Так что же мы знаем о нашей эпохе, о наших современниках, о том, что происходит у них в душе? Что мы знаем о России, о русском народе? Кажется, в нашем мире, которым правят торгаши и уголовники, идея крестового похода уже совершенно невозможна. И вдруг понимаешь, что этот вывод был бы преждевременным.
А потом я услышал шутливую песенку о тамплиерах:
Караван среди пустыни разгружаем,
Наплевать, что нет еды, была б вода.
Всё что надо здесь построим,
Что не надо — разломаем,
Мы здесь вобщем не на долго,
Просто навсегда.
Если уроды беспокоят,
Мы примем меры.
В город с веселой песней строем
Входят тамплиеры.
Текст воспринимал со слуха и цитирую, возможно, с неточностями, от которых, я надеюсь, стало только лучше. Казалось бы, эта песенка — просто шутка, к ней не стоит относиться серьезно. Но почему русские парни поют о рыцарях Храма? Это явно для них — тема. В каждой шутке есть доля шутки.
А ведь эту песенку вполне могли бы петь русские офицеры в Сирии. С улыбкой, для прикола. Но кому теперь в Сирии совсем не смешно, так это тем, кто делает джихад (Привет, Гейдар). Мы думаем, что крестовый поход сейчас уже невозможен? Русские уже в Дамаске! В том самом Дамаске, который всегда был верным союзником тамплиеров. Рыцари Храма умели ладить с адекватными мусульманами и давали отпор мусульманам, мягко говоря, неадекватным. Мы кажется еще не поняли, что русские сражаются в Святой земле, на территории государств крестоносцев — графства Триполи и княжества Антиохийского. А Сирия — это не только мусульмане, это православный Антиохийский Патриархат, это «восточные христиане», которых вновь пришло время защищать. Это не похоже на крестовый поход? Но то, что делают русские в Сирии, соответствует главной цели классического крестового похода — отпор агрессивному исламу. И когда на груди русских офицеров, которые сражаются в древнем Леванте, появятся первые георгиевские кресты, мы вернемся к вопросу о том, что такое крестовый поход.
Кстати, летчик — одна из самых рыцарских современных профессий. Летчики строем не ходят.
***Когда–то в детстве я любил читать «книги про рыцарей» и даже выписывал из этих книжек в тетрадку то, что мне особенно понравилось. С тех пор прошло 40 лет, я уже даже не помню, что это были за книжки, и те тетрадки давно неизвестно куда пропали. И вот в памяти неожиданно всплыли строки:
Был каждый яростен и смел,
Они разбили мусульман,
Валялись груды мертвых тел,
Ручьями кровь текла из ран…
Когда последнее «ура»
Предсмертный заглушило стон,
Увидели друзья, что им
Вдруг улыбнулся он.
Бой кончен, веки он смежил,
И умер просто, как и жил.
Не могу сейчас сказать, чьи это стихи. Но чувствую руку мастера и хороший перевод. А ведь я никогда не учил эти стихи наизусть. Когда–то выписал в тетрадку и забыл, и потерял тетрадку, и с тех пор прошла целая жизнь, в которой не было места ни чему такому. Но, оказывается, картина славной гибели крестоносца всё это время жила в моей душе, и вдруг она четко проявилась на поверхности сознания.
Тем, кто скептически относится к перспективе возвращения рыцарства, мне хотелось бы сказать только одно: мы ничего не знаем о самих себе. В нас может проснуться нечто дремавшее не только десятилетия, но и столетия. Наши души таят в себе такие сюрпризы, от которых мы можем просто обалдеть. Сначала мы, конечно, растеряемся. А потом бросимся чистить ржавый меч.
***Ни к чему доспехи и верный конь,
Что летит в края, где всегда опасно,
Если не пылает в душе огонь,
Тот кураж, без которого всё напрасно.
Коль о неге, сытости и тепле
Ты лелеешь с детства мечту простую,
По крутым горбам не трясись в седле,
Не вздымай копьё, ибо всё впустую.
Выбирай, пока ещё выбор есть:
Путь продолжить или от бурь укрыться,
Потому что дорого стоит честь,
Для того, кого называют рыцарь.
Эти стихи принадлежат современной поэтессе Ирине Евса. Поверить невозможно, до какой степени глубоко они передают рыцарский дух — неуловимый, с трудом поддающийся выражению и осмыслению. Рыцарство мало понимать, в нем много такого, что понять невозможно. Рыцарский дух требует тонкого ощущения. Тот, кому дано, обязательно распознает рыцарских дух, когда встретится с ним.
Всё уже свершилось, замкнулся круг,
Ни к чему по тропам скакать, пыля,
Нынче есть у рыцаря верный друг,
А ещё — признательность короля.
Ты сберег достоинство, силу, честь,
Значит можешь вволю попировать,
Но всегда приходит дурная весть,
В час, когда не хочется горевать.
И как только мыслями в облака
Воспаряешь, чаянья утолив,
Выпускает кубок твоя рука,
Не вино, а кровь из него пролив.
Тут поневоле вспоминаются слова из старинного романа, сказанные о рыцаре Орландо: «Будучи настоящим рыцарем, он не мог свернуть с избранного пути», А ещё слова Ланселота из советского фильма, обращённые к собрату–рыцарю: «Твори добро и верь, что ты достигнешь горизонта». Всё это очень хорошо чувствует наша прекрасная дама:
Так спадает, рыцарь, за слоем в слой,
Если двигаешься вперед.
Ты врага за первой сразил скалой,
Но вторая, спеша, встает.
А за ней другой затаился враг,
И тебя поджидает он.
То ли луч сверкнет тебе, то ли мрак
Оплетет с четырех сторон.
Но какая сила! Какая стать!
Упоенье, кураж, азарт!
Лучше жизнь за третьей скалой отдать,
Чем коня повернуть назад.
***От кого ещё рыцарь узнает, кто он есть, если не от дамы? И если есть у нас такие дамы, то есть и рыцари. Одно без другого невозможно.
Мы не случайно привели здесь столько стихов. Теории бывают вымученными, искусственными, далекими от реальности. А в стихах — содержание души. Только реальность души и есть подлинная реальность. И если в душах современных русских людей так явно и бесспорно живет подлинный рыцарский дух, то за теорией дело не встанет.
Владимир Ларионов пишет: «Мы — белое рыцарство Христа и православного русского царя». «Наш идеал — воин–монах, беспощадный к себе и другим». «Мы вправе рассматривать будущие ордена… как новое рыцарство, как орудие Церкви и верных её чад на политическом, государственном поприще…»
У меня сразу же возникает желание спорить с Владимиром о том, что есть рыцарство. И это замечательно. Если мы готовы сорвать голос в спорах о рыцарстве, значит ржавчина уже сама по себе спадает с древнего меча.
***Я хорошо вижу рыцарские лица. Не просто знаю, какие они, а буквально вижу перед собой. Жаль рисовать не умею. Откуда это — не знаю. Я никогда не видел настоящих рыцарских лиц ни на картинах, ни в фильмах. Когда наши художники или артисты показывают мужиков в железе, пытаясь выдать их за рыцарей, смотрю и думаю: «Не то…, не то…» Если у меня спросят: «Да тебе–то откуда знать, как должен выглядеть настоящий рыцарь?» мне нечего будет ответить. Если я скажу, что мне просто дано это знать — прозвучит очевидно слишком самоуверенно.
Как–то смотрел старый советский фильм: «Новые приключение янки при дворе короля Артура». Фильм любопытный, хотя, на мой вкус, слишком авангардный и сумбурный. Короля Артура там играл Альберт Филозов. В удачности его выбора на эту роль, естественно, сразу возникли сомнения. Только вдруг я увидел, как, казалось бы, совершенно нерыцарские черты его лица на глазах преображаются, и я вижу перед собой настоящего короля–рыцаря, и уже не Филозов, а сам король Артур говорит: «Когда в душах людей исчезнут последние следы рыцарства, они станут мертвецами».
