Газета Завтра - Газета Завтра 277 (12 1999)
Нет иллюзий и насчет НДР. Кремль сказал: "Надо!" НДР ответил: "Есть!"
Но все же не они определяют позицию Думы. Основные же фракции, коммунисты и "аграрии", все же имеют привычку громко называться "оппозицией". По крайней мере таковыми они себя называли, идя на выборы. Правда, после этого "оппозиция", будучи большинством в двух Думах, безропотно и угодливо приняла шесть антинародных бюджетов, дважды утверждала на премьерстве Черномырдина, "легла" под Кириенко. "Оппозиционная" Дума "прославилась" сдачей Севастополя и Крыма, и вот теперь в нее вброшен СНВ-2.
Некоторые лидеры КПРФ уже начали разглагольствовать о некой политической "игре", о необходимости "размена" СНВ-2 на усиление кабинета Примакова-Маслюкова, который якобы почти "союзен" нынешней думской "оппозиции". В оппозиционных фракциях уже вовсю идет агитация за договор и уже готовят оправдание его ратификации: мол, для нас важнее удержать нынешний баланс сил в правительстве, чем ставить под удар все "завоеванное".
Вся эта возня на самом деле имеет только одну цель — прикрыть очевидный факт перехода некоторых якобы "оппозиционных" лидеров на открытое сотрудничество с нынешней властью и встраивание в нее.
И ассоциировать с кабинетом оппозицию — значит обрекать себя на политическую смерть и безвестие. Народ не простит такого обмана.
Уже в конце этой недели натовские самолеты в сербском небе покажут, как должна проголосовать Дума, а сербские руины наглядно продемонстрируют "миролюбие" США и НАТО.
Сегодня в Думу вновь вброшен капитулянтский, позорный СНВ-2. Запятнает ли Дума себя новым позорным актом предательства России и капитуляции перед новым мировым порядком? И если да, то можем ли мы дальше оказывать поддержку этой "оппозиции"?
Владимир СМОЛЕНЦЕВ
Денис Тукмаков АЛХИМИЯ НА КОСТЯХ
Были времена — и мы были счастливы. Камни наших домов прочно врастали в землю, жизни наших родов слагались в историю страны. Прошлое было возделано: расчищены буераки, скрыты от глаз заповедники — на этом фундаменте мы могли строить будущее. Как наследники минувших просторов мы писали биографии своих фамилий на полях целого государства. Карта истории была проста и понятна, наш курс был ясен, ибо мы знали, откуда исходим. Настоящее неразрывно перетекало из явного вчера в несомненное завтра, и оттого мы купались в вечности. Мы жили в предвкушении Золотого века…
Десяток лет назад это оборвалось — как отрубили конечность: питающие нас ткани изодрались в месиво оголенного мяса, и из лопнувших сосудов на нас хлынула кровь предков. История пресеклась; ныне ее останки переписываются заново, и отточенные перья борзописцев скрывают в пыли веков последние следы наших героев, праздников, достижений.
Была эпоха, когда мы ощущали право творить собственные идеалы. Они нужны были, чтобы окрылять нас. Как бастионы устрашают врага, как руны на мече отгоняют злые чары, как мешки с песком ограждают реку, так же идеалы наши служили защитой от хаоса. Мы писали образы, как иконы, и окружали ими себя: героями песен и кадрами кинофильмов, лозунгами демонстраций и орнаментами станций метро, планами новых городов и силуэтами новых самолетов. "Александр Невский" бился с немцами в наших рядах. Фотоулыбка Юрия Гагарина вселяла гордость за то, что он жил на нашей земле. Золотой бросок Александра Белова вздымал нас куда выше баскетбольного кольца. Глеб Жеглов стрелял в преступников, прикрывая нашу спину. Кадры прощания с олимпийским Мишкой приводили к очищению души. Образы идеалов были столь реальны, что обрастали плотью, вживаясь в нас. Мы вкладывали в них избыток жизни и мощь побед, на их примерах мы растили детей, и образы эти становились частью нас, вплетаясь узорами в гладь нашей истории…
Но идеалы не сберегли нас, и сегодня враги выдирают их с мясом, выкрадывая тысячи привязанных к ним человеческих сердец — так нежные цветы рвут с корнями и теплыми комьями чернозема. Стоит стереть образ — как истончаются сросшиеся с ним целые жизненные пласты, запечатленные в памяти миллионов соотечественников. Будто выдергивают закладной камень — и все здание обрекается на гибель.
Славные символы прошлого больше не принадлежат нам. Теперь над ними колдуют алхимики электронной Хазарии. "Старая квартира" и "Как это было", "Русский век" и "Загадки истории", "Намедни" и "Старый телевизор", "Старые песни о главном" и "Новейшая история" — на каждом канале трудятся могильщики идеалов, втаптывающие их в грязь, захламляющие мишурой. Советские легенды безжалостно просеиваются сквозь костомолку их "мозговых штурмов"; гордые образы, которыми дышала вся страна, загоняются в смрадные перегонные кубы телевизоров и переплавляются в новые идеологии ТВ-проектов.
Враги сильны и коварны. Одни бьют наотмашь, бесстыдным враньем стирают людскую память, новейшими технологиями подавляют сопротивление, заставляют уверовать в ложь, небылицы, навязывают нам чужих отцов и матерей, обращая символы прошлого в небытие. Другие, как термиты, исподволь вгрызаются в основания остывающих идеалов, мало-помалу перетирая в пыль их твердь, оставляя в целости лишь контуры, и казавшийся незыблемым символ деформируется, превращается в абстрактный миф, приобретает гротескные черты и начинает работать против своих создателей, уродливо и ущербно.
Дорвавшиеся до легенд алхимики истории обволакивают их слизью фальши, покрывают проказой похабщины и суеты: в их передачах "Невского" заново снимают на пенопластовом льду; и Гагарин взлетает от Земли не первым, а двадцатым; и идеалом спортсмена становится перебежчик; и Жеглов вдруг меняется местами с вором; и олимпийский Мишка лежит сдутый в каком-то сарае... Это, как с иконы содрать краску, заляпать ее козлиной кровью и заставить молиться на идола.
Сегодня более, чем когда-либо, становится ясно: история — это знание о завтрашнем мире, и тот, кто владеет прошлым, — владеет будущим. Магические пляски на костях наших предков нужны алхимикам для покорения нас, ныне живущих. Оседлав еще одну легенду, вскарабкавшись еще на один монумент прошлой эпохи, они прибирают к рукам ключики от наших содранных сердец, насыщаются последними флюидами моей любви к легенде, твоим тускнеющим взглядом в высь монумента. Боги умирают — мы содрогаемся и плачем, скорбно склоняя головы.
Денис Тукмаков
Владислав Смоленцев ОПАРЫШИ
Интересно, что на современном российском ТВ программы, так или иначе "перемонтирующие" прошлое, являются одними из самых значимых и регулярных проектов. Здесь и "Как это было?" на ОРТ, "Старая квартира" на РТР. На НТВ одно время параллельно шли сразу два проекта "Год 19…" Парфенова и сохраняющийся по сей день "Старый телевизор" Диброва. Почти все они построены по одному и тому же принципу "управляемых ток-шоу". Разница только в количестве участников (у Диброва обычно один–два собеседника, у остальных — целые студии) и в антураже самой студии. Содержание же до убогости похоже. Ведущий объявляет тему — какое-то событие из нашего прошлого — и начинается долгое "разминание" его в заказанной хозяевами ТВ форме. Именно так построена передача РТР "Старая квартира". В зале собираются зрители, среди которых, как в хорошем цирке, рассажены "подставные" — заранее подобранные и соответствующе проинструктированные "герои". Обычно это всякого рода диссиденты, "сидельцы", антисоветчики и прочая шваль, единственная задача которой — по сигналу встать и вывалить на тот или иной обсуждаемый факт хорошее ведро помоев. После чего передача тщательно монтируется, препарируется и подчищается. Манипулирует всем этим действом некто Гурвич, внешностью и лоском весьма напоминающий тучного кошерного мясника. Из зала ему ассистирует бывший профюморист журнала "Юность" Славкин. Всем продюсирует господин Малкин, который, кстати, курирует еще несколько сомнительной славы проектов, например, "Человек в маске" Познера… "Старая квартира" наполнена псевдоисторизмами, которые по замыслу создателей должны подчеркнуть ее "объективность" и "точность". Здесь и телефоны времен первых пятилеток, патефоны и кушетки, платья в стиле "ретро", прически под "бобрик". На экране то и дело запускаются кадры кинохроники. И все это под рассказы и споры сидящих в зале современников тех событий, о которых идет речь. В общем полный исторический антураж.
Наверное, на недалекого обывателя или молодого человека, не жившего в ту или иную эпоху, подобная "историчность" может произвести впечатление. Но любому думающему человеку, тем более тому, кто являлся современником или даже участником тех или иных событий, почти сразу в глаза бросаются ложь и убогость всего действа. Препарированные кинохроники, срежиссированные выступления, умолчания, передергивание фактов. Претенциозно заявленная как некая историко-публицистическая передача, она лишена главного — объективности и понимании духа той истории, о которой пытается судить. Вместо него зрителю проталкиваются перхотно — местечковые, кухонно — диссидентские сентенции и до рвоты надоевшие представления о новейшей русской истории. Бесконечные темы ГУЛАГа, репрессий, НКВД, КГБ, "шарашек", самиздата и "пражских весен" никого уже, кроме самих авторов не трогают. Более того, глядя на всю нынешнюю жирующую, ворующую власть, на всех этих чубайсов, кохов, уринсонов, березовских, гусинских, смоленских, гайдаров, у нормального русского человека возникает странная и сладкая ностальгия по временам ВЧК-НКВД, по "железным наркомам" и "отцу народов Сталину", когда таких пачками стреляли по чекистским подвалам. Самым таинственным образом Ельцин и Бурбулис, Станкевич и Собчак героизировали и романтизировали сталинизм. Мои современники жаждут мести и воздаяния за все, что учинили с державой "демократы".
