Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского
Как писали Ходорковский и Невзлин:
«Не будет у социализма никакого человеческого лица, коль его фундамент — ставка на бедность, опора на голытьбу, которая никогда и никому не позволит разбогатеть».
Я думаю, что тогда, в конце 80-х — начале 90-х заниматься бизнесом было важнее, чем ходить под трехцветными флагами под дубинки ОМОНа и говорить о гражданском обществе и введении частной собственности. Именно там, в нарождающемся бизнес-сообществе, и был передовой фронт революции.
«Фея наградила его тремя золотыми волосками», — прочитала я о Ходорковском на одном из форумов.
Нет иллюзии более вредной. Не надо быть талантливым и упорным, не надо вкалывать и рисковать — достаточно лежать на печи и ждать трех волосков от феи. И фея подарит и именную стипендию, и красный диплом, и три высших образования, и организует компанию, и одарит миллиардами, и надоумит в тюрьме вести себя достойно и держать голодовки «за други своя».
«Мы не верим в удачу, в фарт, — писали авторы в «Человеке с рублем», — мы высчитываем и просчитываем каждый свой шаг, предпочитаем расчет риску, готовим и планируем успехи».
И фея тут не при чем. Просто «пахать» надо:
«Руки у человека не для приема подаяния — для работы. Мы словно забыли, что человека создал труд», — писали они.
В 1992 году Ходорковский вошел в рейтинговый список «Независимой газеты» «Они делают политику России. 500 фамилий» и список ньюсмейкеров газеты «Коммерсант» [19] из 80 фамилий. А ньюсмейкер — это человек, каждый шаг которого вызывает интерес СМИ, либо в силу его общественного положения, либо харизмы.
В феврале же 1993-го в рейтинге бизнес-журнала «Мост», перепечатавшего статью из Австрийского журнала «Option», Михаил Борисович занял 12 место в списке «50 самых богатых русских». Потом список был в свою очередь перепечатан «Советской Россией». [20]
Тогда же Ходорковский принял участие в работе всемирного экономического форума в Давосе, где стал лауреатом конкурса «Мировые лидеры XXI века».
«На «МЕНАТЕП» перестали смотреть как на некий курьез и воспринимают объединение пусть как небольшую, но реальную финансовую структуру, с которой можно иметь дело», — сказал он по возвращении в интервью «Коммерсанту». [21]
А в марте его назначили заместителем министра топлива и энергетики Юрия Шафраника.
93-й год
Поздно вечером 30 ноября 1992-го Михаил Ходорковский вместе с Леонидом Невзлиным, председателем правления «Инкомбанка» Владимиром Виноградовым, Константином Затулиным, Владимиром Гусинским и еще несколькими предпринимателями подписал заявление «Предпринимательская политическая инициатива — 92». [22]
Заявлению предшествовали встречи с Егором Гайдаром, Геннадием Бурбулисом, Анатолием Чубайсом, Русланом Хасбулатовым и другими лидерами парламента и правительства.
Дата не случайна. Более того, подписанты успели в последний момент. 1 декабря в Москве открывался седьмой Съезд народных депутатов, а противостояние между президентом и депутатским корпусом назревало с весны 1992-го. В мае, выступая в Череповце, Ельцин заявил: «Этот Съезд надо разогнать к чертовой матери».
И Съезд обещал стать антипрезидентским. 9 декабря он не утвердит Гайдара на посту Председателя Правительства. А 10-го на съезде выступит Ельцин, будет критиковать работу Съезда и чуть не сорвет заседание, уведя с собой своих сторонников. Это начало того конфликта, который приведет к расстрелу Белого дома в октябре 1993-го.
Президент за принятие новой Конституции, усиление президентской власти и либеральные экономические реформы, Верховный Совет и Съезд — за сохранение всей полноты власти у Съезда и против «шоковой терапии» при проведении реформ. Если вообще за реформы. Большинство в советах у коммунистов.
Предприниматели, подписавшие заявление, пытались заранее примирить стороны.
Они были против введения президентского правления, роспуска Съезда депутатов и «диктатуры в интересах рынка».
И призывали власть к защите отечественного бизнеса: «Интересы национального капитала должны быть защищены в любой ситуации. Правительством должна быть выработана серьезная протекционистская политика по отношению к отечественному предпринимательству».
Правительство реформаторов обвинялось в ряде ошибок, но подписанты на должности не претендовали, утверждали, что альтернативы Гайдару нет, и предлагали начать консультации предпринимателей с властями в преддверии съезда.
93-й год. Страна на грани кризиса, если не гражданской войны.
«Предпринимательская политическая инициатива» колеблется между президентом и парламентом. Они за реформы, но против потрясений и революций. У них своя концепция: «Третьего пути».
Они создают оргкомитет движения «Предприниматели за новую Россию», в который входит и Ходорковский. «По убеждениям мы — либералы, но опасность услышать крик «бей богатых» вынуждает нас быть и консерваторами», — поясняет другой член оргкомитета предприниматель Марк Масарский.
Первый съезд «Предпринимателей за новую Россию» открылся 18 июня 1993-го в Октябрьском зале Дома Союзов. В принятой ими декларации была защита частной собственности, снижение налогов, контроль предпринимателей за выдачей кредитов, создание таможенного союза.
Явлинский представлял на съезде свои «Тезисы к программе экономических реформ» и говорил об ускоренной приватизации и освобождении предпринимателей от многочисленных ограничений. В Съезде участвовали демократы доельцинской эпохи Сергей Станкевич и Гавриил Попов и вице-премьер правительства Сергей Шахрай. Присутствовали представители Всероссийского союза «Обновление», Демократической партии России, Союза возрождения России, Республиканской партии России, Российского движения демократических реформ, Партии экономической свободы.
На съезде приняли декларацию и устав и собирались создать предвыборный блок и выдвинуть кандидатом в президенты Григория Явлинского.
В Координационный совет вошли Ирина Хакамада, руководитель Инкомбанка Владимир Виноградов, бизнесмены Иван Кивелиди, Юрий Милюков, Лев Вайнберг и президент Российского союза инвесторов Леонид Невзлин.
— Да, у меня уже тогда были мысли о переходе к политической или общественной деятельности, — вспоминает Леонид. — Это отдельно от Михаила Борисовича, но он никогда не возражал.
В сентябре 1993-го Верховный Совет начал готовиться к объявлению импичмента Ельцину. Президент не остался в долгу. В восемь часов вечера 21 сентября 1993-го был подписан указ № 1400, прервавший полномочия Съезда народных депутатов и Верховного Совета.
Ночью с 21 на 22 сентября Конституционный суд признал указ противоречащим Конституции, депутаты проголосовали за прекращение президентских полномочий, а Александр Руцкой на трибуне Верховного Совета принес присягу в качестве исполняющего обязанности президента.
В Белом доме, где заседали депутаты, отключили телефоны, электричество, воду, отопление и поставили вокруг бетонные ограждения. А в Даниловом монастыре шли переговоры между сторонниками президента и парламента.
«Мы постоянно пытались договориться, — вспоминает Василий Шахновский. — К нам приходили люди из Белого дома, мы туда посылали людей. Все это было на моих глазах и с моим участием.
Тут недавно по «Эху Москвы» выступал Хасбулатов. Либо он уже все забыл, либо врет просто, как сивый мерин. Переговоры в Даниловом монастыре сорвали вот эти ребята из Верховного Совета. Ельцин был готов идти на совместные выборы Президента и Парламента, и именно в этом направлении шли переговоры. Все было на стадии подписания. Абдулатипов [23] все согласовал, а потом его заменили на Воронина [24]. Воронин эти переговоры сорвал, и все покатилось. Было уже не остановить».
3 октября противники президента захватили здание мэрии на Новом Арбате. А Руслан Хасбулатов выступал с балкона Белого дома. «Я призываю наших доблестных воинов привести сейчас сюда войска, танки для того, чтобы взять Кремль с узурпатором, — сказал он. — Ельцин сегодня же должен быть посажен в «Матросскую тишину», вся его продажная клика должна быть размещена в одиночках».
Вечером Гайдар выступил по телевизору и призвал всех сторонников демократии идти к Моссовету, в противовес Парламенту.
Для меня не было вопроса, где быть. Я была всецело за Ельцина, но утром четвертого зазвучала канонада: обстреливали Белый дом.
Потом выяснилось, что половина моих друзей была у Моссовета, а половина — в Белом Доме. И двое погибли.
Это был шок. Я была морально готова умереть за свободу, но не убивать за нее.
«После 1993 г. я вообще многое пересмотрел, — пишет мне Михаил Ходорковский. — Боюсь, навсегда. С обеих сторон были мои друзья. Известные и не очень, высокопоставленные и обычные, но живые люди. Свою жизнь отдать бывает проще. Экстремисты типа Макашова есть везде и у всех. Их надо арестовывать и судить за их действия справедливым судом в соответствии с законом. А стрелять из пушек по зданию, где, кроме вооруженных, сотни невооруженных людей, пусть имеющих и отстаивающих иное мнение, — этого быть не должно. Мне лично сейчас не по себе от того, что и я был охвачен тогда общим энтузиазмом».
