Николай Лесков - Специалисты по женской части
Вот чего умеет заставить искать у себя наша хорошая, наша умная женщина! Медовые речи страсти не доводят ее до способности пасть или до неспособности остановить потоки неуместных слов. Она не страдает ненаходчивостью, потому что она знает, что она делает, и отвечает:
Что колкость вашей брани,
Холодный, строгий разговор,
Когда б в моей лишь было власти,
Я предпочла б преступной страсти.
И их ли, этих ли женщин сильны растлить Жуковские и Слепцовы, и их ли могут поучить Соловьевы!
Как американцы, удрученные междоусобною войною, посылали «проклятие гусю, давшему перо, которым Линкольн подписал освобождение негров», так и мы можем только послать наше проклятие перьям, которые царапали статьи в защиту от Слепцовых и Жуковских. Эти оправдательные статьи оскорбляют наших женщин более, чем те статьи и повести, где наша типическая женщина рисуется с посетительниц игорных клубов и содержанок, одним словом, с той женщины, которая слушает все, рвется всюду, готова попробовать всего и в отличие от стыдливой мимозы получила себе название «стервозы».
Нам ли падать духом оттого, что мы видим горсть женщин, готовых «на содержание», когда перед нами хоть бы только те два могучие типа, которые мы взяли у наших поэтов, — два типа: один твердый, как выносящая все непогоды бронза, другой нежный, но крепкий, как мрамор, от которого светлые рефлексы падают одинаково на мураву и на мусор, не отнимая свежести у муравы и не пачкаясь низменной перстью, ибо вся эта персть ниже лучезарного света души, произнесшей: я буду верна тому, в чем я поставлена.
X
Не одною только необразованностью, но великими семейными несчастиями и всеугнетающею сухостью сердец да долгим дурным сообществом можем мы объяснить себе ту непомерную наглость, с которою литературные люди последнего времени начали рассуждать о русской женщине, представляя ее игрушкою судеб. Кто и необразован вовсе, в ком и вовсе нет ни малейшего знакомства с лучшими типами нашей поэзии, но у кого детство прошло в доброй семье, хранившей теплые верования, в семье, имевшей свои родовые предания и сохраняющей незыблемо достойные сохранения образы живых или усопших лиц, которые с первых дней приводятся отцом и матерью и бабкой в урок и в назидание возрастающему ребенку, тот ужаснулся бы первой мысли быть автором большинства написанных о женщинах статей и не нашел бы в себе силы проговорить свои статьи перед строгим ликом серьезной женщины, с которой во весь ее век «никто не приходил зубоскалить». Мы не можем себе представить существо жалче любого из наших специалистов по женской части, излагающего перед такою женщиною свой совет, чтобы люди поучилися у скотов воспитанию своих детей. Представляя себе эту картину, мы каждый раз видим сами святое женское лицо с безгрешными кроткими очами и слышим спокойный, ни в каком случае ни на волос не поднимающийся голос, который на этот раз скромно советует присутствующим при этом разговоре невинным детям уйти от безумных речей в детскую комнату.
Ясно как день, что великое большинство специалистов, писавших о женском вопросе (если не все они), не знают никакой жизни и или никогда не видали хорошей русской женщины, или, и видя ее, не умели ее узнать и отметить. Ясно, что они любовались только теми словесницами, которые, не исполняя ни одной своей обязанности с должною серьезностью, любят рассуждения, которым, как Его же царствию, нет никакого конца. От этих только пустых и серьезными людьми презираемых женщин наши специалисты дерзостно шли к определению общего типа русской женщины! Глядя на это мятущееся ничтожество, для которого на земле нет места, потому что оно его занять не умеет при обыкновенном положении, а требует революционного протектората, они создали женский вопрос так же искусственно, как создали «Женский вестник». Нет никакого проступка утверждать ныне, что весь этот вопрос и все эти хлопоты гораздо менее обязаны своим происхождением заботливости об участи женщин, чем жажде приобретения себе хотя на один день памятного имени, дешевой ласки и ничего не стоющих похвал тех ничего не стоющих женщин, которые в болтовне и ломанье людей, признающих женский вопрос, видели апостолическое служение, — тех женщин для которых, по их собственной бессодержательности, способность говорить заменяет ум; женщин, которые принимают за признак развития скудность натуры, не способной ни глубоко любить, ни страстно ревновать, ни ненавидеть, и которые ищут свободы до свободы не подчиняться ни сердцу, ни разуму, и в этой оргии беспутства не замечают, что в существе дела — для них кто палку взял, тот и капрал. Да, специалисты по женской части знали только этих женщин и других никогда не знали, и за это невнимание к жизни они будут сугубо наказаны. Ныне час их пробил: им остается или быть активными в созданном ими женском вопросе или, смирив своей гордыни рог, покаяться перед женщинами, надежды которых они так нагло возбуждали, и сказать во всеуслышанье: «Мы немощны — простите, сестры, нашему безумию!»
Но великое раскаяние есть способность душ великих, и потому мы можем его не ждать от разряда людей, из которых вышли наши женские специалисты.
Они спокойно будут встречать презрение, которое очень в скором времени будет им оказано не теми женщинами, которых они отвергали, как безнадежных, а теми именно, которых провозглашали своими. Лучшим женщинам — женщинам чувства и долга — нет дела до нигилистических хлопот о женском вопросе, как нет им дела до поучений г. Соловьева. Они идут своею дорогою, не обращая внимания ни на одного из пустых хлопотунов о женской доле, им некогда входить в духовное общение с этими хлопотунами, да и притом хорошие русские женщины обыкновенно считают себя свободными. Они не могут освободиться только от того, от чего не хотят освобождаться, ибо знают, что на свете есть такая вещь, которая называется «постылою свободой», — свобода, с которою живому человеку весь свет тюрьма.
Но женщины, взманенные специалистами к соисканию себе видимой независимости, не могут отпустить своих специалистов без того, чтобы не потребовать от них дел, способствующих тому положению женщин, какое они им обещали: и эти женщины будут совершенно правы. Специалисты по женской части должны делом доказать искренность своего сочувствия женскому вопросу в пределах всей возможности служить специализированью женщин во что бы то ни стало — даже хотя бы обучаясь этому, по совету русской академической газеты, у скотов. Но когда окажется, что за уроками этими ловче обращаться к людям и что на свете есть люди, давно уже помогающие доле женской, то не сказали ли бы женщины, покровительствуемые специалистами по женской части: «скройтесь с глаз наших, наши друзья, и мы справимся с нашими врагами!»
В следующей нашей статье, которою мы закончим нашу речь о специалистах по женской части, мы постараемся указать, чего женщины-специалистки вправе теперь от них требовать, и представим по возможности наглядную картину того, что могло бы произойти, если бы возможна была какая-нибудь удача в нигилистических затеях женских эмансипаторов, стремящихся к улучшению женской доли не путем общего развития человечества, а протекциею. Мы порассмотрим, не поведет ли эта протекция к некоторым опасениям, ввиду которых будет предусмотрительно теперь же приготовлять специалисток для мужского вопроса. Основания для таких предположений есть, если мы примем в расчет, что очень многие мужчины с чрезвычайною быстротою теряют свой мужской тип в такой сильной степени, что в них нельзя уже и подозревать способностей быть опорою и руководителем семьи. Одни сетуют на развивающуюся пустоту своих жен и сами возят их в игорные клубы; другие ужасаются бесстыдству нигилисток и сами, находясь в высоких чинах, выпускают своих жен читать «Египетские ночи»; третьи не скажут слова в защиту Петра Вейнберга, когда тот попытался остановить развивавшееся тогда нигилистничанье женщин, а теперь пришли бы в негодование, если бы им сказать шутя, что г. Вейнберг ныне сам нисколько не враг нигилистам. Женщины взглянули бы на все это гораздо более по-мужски и не отличали бы по всяк час такой жалкой бестактности. Специалисты же по женской части так обабились и достигли такой степени отщепенства от мужского типа, что даже усвоили себе способ рассуждать и писать — не скажем по-женски, а просто, что у людей называется, по-бабьи.
Вторая и последняя статья в следующей книжке.
СТАТЬЯ ВТОРАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ
Мы закончили нашу первую статью о специалистах по женской части обещанием разъяснить, чего могут требовать от этих специалистов женщины, обольщенные их соболезнованием о женской доле. При этом также выразили опасение, что если большие протекции, требуемые некоторыми мыслителями в пользу женщин, будут удовлетворены, то в недалеком будущем появится мужской вопрос. Мы говорили, что такое несчастие может постигнуть русских мужчин тем легче, что многие из них и теперь уже «так обабились, и достигли такой степени отщепенства от мужского типа, что даже усвоили себе способ рассуждать и писать — не скажем по-женски, а просто, что у людей называется по-бабьи».
