Владимир Цветов - Мафия по-японски
— Совершив одно преступление, разве якудза остановится перед тем, чтобы совершить другое? Станет ли якудза исправно платить налоги? — не унимался я.
— В таком случае, когда мы гангстера поймаем, он будет отвечать и за торговлю наркотиками, и за уклонение от уплаты налогов, — сказал полицейский и добавил: — Ведь карается же по японским законам бизнесмен за получение взятки и за то, что не заплатил с нее налоги.
Для полицейского не было никакой разницы между теми, кто сделался символом душегубства и растленности, и теми, чьи имена горят рекламным неоном во всех столицах капиталистического мира. В голове полицейского гангстеры и предприниматели соединились в одном божестве — бизнесе. И отделить легальную его часть от нелегальной полицейский не смог бы, даже если б захотел.
Налоговое управление с самого начала не обманывалось насчет возможностей инспекторов, проверяющих декларации о доходах. Якудза — способные ученики «дзайкай», как именуют в Японии деловой мир. Они из года в год утаивают от казны, по мнению полиции, девять десятых своих барышей. Барыши перевалили за 1 триллион иен. Японские государственные инвестиции за рубежом составляют гораздо меньшую сумму.
Одна из причин выживаемости японских монополистических объединений в условиях даже самых тяжелых спадов производства заключается в их многоотраслевом характере. Падает спрос, скажем, на бытовую теле- и радиотехнику — электронный концерн переключается на индустрию отдыха — возведение парков с аттракционами, отелей в курортных местах, организацию туризма и таким образом сохраняет прибыли. Плохо пошла продажа спортивного инвентаря, фирма спорттоваров принимается за строительство спортивных сооружений и проведение спортивных соревнований и не проигрывает схватку с конкурентами. Гангстерские синдикаты, налаживавшие свой бизнес по образу и подобию старших братьев — монополистических корпораций, тоже диверсифицировали источники дохода.
Около трех тонн наркотиков продавали ежегодно гангстеры в Японии, судя по данным полиции, относящимся к 1980 году. «Белая смерть» приносила 458 миллиардов иен, или 44 процента всей выручки. У якудза были все основания окрестить наркотики «белым бриллиантом».
Тайные тотализаторы на скачках, на велосипедных и лодочных гонках, на чемпионатах по национальной борьбе «сумо» и на матчах по транснациональной борьбе «кетч» давали преступному подполью дополнительные 176 миллиардов иен, то есть 17 процентов дохода.
Подпольные игорные дома, где за ночь из рук в руки переходили нередко суммы, равные заработной плате рабочего за 800—1000 лет непрерывного труда, залы игральных автоматов, казино позволяли якудза добывать 70 миллиардов иен в год. Торговля порнографией, проституция — источник ежегодных 67 миллиардов иен дохода. Еще столько же приносили гангстерам вымогательство и шантаж. Это — подводная часть айсберга.
Надводная часть бизнеса обеспечивала «крышу» и, кроме того, доход в сумме 132 миллиарда иен. Эта сумма находится почти в той же пропорции к общим барышам гангстерских синдикатов, в какой видимая доля айсберга относится к невидимой. Легальный бизнес мафии представляли 27 тысяч предприятий — промышленных, торговых, финансовых.
Было бы наивно считать, что, освященные государственными лицензиями, эти 27 тысяч предприятий неукоснительно блюли этические нормы. В чащобах легального предпринимательства, столь же мрачных, как и нелегального, они попросту не могли бы выжить, если б не придерживались канонов, метко прозванных, особенно применительно к данной ситуации, законами джунглей. Подделка товаров всемирно прославленных фирм, чья продукция пользуется повышенным спросом, — один из способов, с помощью которых существует легальный бизнес. Естественно, якудза взяли на вооружение и этот метод.
Синити Мидзохара, президент торговой фирмы «Ройял Джапан», которая действовала под крылышком «Ямагуги гуми», в течение шести лет делал в подпольной мастерской «швейцарские» ручные часы «Картье» и от имени своей фирмы поставлял их магазинам, выдавая за импортируемые из-за границы. Через Мицуру Таока, сына босса «Ямагути гуми», Мидзохара получал из Швейцарии самые дешевые часы стоимостью 10 тысяч иен, но внешне очень похожие на знаменитые «Картье». В Японии под прессом, купленным специально для этой цели, на циферблате часов выдавливались торговая марка и название швейцарской фирмы. Издержки производства составляли 2 тысячи иен за штуку. Продавала же фирма «Ройял Джапан» часы в розничную сеть по цене от 200 тысяч до 600 тысяч иен в зависимости от модели, то есть ничуть не дешевле, чем подлинные «Картье». Нетрудно подсчитать прибыль якудза, если они сбыли 50 тысяч поддельных часов.
Одна из японских буржуазных газет разразилась негодованием в адрес жуликов. Мидзохара не без едкости парировал: «Столько шума из-за каких-то часов. Пусть редактор газеты побережет на голове волосы — они ему пригодятся, когда надо будет рвать их от возмущения по поводу кражи японскими концернами патентов и идей у американских и западноевропейских конкурентов. Фирма «Хитати», — привел конкретный пример бизнесмен, — уже попалась». Мидзохара имел в виду попытку электронного концерна «Хитати» украсть в США технологию современнейшей электронно-вычислительной машины.
У гангстерского бизнеса случались свои кризисы. И тут якудза неизменно выручал из беды многоотраслевой характер производства. Когда мировой торговый флот перешел на контейнерные перевозки, гангстеры сравнительно легко пережили резкое уменьшение выручки от традиционного своего занятия. Закон, принятый в 1982 году, затруднил вымогательство денег у корпораций, и опять гангстеры не впали в уныние. По оценкам полицейских экспертов, темпы роста доходов преступного подполья до сих пор не обнаруживают тенденции к снижению.
Первая тройка среди гангстерских синдикатов — это «Ямагути гуми» с годовым барышом в 102 миллиарда иен, «Сумиёси рэнго» — 61 миллиард иен и «Инагава кай» — 44 миллиарда иен. В том году, когда полиция произвела подсчет, синдикат «Ямагути гуми» мог претендовать на место в списке 20 японских монополистических объединений — призеров в гонке за наживой.
К концу своей жизни Таока сам уже не ходил на конспиративные встречи с «лоцманами» — розничными торговцами, чтобы сбыть им очередную партию героина или марихуаны. Он не вывозил из Южной Кореи и с Филиппин в Японию девушек, чтобы превратить их в проституток. Таока давно уже не стрелял во врагов и тем более не выдавливал им глаза. Он восседал на вершине гангстерской пирамиды беззакония и порока и был занят изысканием непроторенных путей обхода уголовного кодекса и новых способов прибыльного попрания людской морали. Он вершил суд и расправу над провинившимися членами «Ямагути гуми» и расправу без суда над соперниками синдиката. Ему, Таоке, подобно средневековому самодержцу, текли неправедно нажитые синдикатом деньги. 60 миллионов иен в год — таковы были доходы Таоки на склоне его дней.
Разговаривая однажды с журналистами, Таока без тени юмора сказал: «Своим богатством я целиком обязан жене. Она очень бережлива и буквально по иене собрала мое состояние, экономя на питании семьи и содержании дома». Журналисты тут же подсчитали, что если бы бережливая жена гангстера действительно опускала в копилку по монетке достоинством в одну иену, то такая копилка должна была бы весить к исходу каждого года более 72 тысяч килограммов.
По 20–30 миллионов иен имели в год гангстеры, стоявшие на одну ступеньку ниже босса. Под их началом находились отдельные княжества преступной империи. Затем следовали лидеры входивших в княжества банд. Они «зарабатывали» в год до 10 миллионов иен. И, наконец, рядовые члены синдиката с трехмиллионным годовым прибытком, что ненамного превышало среднюю в Японии заработную плату. Эти-то якудза и были исполнителями всего того, что задумывал изощренный в злодействе ум Таоки.
Они совершали преступления, садились за них в тюрьму, гибли от ножа или пули. Они управляли 540 лавками, 313 турецкими банями и театрами стриптиза, 233 строительными фирмами — легальными предприятиями «Ямагути гуми». Они же несли на своих плечах всю паразитическую пирамиду синдиката, платя оброк — в среднем 600 тысяч иен в месяц каждый. До подобных поборов не доходили, вероятно, и средневековые самодержцы. 600-тысячный оброк в два с половиной раза превышал ту сумму, какую рядовые гангстеры могли оставить себе. С оброка и кормились все малые и большие, вплоть до вершины пирамиды, боссы «Ямагути гуми».
В Осаке, во владениях «Ямагути гуми», мне удалось поговорить с одним из бывших гангстеров — Такео Икэдой. Икэда был из тех, кто находился в самом низу пирамиды. Вот что я услышал.
— Приняли меня в банду со всей положенной ритуальностью. Босс пригубил чашечку сакэ и передал мне. Я выпил до дна и сделался полноправным якудза. Отрезвление от ритуального сакэ однако, произошло, — сказал Икэда. — Власть над честными людьми, запуганными шантажом, угрозами и террором, — продолжал бывший гангстер, — какое-то время не дает исчезнуть иллюзии, что ты сверхчеловек, но рано или поздно приходит понимание: банда с царящим в ней угнетением ничем не отличается от окружающего мира. Только усугубляется это угнетение феодальными пережитками, из которых и состоит мораль якудза. Подавляющее большинство членов банд обречено на черную, нет, — поправился Икэда, — на кровавую работу. Деньги идут боссу. — Я вспомнил о копилке жены Кадзуо Таоки с сэкономленными неновыми монетками. — Мир якудза, — подытожил Икэда, — оказался миром такой же эксплуатации, как и буржуазное общество.
