Газета День Литературы - Газета День Литературы # 106 (2005 6)
«ФОРУМ» СОБИРАЕТ ДРУЗЕЙ
17 мая при практически полном Малом зале ЦДЛ (что в наше время случается нечасто) прошёл творческий вечер Международного журнала "Форум", на котором был представлен только что вышедший в свет номер журнала, посвящённый 60-летию Великой Победы, получивший высокую оценку писателей-фронтовиков и коллег по цеху (причём публикации в рубрике "Пополним летопись войны" будут идти весь год).
Вечер вели главный редактор журнала Владимир Муссалитин и его верная и надёжная помощница поэтесса Елена Муссалитина.
В.Муссалитин рассказал собравшимся об истории зарождения журнала (а началась она с трагического 1993 г.), о поиске своего лица, направления, о его международной деятельности (читатели "Форума" живут более чем в 50 странах мира), о сегодняшнем дне, завершив своё выступление словами, обращёнными к авторам: "Спасибо, что вы в нас поверили, принесли к нам в редакцию рукописи, которые составили бы честь редакции любого толстого журнала".
С размышлениями и оценкой деятельности "Форума" выступили секретари СП России Н.Переяслов, Л.Котюков, А.Дорин, научный обозреватель Е.Панов, Леонид Крайнов, Алексей Платошкин, директор Музея букваря Т.Шавкутина, поэты и прозаики А.Бобров, А.Жуков, С.Данилов, Т.Лученкова, Л.Текменёва…
Генеральный секретарь Европейского комитета по наградам (при ООН) Игорь Омельченко зачитал решение комитета и вручил "За выдающиеся заслуги перед народами" редакции Международного журнала "Форум" медаль им. С.Ю.Витте, а Президент академии Российской словесности Ю.Беляев — памятную медаль "50 лет Московской городской организации СП России".
Вечер сопровождала большая концертная программа.
А через несколько дней — 24 мая — в день памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия Святейший Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II "Во внимание к трудам…" наградил секретаря СП России, главного редактора Международного журнала "Форум" орденом Русской Православной Церкви преподобного Серафима Саровского. Поздравляем!
«Я ЛЮБИТЬ НЕ УСТАНУ...»
18 мая в СП России состоялся творческий вечер известного прозаика и поэта из Самары Александра Малиновского, который на этот раз представил на суд москвичей цикл своих новых песен. К сожалению, сам автор на концерт приехать не смог, захворал, но он, не поленившись, обзвонил, приглашая на вечер, всех своих московских друзей.
А представила песенный цикл нашего коллеги певица из Самары, солистка межрегионального центра им. В.М.Шукшина Мария Курганова, и, надо сказать, её исполнение песен и романсов на стихи Александра Станиславовича ("Прощание", "Тайна", Мама", "Сторона родная", "Грачиные свадьбы", "Желание", "Я любить не устану", а также других песен уже классического репертуара), поистине, покорило искушённую московскую публику — столько в нём было естественного, проникновенного душевного чувства, переживания, искренней любви и страсти, столько чистоты и обаяния, что порой, казалось, гармоническое слияние музыки, текста и исполнения достигало почти предела совершенства, являя собой ту, действительно редкую в наше время, гармонию мастерства и дара Божиего, ожидаемую, пожалуй, уже только из российской провинции, ещё сопротивляющейся конвейерному принципу "инкубаторской фабрики предзакатных звёзд"…
И не было ничего удивительного в том, что с тёплым, сердечным, восторженным словом к микрофону, сменяя друг друга, выходили и Николай Переяслов, и Ямиль Мустафин, и Николай Сергованцев, и Александр Дорин, и Аршак Тер-Маркарьян…
Это был вечер радости, полного приятия и удивительного ощущения настоящего, подлинного искусства, что в полной мере ощутил и позвонивший в Союз из больницы со-виновник торжества Александр Малиновский.
Материалы полосы подготовил Александр ДОРИН
Владимир Бондаренко МОЙ «БЕСТ»ИАРИЙ
1. ОБРЕЧЕННЫЕ НА ВОЙНУ
Есть люди, обреченные на войну своей профессией. Это — военные. Когда войн нет, они жиреют, спиваются, забывают о своем ремесле и проигрывают первое же внезапно выпавшее на их долю сражение. Когда войн нет, нет и военной прозы, сколько бы совещаний военных писателей ни проводили те или иные воспитательные армейские органы.
Есть люди, обреченные на войну роковой случайностью судьбы. Скажем, те же жители Грозного или Гудермеса, как русские так и чечены. Окажись они к началу войны в другом месте и до сих пор знать не знали бы, что такое война. Это жертвы государства, не умеющего защитить своих граждан.
Есть люди, как бы рожденные для войны. В мирное время в мирном месте им тошно и невыносимо скучно жить. Они сами ищут войну. Может быть, их и называют "псами войны". Есть и писатели, понимающие войну, воины в душе. Таков Александр Проханов, "соловей Генерального штаба", таков Эдуард Лимонов. Таким был Николай Гумилёв. Каждый из них сам ищет свою войну, в Абиссинии, в Кампучии или Афганистане, в Сербии или Приднестровье.
Есть люди, идущие на войну, как на работу, ибо другого выхода они для себя не видят. Это тоже жертвы государства. Самое трагическое, на мой взгляд, — это уход на войну ради желания выжить, идти воевать ради обустройства жизни своей и своей семьи. Когда дома нет работы, семья голодает, и крепкие мужики вербуются на войну в Вологде, в Мурманске, в Барнауле. Ибо не в силах смотреть на своих голодных детей, не в силах выносить попреки жены. Они втягиваются в войну, как и в любую другую работу, не волынят, не трусят, но и не рвутся в бой, не лезут под пули. Также и в боевики с другой, чеченской стороны идут иной раз из желания заработать на семью, от полнейшей безработицы и безнадёги. Они тоже жертвы государства.
Владислав Шурыгин в своих рассказах, ныне объединенных под обложкой книги "Письма мёртвого капитана", сводит этих самых разных героев, попавших на чеченское побоище, старается понять каждого из них. Да он и сам той или иной частичкой своей души принадлежит сразу всем четырем категориям персонажей, попавших на сцену этого затянувшегося спектакля. Если бы он был просто воин, солдат, офицер, спецназовец, он, наверное, не смог бы увидеть никакую иную правду, кроме своей боевой правды и такой же правды своих товарищей по оружию. Он и видит эту правду. Колючую, жестокую, он готов сам подставить плечо, сам взять в руки автомат, сесть за руль бэтээра. Но какая-то частичка его ума и таланта всегда, в любом походе, в любом рейде — витает над схваткой, фиксирует приметы иного мира, улавливает бормотание брошенных стариков и женщин, запоминает тон и характер наезжающих из центра комиссий, и даже вслушивается в попрёки, раздающиеся с чужой чеченской стороны. Нет, он не старается понять правду врага. Это путь к поражению. В том числе и творческому. Не старался же Лев Толстой понять правду Наполеона, и даже для позднего Виктора Астафьева с его пацифизмом немцы в романе "Прокляты и убиты" оставались подчёркнуто чужими. В военной прозе, от Ремарка и Хемингуэя, от Толстого и Куприна, всегда господствует правда своего народа, своей религии, своей идеологии. Так и в военных рассказах Владислава Шурыгина мы видим не плакатную верность идеи войны или идеи государства. Кто сейчас разберет, в каком государстве мы живем, и какие идеи защищаем? Но солдаты и офицеры в прозе Шурыгина нутром понимают, что просто уйти нельзя, достанут и в родной Вологодчине. Они защищают самих себя от зла, наползающего на них. Они узнаваемы теми, кто прошел войну и уцелел и сейчас живет в городах и поселках России. Это первая гарантия того, что книга Шурыгина "Письма мёртвого капитана" будет читаема. Но и к дневниковым, очерковым записям, к хроникальному обзору войны его чеченская проза не сводима.
Может быть, как писатель Владислав Шурыгин родился именно на войне, осознав, что даже самый блестящий военный очерк не способен передать непостижимую мистику войны, объяснить героику русского солдата. И вот военный журналист Владислав Шурыгин начинает творить свой миф, как какой-нибудь первобытный охотник, переполненный знанием и чувствами. Кто такой его якутский солдат "великий Мганга", общающийся с посланниками Смерти, кто такой его "мертвый капитан" из разведки, пишущий письма неведомо кому, дабы уяснить истину для себя, кто такой кайсяку знаменитого вертолётчика полковника Калинина, словно бы умерший вместе со своим командиром? Это всё мифы войны, становящиеся самой главной её правдой. Физиологическое знание войны и её быта Шурыгин соединяет с мистикой, почёрпнутой из древних книг. Так когда-то молодой Эрнест Хемингуэй из окопных зарисовок испанской войны лепил героев своего романа "По ком звонит колокол", так соединял героику традиций и книжную культуру японский самурай Юсио Мишима, так фиксировали в письмах домой свои первые военные впечатления фронтовые лейтенанты Юрий Бондарев и Владимир Богомолов.
