Станислав Хабаров - С высоты птичьего полета
Накануне мы побывали в Муро под Парижем, в космическом отделении «Аэроспасиаль». Нас встретил самодельный плакат.
Нам подарили проспекты, где в разных видах давалась продукция «Аэроспасиаль». Взлетали большие и маленькие самолеты, зависали вертолёты; ракеты стартовали с разных положений, спутники. Затем был показан рекламный фильм, где много разных ракет попадало в цель. И когда ролик фильма кончился, руководитель нашей делегации пожелал, чтобы все это оружие не выходило за рамки учебных полигонов.
Потом Клод Руе – руководитель отдела спутникового оборудования и ответственный за проект Пьер Пикар рассказали о раскрывающейся конструкции эксперимента «ЭРА». Состоялось обсуждение; многое хотелось узнать и прежде всего виброхарактеристики космической фермы.
На картинке будущий спутник с рефлекторами. Похож на Чебурашку с ушами антенн, распахивающимися и дрожащими, как говорится, мелкой дрожью. Вибрации, колебания – постоянные режимы неопёртых космических конструкций, а вернее опирающихся на самих себя, на свои, так называемые центры инерции.
«Клинг-кланг», – вызванивают в аэробусе вызовы бортпроводников. Сферы их строго разграничены: до половины салона с левой и с правой стороны. Рейс невелик: за час пересекаешь Францию с севера на юг. Тулуза перед испанской границей. Южнее разве что Тараскон, а дальше Андорра и Пиренеи.
В брошюре «Тулуза – космический город» есть фраза: «Париж, чтобы видеть, Лион – владеть, Бордо – тратить, Тулуза – знать». И верно, в Тулузе около 70 тысяч студентов. Треть их учатся в тулузском университете, основанном в XIII веке.
«Тулуза – розовый город». Большинство его старинных зданий сложено из красного кирпича. «Розовый на заре, красный в полдень, сиреневый в сумерках». В путеводителе по Лангедоку он назван оригинальным, живописным и артистичным, вызывающим в памяти своими историческими кварталами города итальянского Возрождения.
У Тулузы много других имен. «Город фиалок» с фиалковыми полями в прежние времена, да и теперь осенью в его парках, окрестных садах и на агрорынках преобладают пурпур и фиолет. «Столица бельканто», «город палладинов» по имени Андреа Палладио – знаменитого зодчего Ренессанса.
Основанный раньше Рима (корневое слово города – «оза» означает по-кельтски питьевую воду), город играл первоначально роль сторожевого поста на берегу Гаронны, а затем сделался признанным центром художников и артистов Лангедока. Его процветающая торговля, в особенности пастельными красками, стала основой богатства города.
Тулузу можно считать и колыбелью аэронавтики. Непризнанный изобретатель первой летающей машины Клемент Адер вместе с другими пионерами воздухоплавания закладывали здесь первые кирпичи авиации. Отсюда следовали исторические полеты: в 1918 году Тулуза – Барселона, в 1919-м Тулуза – Марокко, в 1925-м Тулуза – Дакар и, наконец, открытие в 1930 году регулярной коммерческой линии Тулуза – Чили. Отсюда же с небольшого загородного аэродрома совершал почтовые рейсы в Африку Антуан Сент-Экзюпери. В туристическом справочнике говорится, что Тулуза знаменита веселым акцентом жителей, своей командой регби и традиционным блюдом – касуле.
Наш первый званый французский обед состоялся вчера в «Аэроспасиаль». В большой гостевой комнате, стены которой украшали рисунки с изображением лошадей, нас ждал изысканный французский стол. Все было вкусно, красиво, обильно, но не для русского желудка (особенно ракушки святого Якоба). В конце обеда вокруг стола возили на тележке множество сыров, и каждый выбирал «по цвету и по вкусу». И тут мне вспомнились давние времена.
Из знакомых в Париже первым побывал Слава Голованов. Блестящий ум, набирающий творческую высоту журналист, он вышел из нашей технической среды и долгое время с техникой не порывал.
Вернувшись из Франции, он устроил дегустацию. Центральным блюдом были, конечно, впечатления из первых рук, затем сухое вино и множество сыров. Нас удивило их обилие и разнообразие: несколько десятков; однако теперь вплотную мы узнали, что их здесь около трехсот. И это был лишь один пример французской избыточности.
Центральные улицы Тулузы – как бы Париж в миниатюре, дома в три четверти (по 4–5 этажей), короткие улицы. Весь центр при желании нетрудно обойти, однако город разбросан, его рассекает Гаронна, с востока охватывает Южный канал Бордо-Сет, соединивший Бискайский залив и Средиземное море. Южный канал был построен с 1666 по 1681 год, длиной 241 км – гениальное творение инженера Поля Рике. Он позволяет судам через 65 шлюзов попасть из Средиземного моря в Атлантику прямым путем, не огибая Пиренейский полуостров. Канал, конечно, потерял свою былую исключительную роль и стал в наши дни магистралью отдыха.
Живем мы в центре Тулузы: на углу площади Капитоль в двух шагах от церкви Тор, чей деликатный перезвон проверяет наши часы. Наша рю ду Тор, короткая как финишная прямая, ведёт к базилике Сен-Сернен, крупнейшей и прекраснейшей романской церкви Западной Европы, где, по преданию, хранилось тело Сернена – апостола Лангедока, убитого в 250 году.
Рядом с нами гостиница «Гран балкон». Здесь собирались сподвижники Адера – Дора, Латекор, Мермоз – основоположники авиации.
Узкие средневековые улочки, словно ущелья в красном камне, ведут нас с площади Капитоль на улицу Мец. Две основные магистрали города напоминают «историю с географией»: рю д'Эльзас-Лоррен и рю де Мец. Пересекаясь у Церкви августинцев, они образуют крест, замыкаемый по периферии бульварным кольцом.
Ранним утром лучше всего пройти тихими узкими улочками, словно ущельями, вдоль красных стен со ставнями на окнах и выйти к площади Сен-Сернен, обогнуть собор и по сырому тротуару попасть на бульварное кольцо.
Столики у кафе еще пусты, а чаще убраны за стекло, вовнутрь. У входа и внутри теплятся скромные фонарики, и за столами сидят первые редкие посетители, отгородившись ширмой газет.
С одной стороны бульвара на стеллажах раскладываются чудеса ботаники, в то время как на противоположной стороне из фургонов-пикапов вынимают трубчатые конструкции, сооружается сборный каркас, и через четверть часа «промтоварный шапито» открыт под прозрачным тентом.
Удобно. Слов нет. Счастье хозяйки – забежать на минутку на овощной базар, где не только фрукты и овощи, и соленья и сладости, ещё и продукты моря, устрицы разных сортов, и осмотреть мимоходом вещи, которые так удобно выставлены. На легком утреннем ветерке полощутся платья, кофточки, куртки. И этот импровизированный рынок – лишь скромное слабое подобие воскресной торговой ярмарки, что разметнется вокруг древнего собора Сен-Сернен.
Мы идём мимо вымытого картофеля, больших, словно выставочных, томатов, яблок, разновеликих дынь. Ананасы из Гвинеи, кокосовые орехи, бананы, киви, авакадо, клубника в пластмассовых коробочках. Мы спешим, мы проходим торговые шеренги и подходим к памятнику Жанне д'Арк. В этом месте рынок кончается, но на углу у перехода цветочный магазин. Из него вынесено и установлено на тротуаре море цветов.
Мы переходим бульварное кольцо там, где газетный киоск распахнул свои манящие створки с мириадами толстых газет и ярких журналов. Вместе с нами спешит поток, в многочисленные «эколи» спешат учащиеся. Они одеты в кожаные куртки и мягкие джинсовые по щиколотку штаны. Девушки с виду хрупки, невесомы, похожи на птиц, и кажется, если их покрепче обнять, то хрустнут их тонкие косточки.
У нас ещё есть капелька времени, и мы заходим в крытый рынок, который, должно быть, к тому же и гараж, потому что верхние этажи опоясывает спираль узких наклонных окон. Рынок все ещё готовится к торговле. На наружных наклонных лотках раскладываются овощи, а внутри на витринах с битым льдом уже лежат моллюски и устрицы, рыбы разные, а там свисают десятки колбас, а под сверкающим изогнутым стеклом сотни сыров, от огромного ноздреватого полуметрового клина до крохотных с луковицу, перевязанных и упакованных. Рядом мясо висит и манит свежестью, а дальше вина в бутылках на полках до потолка, и тут же крохотный кафетерий, где перекусывают. А рынок сияет и манит, и пусто, и это – сказочно и странно.
Мы выходим на чистые улицы и спешим, мимо магазина «Зингер» с электрическими машинками, похожими на миниатюрные лайнеры, с холодильниками, телевизорами, мимо особого магазина, где за огромными стеклами не ванны, нет, скорее ванные бассейны разных форм, точнее ванна необыкновенной формы с золотыми кранами, с телефонами, с площадкой для подноса с завтраком, для бумаг, голубые, кремовые или окрашенные прочими переходными цветами – увидеть и умереть, но мы равнодушно спешим, а рядом торопятся студенты в кожаных куртках и куцых штанах, и на площади нас уже ждёт красивый автобус с улыбающимся шофером.
Нотр-Дам проекта
Работаем мы в школе авиационных техников. Так мы окрестили ее для себя, хотя в переводе название ее звучит несколько старомодно: «Международный центр воздухоплавания и космонавтики». И ещё нужно было добавить «учебный и для иностранцев». У входа мемориальная доска о посещении центра Миттераном, не президентом, а авиационным бонзой – его братом.
