Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №3 (2004)
Неожиданно возник Герман Алексеевич. Примечательно то, что он имел достаточно второстепенное отношение к этому вопросу. Существовали другие центры, где иностранцев было больше, которыми занимались специальные люди, владеющие богатой информацией. А он курировал Каспийскую флотилию, военно-морское училище, где также были иностранные морские офицеры, проходящие непродолжительную стажировку – от шести месяцев до года. Из их числа Угрюмов и предложил кандидата для участия в нашей операции. Для непосвященных отмечу, что за столь короткий срок обучения очень сложно узнать человека, иностранного офицера, обратить его в “нашу веру” и быть в нём уверенным. А уверенным в нём надо было быть больше, чем на двести процентов. Иначе мы сами превратимся в “объект разработки” и станем пешками в чужой игре.
Автор: Уместно будет прервать Сергея Ивановича, для того чтобы вспомнить речь И. В. Сталина, произнесенную в День работников госбезопасности, в декабре 1952 года, касающуюся этой темы. “В разведке никогда не строить работу таким образом, чтобы направлять атаку в лоб. Разведка должна действовать обходом. Иначе будут провалы, и тяжелые провалы. Идти в лоб – это близорукая тактика.
Никогда не вербовать иностранца таким образом, чтобы были ущемлены его патриотические чувства. Не надо вербовать иностранца против своего отечества. Если агент будет завербован с ущемлением патриотических чувств – это будет ненадёжный агент”.
Одним словом, кандидатура, предложенная Германом Алексеевичем, оказалась вполне надежной, с его участием мы провели операцию, и, как говорят казённым суконным языком, “был достигнут конкретный положительный результат”. Нам требовалось выяснить планы и намерения агента, степень его осведомленности, круг связей в нашей стране и за рубежом, нанесенный им ущерб. Это гораздо важнее, чем взять с поличным и устроить политический скандал. О деталях операции, разумеется, умолчу, поскольку в подобных делах срока давности не существует: где огласке предаются детали в действии спецслужб, там ставятся под угрозу конкретные живые люди. У нас, как и у врачей, первая заповедь звучит одинаково: не навреди!
Герман Алексеевич умел работать по нескольким линиям. В следующий раз мы с ним встретились в Москве, в гостинице “Пекин”. Теперь он, в свою очередь, вёл подобную разработку и принимал, как всегда, достаточно нестандартные решения в разработке деталей операции. В Центре посчитали, что его план неосуществим, оторван от реальных возможностей, вызвали его “на ковёр” и подвергли резкой критике. Тем не менее он свою точку зрения не изменил. И буквально через год, в ходе дополнительных мероприятий совершенно другого органа спецслужб, выяснилось, что Угрюмов был прав.
Если его в какое-то время заинтересовал сотрудник с задатками профессионализма, он в дальнейшем отслеживал его судьбу: вырос ли его потенциал, профессиональный уровень – или же у него произошел сбой и ему еще надо профессионально расти? И если чувствовал, что этот человек надежен, что он ему нужен, то помогал решить довольно сложные кадровые вопросы и “перетаскивал” его к себе, формировал команду, я бы сказал даже – школу.
Николай Алексеевич Медведев:
Принципиально важно отметить, что, работая под его началом, мы твердо знали, что работаем не в “корзину”, что работа наша небессмысленна. Помнишь рассуждение Достоевского в “Записках из Мертвого дома”, когда он пишет, что самое тяжкое наказание для заключенных – это бессмысленная работа? Заставь их целый день перетаскивать кучу песка с одного места на другое, а потом обратно – и многие попросту свихнутся. А вырубить баржу изо льда – хоть и тяжелее работа, но она имеет смысл, поэтому не подавляет разум и даже вдохновляет. Даже зэков подневольных!.. Что уж о нас говорить.
От него в Москву, в Шестой отдел, информация шла валом. Когда я приезжал на Лубянку, многие говорили:
— Ну, ваш Угрюмов дает! Засыпал нас информацией. Откуда у него такая осведомленность? Наверное, ухо мохнатое…
Прозвали его Мохнатое ухо. Он знал об этом и не обижался, посмеивался только.
Иван Андреевич Ч-в:
Шесть лет мы вместе служили в Баку, почти год в Новороссийске, потом его назначили на Тихоокеанский флот, он пригласил туда и меня. Я с уверенностью ехал за ним, поскольку если Герман Алексеевич сказал, то всё будет сработано по полной программе. Без сучка и задоринки. Ты только будь готов целиком отдаться службе, долгу, работе, которой посвятил свою жизнь. На Лубянке знали, что Угрюмов никогда не приглаживает факты, а работает по принципу: получил информацию, проверил ее и доложил. С полученной информацией надо работать – проверить и перепроверить, а не торопиться “булькнуть”, чтоб тебя наверху заметили: ах, какой он оперативный!.. Этим азам нас учил Герман Алексеевич. И если он проводил совещание, то оно было и поучительным, и показательным, и игровым, и мозговым штурмом, и юмор в нём присутствовал, и кто заслуживал – перцу под хвост получал…
Мы видели, что руководящий механизм настолько отработан, что надо выложиться, из кожи вылезти, чтоб ему соответствовать. А задавали тон тот же Герман Алексеевич, тот же Николай Алексеевич Медведев, прекрасный педагог и воспитатель. Поставленную задачу надо было выполнить не натянуто, не через силу, а творчески и добросовестно.
Николай Алексеевич Медведев:
Он умел держать удар, умел принимать решения, принимать вызов. Он умел просчитывать ходы противника наперёд и работать на упреждение. В контрразведывательной работе он словно руководствовался золотым правилом айкидо : убереги себя от ударов и удержи противника от их нанесения. Мы все чувствовали в нём спокойную уверенность, которая передавалась и нам. Если Герман сказал “да”, значит, так и есть. И потом – сказав “да”, он никогда от своих слов не отказывался. Знали точно: если решение им принято – значит, всё взвешено, продумано, проанализировано. Можно спокойно работать.
Ну, ладно, приведу один показательный пример по проведению операций. Я получаю информацию, что кое у кого “за речкой” проявился повышенный интерес к нашему складу вооружений. Скажем так: вот стоит наше училище, а через дорогу – самый большой на Каспийской флотилии склад вооружений. Неведомо почему у иностранцев вдруг возникло подозрение, что на этом складе хранится ядерный боезапас. И они бросили довольно значительные силы, для того чтобы получить точную информацию – подтверждающую либо опровергающую этот, так скажем, слух из агентства ОБС (одна баба сказала). Между нами: не было там ничего подобного! Никаких ракет, тем более — ядерных боеголовок к ним. Мыши были, ракет – не было!.. Их спецы в аналитическом отделе даже по косвенным данным могли просчитать, что русские не такие идиоты, чтобы в Баку размещать боеголовки с ядерной начинкой. Коль они так шибко заинтересовались — значит, на этом можно сыграть. И сыграть красиво! Мы, используя их интерес, можем выявить тех людей из иностранных граждан, которые связаны со спецслужбами и тайно занимаются сбором секретной информации. Надо сказать, в организационном плане наладить такую непростую работу по выявлению указанных лиц чрезвычайно сложно. Герман говорит:
— Давай сделаем так. Я выхожу на командование округа ПВО, там ребята понимающие, они меня знают, договоримся. В определённое время по этой дороге проедет пара зачехлённых машин – как будто там, в кузовах, находятся ракеты. Время подберём такое, чтоб в училище была большая перемена. Расставим где надо своих людей и посмотрим, у кого штаны наскипидарены, а у кого спина задымится…
Мы связались с местным ГАИ, с командованием ПВО, чтобы прошли машины именно с их номерами, закамуфлированные под соответствующий груз, нарядили и расставили своих “наружников” и стали ждать. Комбинация интереснейшая! Середина дня, едут милицейские машины с мигалками, городской транспорт уступает дорогу, за “гаишниками” – два мрачных зачехлённых грузовика, в кабинах справа от водителя – офицеры со свирепыми мордами, сзади опять “гаишники” с мигалками – словом, устроили классический балаган. Но поди разбери, коль всё на полном серьёзе! Чисто сработали, без блефа!
Дальше проще пареной репы: наши люди засекли – кто занервничал, кто к кому побежал, что доложил – “et cetera”, как говорят французы и как любил говорить Александр Сергеевич Пушкин в конце незавершённой фразы. Мы не дали “делу” хода, поскольку все нити пока уходили в нети. Выждали, пока “казачки” сами проклюнутся, и дождались: именно те люди, которых мы подозревали, сами себя изобличили. Они начали целенаправленно выяснять: а что было в этих грузовиках? Стали проявлять агентурный интерес к персоналу – к ВОХРу, который охранял этот склад вооружений, искать обходные пути для получения секретных сведений по “ядерному” бакинскому вопросу.
