Владимир Максимов - После немоты
Именно поэтому вот уже почти шестьдесят лет в странах, где побеждает тоталитарное насилие, горят на кострах книги и чуть ли не каждый год заново переписываются события только что минувшего прошлого. Именно поэтому над тысячами братских могил вокруг концлагерей и тюремных застенков вы не отыщете ни одного имени, а только безликие номера. Именно поэтому сегодня, в джунглях Юго-Восточной Азии, при гробовом молчании гуманистов из западных университетов, людей без счета и звания выбрасывают умирать в болотах и закапывают живьем. Убийцы, величающие себя революционерами, оставляют человеку один выбор: забыть себя или умереть.
Совсем недавно один прогрессивный итальянский журналист, показывая мне на храм святого Петра, назвал это чудо людского гения „результатом жесточайшей эксплуатации человека человеком". Этот полуинтеллигентный вандал, еще не придя к власти, уже готов нажать на рычаги бульдозера, чтобы снести славу Италии и воздвигнуть на ее месте многоквартирный курятник, который развалится в промежутке между двумя муниципальными выборами. Можно себе представить, на какие социальные художества способен этот смелый реформатор, как только он окажется у кормила правления!
Может быть, как это ни парадоксально, счастье истории, или, вернее, Промысел в том, что эта бесчеловечная доктрина впервые попыталась утвердиться именно в России. Ибо из всех народов - в этом мое твердое убеждение - русский народ менее всего способен органически усвоить какое-либо рациональное безбожное учение. Религиозная в самой своей глубинной сути, Россия за шестьдесят лет не только практически изжила в себе смертельно разрушительный соблазн коммунизма, но и героическими усилиями своих лучших сынов вновь соединила распавшуюся было связь времен, восстановила широчайшую панораму событий прошлого. „Архипелаг ГУЛаг" - не просто великое художественное произведение, но еще и возвращение народу его национальной памяти. Марксисты всех оттенков постоянно твердят о праве на очередной эксперимент. Не вышло, де, в России, выйдет в Китае, не получилось в Китае, должно получиться на Кубе, на состоялось на Кубе, нужно попробовать в Португалии или Испании и т. д., и т. п. Но, провозгласив свою идеологию наукой, марксисты логически обязаны усвоить и непреложный закон всякой науки: если ваш эксперимент повлек за собой человеческие жертвы, вы теряете право на эксперимент. Залив свой путь слезами и кровью миллионов от Москвы до Гаваны, марксизм потерял право на дальнейший опыт. И этой научной аксиомы не может изменить безответственная болтовня духовных люмпенов вроде Маркузе.
В старинных русских летописях сохранилось поучительное событие. Один удельный князь решил построить у себя церковь, пригласив для этого лучших тогдашних зодчих. Они создали замечательное произведение искусства, и потрясенный феодал спросил у них, могут ли они построить храм еще лучше? Гости ответили, что могут. Не желая соперничества со стороны богатых и сильных соседей, князь приказал уничтожить этих людей. Преступление было совершено в соседнем лесу, но случайно картину убийства увидел деревенский мальчик, собиравший там ягоды, - преступление сделалось фактом историческим.
Воистину, нет ничего тайного, что не стало бы явным! Это событие - урок политическим лжецам и тиранам современности: бессмертный мальчик истории увидит и запомнит все. И каждому воздается по делам его!
В любом из нас живет такой мальчик и долг любого из нас - оставить свое посильное свидетельство о происходящем. В этом - самый верный залог нашей исторической Надежды и победы Человека над Тьмой и Насилием тоталитаризма.
11 мая 1976 г.
СЛОВО О ДУХОВНОМ ОТЦЕ
Судьба свела меня с отцом Димитрием Дудко, казалось бы, совершенно случайно, но эта случайность многое в моей жизни изменила и предопределила. И, я думаю, не только в моей жизни. Десятки русских интеллектуалов одного со мной поколения могут с уверенностью подтвердить решающую роль этого героического пастыря в их биографиях. Отец Димитрий на протяжении многих лет был близким другом семьи Александра Солженицына. В доме великого гуманиста наших дней Андрея Сахарова его принимают как самого дорогою и близкого человека. Своим духовным отцом считают его Игорь Шафаревич и Владимир Осипов, Александр Галич и Лидия Чуковская, Евгений Барабанов и Михаил Агурский. И еще многие и многие.
Проповеди и беседы отца Димитрия затрагивают самые глубинные проблемы человеческого существования: проблемы Любви, Совести, Сострадания, Самопожертвования.
Именно поэтому они вызывали и вызывают в современном русском обществе такой чуткий и широкий резонанс. Но именно поэтому же их успех и популярность приводят в неистовое раздражение существующую в современной России безбожную власть. Репрессии и гонения следуют одно за другим: лишают возможности служить в одном храме, переводят в другой, затем - в третий. На семью, друзей, паству различными, порою самыми ухищренными способами оказывают политическое, моральное, административное давление, с тем, чтобы создать вокруг него атмосферу изоляции и отчужденности.
Но недаром записано: слово да скажется! Слово отца Димитрия пало на благодатную почву. В трудные минуты жизни паства не оставила и не оставляет своего пастыря. Письма, петиции, личные ходатайства перед Патриархом и властями возымели свое действие: отец Димитрий Дудко продолжает свою, поистине подвижническую, деятельность.
Огромную роль также в его судьбе уже сыграла и еще может сыграть в дальнейшем поддержка со стороны мирового общественного мнения.
Богоугодное слово отца Димитрия Дудко должно и впредь звучать с амвона православной церкви сегодняшей России. Это зависит от каждого из нас. От нашей твердости, от нашего постоянства, от нашей последовательности. Ибо на века сказано: „Царствие Небесное силою берется".
Париж, 5 марта 1977 г.
УРОК СВОБОДЫ
В ночь с 4-го на 5-е июля израильские воздушно-десантные части, преодолев почти четыре тысячи километров, высадились на столичном аэродроме Уганды и, после получасовой схватки, освободили около ста заложников - пассажиров самолета „Эр-Франс", захваченного на пути из Тель-Авива в Париж пропалестинскими террористами.
Эта блестящая операция восхитила весь демократический мир. Главы ряда западных правительств, еще недавно безропотно выполнявших любые требования воздушных пиратов, направили в адрес израильского правительства поздравительные телеграммы. Западные газеты, и в их числе даже такие, как французская „Монд" и западногерманская „Цайт", не отличавшиеся до сих пор особой моральной разборчивостью, отозвались на событие весьма положительно. Мир вдруг вспомнил о казалось бы, уже давно осмеянных и забытых понятиях. Слова „Честь", „Справедливость", „Самопожертвование" вновь замелькали в печатных столбцах. Как говорится, нет худа без добра!
Тщательное расследование всех обстоятельств этого дела показало, что захватавшие самолет „беззаветные борцы за свободу палестинского народа и всего остального человечества от ига буржуазной демократии, империализма и эксплуатации человека человеком" (в защиту которых, кстати сказать, выдающийся гуманист Генрих Белль не поленился написать целый роман) были идейно и организационно связаны с кровавым диктатором Уганды, расистом Иди Амином, открыто провозгласившим себя принципиальным последователем Гитлера в современном мире. Воистину скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты!
Расследование показало также, что единственная из оставшихся в Уганде заложниц - семидесятилетняя Дора Блох (во время израильского рейда она находилась в городском госпитале) - была зверски умерщвлена на больничной койке в отместку за все случившееся. Это гнусное убийство красноречиво свидетельствует о том, каким образом герои „национально-освободительного" движения в Африке, вроде Иди Амина и ему подобных, будут решать проблему белых меньшинств на черном материке. И напрасно политические ханжи и лицемеры типа Киссинджера, Пальме и компании спешат нажить себе профессиональный капитал безответственной демагогией по поводу „прав большинства", трусливо умалчивая при этом о насильственно выброшенном со своей земли „большинстве" немцев Поволжья или крымских татар. Если и в Африке случится худшее, кровь будущих жертв (как и уже пролитая кровь сотен тысяч ни в чем не повиннных во Вьетнаме и Камбодже) в первую очередь падет на них, ибо, в отличие от протежируемых ими „освободителей", они знают, что творят. Рано или поздно им придется ответить перед человечеством по всей строгости законов, принятых в свое время в Нюрнберге.
Рейд возмездия израильских десантников может служить для них поучительным напоминанием об этом!
Париж, 2 сентября 1977 г.
АНТИСЕМИТИЗМ И РУССКАЯ ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ
