Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №12 (2001)
Вот и новая книга Александра Солженицына “Двести лет вместе” покупательского ажиотажа, по-моему, не вызвала. Во всяком случае, даже после сообщений о ее выходе по телевидению и первых публикаций в прессе за час пребывания в “фирменном солженицынском” магазине на Таганке при мне ее приобрел лишь один человек.
А ведь вроде бы что ни на есть сенсационное издание. Первый том (более пятисот страниц!) обширного исследования двух столетий совместного проживания евреев и русских в России. Тема, которая не может не привлечь самого массового внимания! Да и автор, что называется, незаурядный. И если тем не менее читательские массы не спешат расхватывать книгу, то в газетах шум о ней вовсю идет. Вот лишь некоторые из заголовков: “Отчего интеллигенция в шоке”, “Раскаленный вопрос”, “Вечные проблемы не имеют решения?”, “Раскаленный спор”, “Зачем Солженицын поднял еврейский вопрос?”
ЗАЧЕМ ОН ВСЕ-ТАКИ ЭТУ КНИГУ НАПИСАЛ,
И КАК ОНА ВОСПРИНЯТА?
Виктор КОЖЕМЯКО: Вообще-то о своей “конечной задаче” автор сам сказал во введении: “Посильно разглядеть для будущего взаимодоступные и добрые пути русско-еврейских отношений”. Как Вы считаете, справился он с этой задачей? Пока перед нами только первый том, но все же...
Александр КАЗИНЦЕВ: Солженицын призывает к “терпеливому” диалогу. Что же, нам, русским, терпения не занимать. Но готовы ли к нему с другой стороны? Не успела выйти книга, а уже окрик: “Сколько можно бередить раны?” — восклицает некто А. Коган, представившийся “писателем-историком”. Интересный историк, призывающий отказаться от изучения истории...
Впрочем, речь не о восприятии архивных штудий. Готовность к межнациональному диалогу проявляется не во время ученых дискуссий, а в моменты, когда решается судьба страны. Один из таких узлов (воспользуюсь любимым словечком Солженицына) — октябрь 1993 года. В разноголосице тех воспаленных дней выделяются две декларации, два Открытых письма. В одном русские писатели призывали к взаимопониманию, милосердию, предостерегали от пролития крови. Авторы другого — А. Адамович, Г. Бакланов, А. Борщаговский, А. Гельман, Д. Гранин, А. Кушнер, Л. Разгон и др. требовали от власти: “Хватит говорить... Пора научиться действовать. Эти глупые негодяи уважают только силу. Так не пора ли ее продемонстрировать...” И далее — запретить, отстранить, закрыть, приостановить и, наконец, судить.
Ожесточение в пылу битвы? Не скажите: пять лет спустя “Независимая газета” опросила литераторов из демлагеря — не изменилась ли их позиция? Характерные ответы: “Не стрелять было нельзя” (В. Войнович); “Действовать надо было тверже” (А. Немзер) и т. п. Такой вот диалог...
В. К.: Но в 93-м борьба шла за власть, за право распоряжаться ресурсами огромной страны. Может быть, разговор об истории вековой давности окажется более спокойным?
А. К.: Столетие назад речь шла о том же. “Теперь мы будем управлять вами”, “мы дали вам Бога (прости, Господи, это кощунство! — А. К. ), дадим и царя”, — цитирует Солженицын лозунги еврейской молодежи в октябре 1905 года.
Конечно, далеко не все евреи считали, что им позволено что угодно творить в приютившей их стране. Сразу подчеркну, чтобы избежать кривотолков: я и говорю не о всех, а наиболее социально активной группе, которая на протяжении истории еврейства приписывает себе право выступать от его имени. Опираясь при этом на догму “богоизбранности”, исключительности. Между прочим, на Всемирной конференции, состоявшейся недавно в южноафриканском городе Дурбан, подавляющее большинство участников квалифицировало сионизм (а это один из политических ликов названной группы) как расизм. Характерно — итоги конференции и она сама замалчиваются в российских СМИ.
В. К.: Согласен. Но ваши оппоненты могут возразить: русские тоже считают себя богоизбранным народом. Достаточно вспомнить Достоевского.
А. К.: В программной Пушкинской речи он говорил: “Стать настоящим русским, стать вполне русским, может быть, и значит только... стать братом всех людей”.
Таково русское понимание богоизбранности. А вот еврейское, сформулированное еще в Ветхом завете. Процитирую слова, обращенные к народу Израиля: “Когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные породы Хетеев, Гергесеев, Амореев... и предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их, тогда предай их заклятию, не вступай с ними в союз и не щади их” (Второзаконие. 7:1—2).
Хотели бы мы оказаться на месте Хетеев или Амореев? А ведь нам тоже выпало стать соседями...
Поймите, я говорю обо всем этом с горечью. Я сам призывал к межнациональному диалогу. Случай в своем роде показательный. В 1990 году журнал “Наш современник” перепечатал статьи из давней, в 23-м году в Берлине изданной книги “Россия и евреи”. Авторы — И. Бикерман, Г. Ландау, Д. Пасманик и др. — призывали единоплеменников к покаянию за вмешательство в русскую смуту, к сдержанности и самоограничению. Я написал предисловие к публикации: “Еврейским читателям, хочу надеяться, сборник мой поможет найти новый путь, ведущий к совместному созиданию дома, общего и для русских, и для русских евреев”. Не правда ли, похоже на то, что сегодня пишет Солженицын? И что же, “читатели”, ухватившись за одну неверно приведенную цитату, привлекли меня к суду, который растянулся на девять месяцев...
В. К.: Да, невесело... Вот и на Солженицына посыпались всевозможные обвинения. Скажем, небезызвестный Константин Натанович Боровой утверждает, что Солженицын стал адептом советского расизма. Главный редактор “Международной еврейской газеты” Танкред Голенпольский назвал результат солженицынской работы просвещенным антисемитизмом. Правда, он же сообщает, что Семен Липкин, например, позвонил ему и сказал: “А я буду писать в защиту книжки”.
А с другой стороны? Владимир Бондаренко, заместитель главного редактора газеты “Завтра”, книгу активно пропагандирует, заявляя, что своей работой Солженицын открывает дорогу не антисемитизму и не радикально-еврейскому взгляду, а спокойному разговору ученых, писателей, журналистов по раскаленной и деликатной теме. Но тот же Бондаренко приводит и такие отзывы из русских изданий: Солженицын в этой книге, как разоблаченный агент, “работает под контролем” своего противника — под сионистским контролем, “на сионистские хлеба отпущенный”.
Что Вы обо всем этом думаете? Кому все-таки книга поможет в конечном счете? На кого она работает?
А. К.: Боровой-то с какой стати сюда подверстывается? Свою реплику он подписал: главный редактор журнала “Америка”. Был в начале XIX века картежник и бретер Ф. Толстой, тот самый, кто “на руку нечист” (вспомним “Горе от ума”). Его прозвали “американцем”. Теперь появился Боровой-американец... Отзыв Т. Голенпольского более репрезентативен. В схожем духе высказываются и другие читатели того же разряда. Вот россыпь из “Московских новостей”: “Нагнетает антисемитизм”, “анонимное (?) стравливание”, “оказывается, есть на кого свалить вину”.
С точки зрения еврейских националистов, Солженицын заслуживает клички “антисемит” уже потому, что обращается не к расхожим мифам, а к цифрам и фактам. За столетие с небольшим проживания под русской короной — с 1800 по 1914 год — численность евреев возросла восьмикратно! С 820 тысяч до 5 миллионов (плюс полтора миллиона эмигрировавших в США). После этого трудно бубнить о “невыносимых условиях”, в которых гонимый народ будто бы жил в “этой стране”.
Еще более неудобны факты для тех, кто представляет русских закоренелыми погромщиками. Обращаясь к материалам официальных расследований, к свидетельствам историков, в первую очередь еврейских, Солженицын показывает, что зачастую еврейским погромам предшествовали погромы русских. Так было, например, в Гомеле. 29 августа 1903 года еврейские торговцы на рынке набросились с побоями на покупателя Шалыкова (не поленился Солженицын выписать фамилию из полицейского протокола!). Крестьяне, торговавшие там же, пробовали заступиться. Тогда — цитирую —“отовсюду раздались крики: “Евреи! на базар! русский погром!”, и вся эта масса, разбившись на группы, бросилась избивать убегавших от них крестьян, которых по базарному дню было много. “Побросав покупки, крестьяне — кто успел — вскочили на свои подводы и спешно стали выезжать из города... Очевидцы свидетельствуют, что, настигая русских, евреи били их нещадно, били стариков, били женщин и даже детей. Одну девочку, например, стащили с подводы и, схватив за волосы, волочили по мостовой”. В Белостоке в июне 1906 года “кто-то стрелял или бросил бомбу в проходящую церковную процессию”.
