Михаэль Дорфман - ХОЛОКОСТ — ЭТО СМЕШНО
Рав Эльбаз был далеко не первым. Циничное использование Холокоста систематически допускалось агитаторами сефардской партии ТАМИ во главе с Аароном Абухацирой, племянником одного из известнейших раввинов общины выходцев из Марокко. Самым скандальным был плакат «Ашке–наци — в Освенцим!», который даже пытались вывесить на какой–то художественной выставке. Все это не помешало Абухацире войти в парламент, а позже присоединиться к ЦК «Ликуда», крупнейшей ныне политической партии Израиля.
Фразу «Жаль, что Гитлер вас всех не уничтожил» в Израиле приходилось слышать часто. Правые говорили это левым, выходцы из мусульманских стран — потомкам выходцев из Европы, старожилы — новоприезжим, светские — религиозным и наоборот. Циничное манипулирование Холокостом распространено повсеместно и не является уделом какой–либо одной партии или сектора израильского общества. В 1996 году скандал вызвала русская рок–группа Auschwitz (21). Рокеры распевали на своих концертах «Смерть арабам, смерть евреям!» Ребята были готовы сделать все для саморекламы.
* * *
Известный израильский философ и теолог Иешаягу Лейбович полагал, что продолжающееся удержание территорий создаст в израильской армии и обществе феномен «иудо–нацизма». Лейбович считался респектабельным ученым, его охотно приглашали на лекции в школы и армию. Вырванное из контекста словечко «иудо–нацисты» стало ходовым определением в левых кругах. Израильских поселенцев на контролируемых территориях зовут в левых кругах погромщиками, их детей — «гитлерюгенд». Использование символов Холокоста в Израиле переполнило чаши терпения даже американских еврейских организации, традиционно воздерживающихся от критики израильских порядков. Национальный директор Антидиффамационной Лиги Эйбрам Фоксман направил в середине марта 2005 года письмо президенту Еврейского университета в Иерусалиме Менахему Мегидору с требованием принять меры против главы Департамента немецкой истории проф. Моше Циммермана, сравнивающего израильских солдат с нацистами. Мне приходилось слушать лекции Циммермана, отличавшиеся острым и бескомпромиссным анализом и яростной риторикой. Циммерман, преподающи немецку историю не только в Израиле, но и в крупных германских университетах. В свою очередь он заявил, что не обращает внимания на всякие обвинения, истинная причина которых — внутренние склоки в самом университете. Он же сказал, что манипуляции с Холокостом в левых кругах не идут ни в какое сравнение со злоупотреблениями памятью Холокоста правыми, особенно поселенцами.
* * *
Первый президент Израиля Хаим Вейцман говорил, что трудно быть президентом в стране, где есть еще 4 миллиона президентов. Несомненно, он бы сказал, что трудно быть жертвой в стране, где каждый считает себя жертвой.
Фраза Аббы Эвана о «границах Освенцима» всегда находила понимание в широких кругах израильтян. У нас любят заявлять, что отступление с территорий вызовет уничтожение Израиля и второй Холокост, что создание Палестинского государства ведет к Холокосту, что Арафат — это второй Гитлер. Впрочем, всеобщая ненависть к бывшему главе палестинской автономии даже на пике вражды никогда не достигала накала ненависти, которую израильтяне питали к покойному египетскому лидеру Гамалю Абдель Насеру. Насера тоже именовали Гитлером. За пределами произраильских еврейских кругов сравнение Насера, а тем более Арафата, с фюрером, стоящим во главе вооруженной до зубов современной армии, захватившей почти всю Европу, кажутся явным преувеличением.
В кругах израильтян не только широко ходила презрительная кличка «сабоним» — мыло, но и другие, часто антисемитские модели тоже вошли в лексикон израильского общества. На встрече ивритских интеллектуалов с первым премьер–министром Давидом Бен–Гурионом поэтесса Лия Гольдберг назвала европейских эмигрантов «жалкими, не внушающими никакой любви» (19). Историк д–р Ами Глузка, бывший военным адъютантом израильского президента, вспоминает, что накануне Шестидневной войны 1967 года в кругах старших офицеров и генералов израильской армии членов правительства презрительно называли йегудим — «евреи», противопоставляя их себе — «израильтянам». (Эшкол, дай приказ! Армия обороны Израиля и правительство на пути к Шестидневной войне 1963–1967 г. Изд. Министерства обороны Израиля, Иерусалим, 2005). Молодые израильтяне, первое поколение родившихся в Стране Израиля, — сабры презрительно относились к министра правительства, в большинстве сионистским деятелям, рожденным в Российской империи, и слово йегудим — «евреи» в их устах не значило ничего хорошего. Неудивительно, что позже, в 1996 году, один из них — генерал, позже депутат парламента и министр Рехаваам Зееви публично обозвал еврея — посла США в Израиле Мартина Индика йегудон — «жиденок». Здесь явно не имелся в виду «маленький еврей», что буквально значит это слово на иврите; не могла идти речь и о заимствовании из идиш идл, идлык — «еврейчик». Зееви намеренно использовал ивритский аналог презрительного геббельсовского Mauschel — «мой маленький жиденок». Однако в точно в таком же контексте использовал это слово основатель сионизма Теодор Герцль, написавший очерк «Mausche». Высказывание наделало много шуму, но Зееви отказался извиниться. Позже американского посла, на сей раз Дэна Курцера обзывали жиденком и религиозный депутат Кнессета Гендлер, и председатель Совета еврейских поселений Иудеи и Самарии Минц. Никто особо не протестовал против еврейского самоненавистничества. В основном сокрушались лишь о том, что это плохо выглядит и может навредить Израилю.
В 2004 году в ответ на решение правительства Ариэля Шарона эвакуировать еврейские поселения из Газы, поселенцы и правые политики широко и охотно использовали образы Холокоста в своих кампаниях протеста. Использование символики Холокоста приобрело невиданные раньше в Израиле масштабы. Поселенческие публикации сравнивали израильское правительство с юденратами — еврейским самоуправлением времен нацистской оккупации. Собственно, слово «юденрат» вошло в обиход еще в начале 90–х годов и направлено было против левого правительства Ицхака Рабина. Теперь на бывшего кумира поселенцев Ариэля Шарона надели нацистский мундир, что раньше было принято лишь в антиизраильской пропаганде. Дети и взрослые даже красовались перед телекамерами с характерными шестиконечными звездами с надписью Jude, только не желтыми, как при нацистах, а оранжевыми. Один из критиков поселенцев в ответ заявил: «Надели шестиконечные звезды перед телекамерами, будто идут в газовые камеры. Хотя на самом деле им предстоит вернуться в свою собственную страну». Все это без тени юмора.
Зато попытка пошутить на ту же тему была пресечена немедленно. Ведущий сатирической программы израильской армейской радиостанции Галей ЦАХАЛ спросил участников, чем снабдить солдат, посланных эвакуировать поселенцев. Лингвист и телекомментатор Авшалом Кор предложил дать им еврейско–немецкий словарь, ведь они «солдаты юденрата». Цензура вырезала слова Кора. Вряд ли потому, что смешными они могли показаться лишь самому Кору, представлявшему поселенцев. Его шутка отражает сознание целой общественной группы людей, видящих себя жертвой в любой ситуации. Хотя все группы израильского общества: потомки выходцев из Восточной Европы ашкеназы и выходцы из исламских стран — мизрахи, русские репатрианты и израильские арабы, религиозные и светские, старожилы и новоприбывшие, богатые и бедные — все видят себя жертвами, которым все простительно. Опрос показал, что 8 из 10 израильских школьников готовы считать себя жертвой, себя жертвами Холокоста, несмотря на то что они родились через сорок–пятьдесят лет после его окончания, причем необязательно в семьях выходцев из Европы.
* * *
На русском языке критика уродливых явлений «культа Холокоста» довольно редка. Из серьезных текстов стоит отметить повесть «Синдикат» Дины Рубиной. Повесть вызвала большой интерес среди израильских русскоязычных читателей и активистов еврейского движения на просторах бывшего СССР. Среди чиновников Еврейского агентства, Бюро по связям и других израильских организаций, занимающихся русскоязычным еврейством, книга Дины Рубиной вызвала откровенную ярость. Сразу после выхода книги мне удалось получить реакцию на книгу нескольких ответственных израильских чиновников, работавших в СНГ, в том числе из тех, кто послужил прототипом рубинских персонажей. Все они призывали на голову писательницы всяческие беды, грозили кулаками, обзывались и ругались на чем свет стоит, да так, что бумага даже очень либерального русского издания не стерпит. Среди читателей в России «Синдикат», однако, «не пошел». Там больше любят старые произведения Рубиной, а еврейская и израильская деятельность мало заметна широкой публике в силу своей незначительности и оторванности еврейских организаций от повседневной российской жизни.
