Александр Зеличенко - История афганской наркоэкспансии 1990-х
Как уже отмечалось, автор настоящего исследования летом 1992 года участвовал в работе семинара по проблемам антинаркотизма в Исламской Республике Иран, где борьба с этим социальным злом незадолго до того была возведена в ранг государственной политики. Здесь удалось детально познакомиться с интересным опытом противодействия наркотрафику, который до 1992 года представлял серьезнейшую проблему для этой страны. Летом 1993 года, в ходе служебной командировки в Горно-Бадахшанскую Автономную область Республики Таджикистан, автор в целях глубокого изучения проблемы побывал во многих районах, встречался с сотрудниками правоохранительных органов, представителями оппозиции, местными жителями, военнослужащими Группы Федеральной пограничной службы Российской Федерации в Таджикистане, беседовал с задержанными за контрабанду наркотических средств. В дальнейшем, в 1994 — 1999 годах, автор неоднократно посещал ГБАО и территории других приграничных областей Республики Таджикистан, имел возможность отследить развивающийся здесь процесс в динамике и сделать определенные выводы, нашедшие отражение в данном исследовании.
Опийный мак в Афганистане производился издавна. Традиционно опий-сырец и героин контрабандно переправлялись из региона, где производился наркотик, в Европу через Иран и Турцию. Контролировать этот труднодоступный высокогорный район на стыке Афганистана, Пакистана и Ирана — («Золотой полумесяц») — из-за его отдаленности, а также ряда проблем социального, политического, этнического характера, было практически невозможно. Но в середине 80-х годов XX века Исламская Республика Иран, где наркомания стала явной угрозой генофонду нации, кардинально изменила свою позицию в области борьбы с наркотизмом. Вполне официально, на государственном уровне, наркотикам здесь был объявлен джихад («священная война»), создана Исламская Национальная Гвардия, призванная вести борьбу, в первую очередь, с контрабандным ввозом в страну наркотиков. В труднодоступные горные районы для маневрирования силами и средствами были проведены шоссейные дороги; горные ущелья, по которым прежде наркотрафиканты сравнительно беспрепятственно транспортировали в больших количествах наркотические вещества, были перекрыты фортификационными сооружениями. В результате этих и многих других мер только за один год мусульманского календаря (21 марта 1998 — 21 марта 1999 годов) иранские спецподразделения конфисковали 130 тонн 415 килограммов наркотических средств. По приговору шариатского суда были казнены шестеро наркодельцов.
Боясь потерять сверхприбыли (по данным международных экспертов ООН и Интерпола, один вложенный в наркобизнес доллар приносит 12 240 долларов прибыли), и убедившись, что традиционный «иранский маршрут» становится для транспортировки наркотических средств все более опасным, наркомафиози начали усиленный поиск новых путей перевозки наркотиков. Их взоры обратились к Центральноазиатским республикам бывшего СССР, недавно приобретшим независимость.
После распада СССР распалась и единая пограничная служба. В 1991–1992 годах заметно ослабла охрана внешних государственных границ молодых суверенных государств бывшего Союза, а внутренние границы между бывшими союзными республиками оставались фактически прозрачными до формирования национальных пограничных и таможенных служб (1993–1994 годы). Криминальные элементы не преминули воспользоваться этим обстоятельством. В Китай, Иран и другие сопредельные государства хлынул поток цветного металла, полимеров, сельхозсырья. Предприимчивые иностранные бизнесмены, открыв в республиках Центральной Азии АО, СП, ОсОО и другие коммерческие предприятия, стали усиленно скупать и вывозить дешевые шерсть, хлопок, овчины, подрывая местную перерабатывающую промышленность. Активно велась приграничная торговля. Одновременно опытные наркомафиози внимательно изучали новую ситуацию, вели усиленную разведку безопасных путей переброски больших партий опия, героина через территории Узбекистана, Казахстана, Таджикистана, Кыргызстана в Россию, Западную и Восточную Европу, вербовали перевозчиков, проводников, пользуясь тем, что массовая безработица толкала людей на поиски средств существования.
В 1991 — 1992 годах ситуация на границе Горно-Бадахшанской Автономной области (ГБАО) Республики Таджикистан с Афгинистаном фактически не контролировалась. И опий из Афганистана, Пакистана поступал сюда большими партиями, а отсюда по единственной здесь высокогорной, практически не контролируемой трассе Хорог — Ош, наркотик попадал в Ферганскую долину и, через территории Кыргызстана, Узбекистана и Казахстана, следовал дальше: в Россию, страны Балтии, где сформировался устойчивый рынок сбыта, так как у удачливых дельцов-нуворишей, полукриминальных элементов появились большие «свободные» деньги, добытые в ходе неконтролируемой приватизации государственной собственности при переходе к рыночной экономике. В 90-х годах Российская Федерация являлась крупнейшим рынком сбыта наркотических средств афганского происхождения. Так, по данным Государственного Таможенного комитета Российской Федерации, в 1998 году «наиболее драматично обстановка развивалась на границе с Казахстаном, через которую продолжался активный рост объемов контрабанды наркотиков, ввозимых из других государств Средней Азии, а также из Афганистана и Пакистана. Всего на этом направлении было задержано 80 % героина, 84 % гашиша, 60 % опия и 53 % марихуаны».
Как уже было отмечено, к началу 1994 года правоохранительная система Российской Федерации начала укреплять контакты с правоохранительными органами суверенных республик, совершенствовать охрану внешней границы, вкладывать средства в проведение совместных операций по разоблачению наркодельцов, пресечению наркотрафика. Но к тому времени в наркобизнес уже были втянуты многие местные жители, для которых этот промысел стал в то время единственным источником существования. Для лучшего понимания сложившейся в то время ситуации необходимо представить социально-экономическое положение Горно-Бадахшанской Автономной области Республики Таджикистан. Имея весьма слабо развитую промышленность (хлебозавод, швейное производство малой мощности, полукустарная фабрика по обработке местных полудрагоценных камней) и сельское хозяйство, население ГБАО — свыше 200 000 человек — снабжалось в советские годы прямо из центра. Здесь действовала система так называемого централизованного, или «московского», обеспечения. По железной дороге грузы поступали на станцию города Ош в Кыргызстане, где и до сегодняшнего дня располагаются несколько автобаз, транспорт которых занят исключительно на памирском направлении. Они перевозили эти грузы по 725-километровой высокогорной трассе в Хорог. По статистике начала 90-х годов, по маршруту Ош — Хорог и обратно в месяц в общей сложности проходило до двух тысяч грузовых автомобилей. Прекратившееся непосредственно после распада Союза ССР централизованное снабжение поставило большую часть населения ГБАО буквально на грань выживания.
Ситуация осложнялась еще и тем, что после начала гражданской войны в Таджикистане на территорию ГБАО из Душанбе, Кулябской области, других регионов республики прибыло более 40 тысяч беженцев — этнических памирцев. Таким образом, практически открытая таджикско-афганская граница, с одной стороны, и всеобщее, обвальное снижение уровня жизни с другой, как раз и послужили теми факторами, которые резко осложнили криминогенную ситуацию в регионе, способствовали вовлечению в наркобизнес местного населения.
По многочисленным рассказам жителей Горно-Бадахшанской Автономной области, записанным автором настоящего исследования, в 1991–1994 годах на таджикско-афганской границе шел фактически натуральный обмен, т. н. «дикий бартер». В Афганистан переправлялись предметы домашнего обихода, товары ширпотреба, обувь, одежда, позже — бытовая техника. Оттуда же по очень низким ценам контрабандно переправлялся опий, который затем по трассе Хорог — Ош перевозился в Кыргызстан, где перепродавался или обменивался на продукты питания и предметы первой необходимости. Так, один из проживавших в Хороге «преступный авторитет» по кличке «Леша-горбун», в 1993 году рассказывал автору, что, за счет вырученных от продажи наркотиков средств он в течение самой трудной для жителей ГБАО зимы 1992–1993 годов, приобрел шерстяные одеяла, муку и уголь для 2000 беженцев. Полученные сведения полностью подтвердили официальные лица из Управления внутренних дел и Управления Национальной безопасности Горно-Бадахшанской Автономной области Республики Таджикистан. «Леша Горбун» — кличка Абдуламона Ойембекова влиятельного полевого командира непримиримой таджикской оппозиции (НТО). Жил с женой, тремя детьми, отцом и пятью братьями в Хороге. Убит 7 декабря 1994 года: подорвался на дистанционной мине. Погиб Леша Горбун в возрасте 34 лет, преступление так и осталось нераскрытым. «Он был истинным исламистом, крупным наркоторговцем-патриотом, который вместе с братьями и другими родственниками из семейного клана сопровождал гуманитарные грузы, спасал бадахшанцев от голода», — утверждают исследователи М.Шакиров, З.Дзиенциловски. И с этим утверждением трудно не согласиться. На крутых поворотах истории, когда голод, разруха становятся явной угрозой обществу, наркоторговля становится своеобразной палочкой-выручалочкой.
