Анджей Зауха - Москва Норд-Ост
- Когда мы вошли, она плакала, не могла успокоиться, была в шоке, - говорит Лобанков. - Я стал ее успокаивать, и это мне помогло подавить собственные эмоции и прийти в состояние, когда разум спокойно и рационально анализирует ситуацию. Ведь если хочешь кого-то успокоить, ты сам должен быть абсолютно спокоен. Я стал с ней разговаривать, расспрашивать, откуда она, как ее зовут. Отвлекал ее внимание от происходящего вокруг. Ее звали Оля. Все время повторяла: «Они нас всех убьют». Я ей говорю: «Ну что ты? Зачем им нас убивать? Подержат немного, разберутся со всеми проблемами, как это часто бывает между противниками у нас в России, и отпустят всех». Я ее обнял, она все еще была напугана, но понемногу успокоилась.
Двух девочек и восьмерых мальчиков из группы Лобанкова террористы посадили ближе к краю балкона, в нескольких рядах перед ним. Позже, когда все немного успокоилось и террористы полностью овладели ситуацией, Лобанков сказал охранникам, что должен быть со своими учениками. Ему разрешили пересесть.
Теперь террористы приказали заложникам бросить свои сумки и мобильные телефоны на пол в проход между рядами. Некоторые женщины стали нервно открывать сумочки, что-то искать в них, но чеченцы приказали прекратить поиски: «Ничего не трогайте, мы не собираемся вас грабить». И стали объяснять, чего они добиваются.
- Мы не воры. Нам не нужны ваши деньги. Мы хотим, чтоб нас наконец услышали. Нам нужен Путин, мы хотим, чтобы он нас выслушал и прекратил войну в Чечне. Мы убиваем ваших, ваши убивают нас. Мы не видим другого выхода, чтобы распутать этот узел. Мы сделали вас заложниками, чтобы на нас обратили внимание.
Лобанков утверждает, что это было первое политическое заявление террористов, сделанное в самом начале, когда они наводили порядок на балконе.
Среда, 23 октября 2002 года, 21.15В комнате охранников тихо лилась музыка из радиоприемника. Любимов был в прекрасном настроении - часы на стене показывали, что до конца спектакля осталось меньше полутора часов. Он часто посматривал на часы в ожидании, когда три танцевальные группы, репетировавшие в его части Дома культуры, закончат занятия и пойдут домой. «Потом уйдут и зрители мюзикла, тогда можно будет закрыть двери, обойти здание и останется только ждать появления утренней смены», - думал Любимов.
- Мы не слышали выстрелов, - вспоминает сторож. - Сидели совсем в другой части Дома культуры, хоть это и одно здание. В нашей части находятся помещения для кружков, небольшие залы, где могут репетировать танцевальные ансамбли, и зал с тренажерами. С основной частью здания, где находится сцена, большой холл и гардеробы, нас связывает коридор, который часто называют лекционным залом. До «Норд-Оста» коридор был хорошо виден, был «прозрачным» - огромные окна, большие стеклянные двери. Но потом на наружной стене Дома культуры появился огромный транспарант с надписью «Норд-Ост» и заслонил коридор, соединяющий две части здания.
По словам регулярно поглядывающего на часы Любимова, уже начался второй акт. Было примерно четверть десятого.
- Тут к нам прибегает девчонка, выступавшая в одном из ансамблей, и говорит, что какие-то хулиганы бьют стекла, - продолжает свой рассказ Любимов. - Оружия у нас нет, так что каждый из нас взял в руки по куску арматуры, и мы пошли ловить хулиганов. Идем по коридору, подходим к той, арендованной части дома и видим - кто-то действительно поразбивал стекла в дверях. Прошли мы весь холл на втором этаже - ни души. Мы стали кричать: «Эй, вы, что вы тут хулиганите, стекла бьете, а ну выходите!» И правда, тут же появились двое в камуфляжах, в масках и с автоматами. Приказ был короткий: «Руки за голову!» Отвели нас в зрительный зал и посадили в последнем ряду.
Вскоре в зал привели и оба ансамбля, репетировавших в левой части Дома культуры; была там и девочка, которая прибегала к Любимову с рассказом о хулиганах. Одним из ансамблей был популярный «Иридан», то есть «Irish dance», организованный любителями ирландского танца. Участники третьего ансамбля, которые занимались ближе всего к застекленному коридору, издалека увидели людей в масках и успели удрать.
- Потом уже стало известно, что охрана, нанятая организаторами спектакля, как только услышала выстрелы, тут же смылась, - кривится Любимов. - Вроде бы охранное агентство, должны были охранять служебный вход и кассы, а оказалось, что там одни пенсионеры. У них вроде даже газовые пистолеты были, только я сомневаюсь, что они умели ими пользоваться. Поначалу на первых спектаклях и милиция бывала, да, видно, организаторы решили, что это слишком дорого, и милиционеры исчезли.
Среда, 23 октября 2002 года, 21.20Продюсеры мюзикла, Васильев и Иващенко, сидевшие в изолированной от внешних шумов студии звукозаписи, выстрелов не слышали. Однако уже через несколько минут к ним прибежал один из работников театра и сообщил, что в театре стреляют и безобразничают какие-то неизвестные. Приятели тут же выбежали из студии и почти сразу разошлись.
Иващенко побежал по коридору второго этажа к женским гримуборным, а потом с четырьмя актрисами, не участвовавшими в первых сценах второго акта, поднялся на третий этаж. По пути захлопнул металлические двери, которые остановили террористов на какое-то время. В одной из гримерок стали обсуждать возможные пути побега. Они уже слышали выстрелы в коридоре внизу и знали, что путь к служебному входу с тыльной стороны здания отрезан. Этот служебный вход находился прямо под ними, окна их гримерки выходили на козырек над входом. Было высоко - два этажа, но они припомнили, что в таких ситуациях обычно делают киногерои, и стали вязать канат из скрученных жгутом костюмов. Теперь важнее всего было сделать так, чтобы террористы не заметили их побега. Поэтому им удалось осуществить свой план только через час, когда захватчики ушли в зрительный зал, а за зданием театра появилась милиция и спасатели МЧС. Эвакуация прошла почти показательно. Только спускавшемуся последним Иващенко не повезло - самодельный канат порвался на полпути, Иващенко упал и сломал кость левой пятки.
- Хочу встать и не могу, адская боль в ноге, - рассказывал потом Иващенко.
Ну что ж, это только в кино все обычно заканчивается по-другому.
Тем временем его друг, Георгий Васильев, не останавливаясь, помчался по лестнице вниз и, оказавшись в коридоре на первом этаже, увидел, как он говорит, потрясающую сцену.
- Перед вооруженным типом в маске стоит наш пожарник и орет на него: «Не пугай, это не настоящие патроны, холостые, я по запаху узнаю!» - вспоминает Васильев в интервью для «Российской газеты». - Но тут рванула очередная серия, мы увидели, как настоящие снаряды бьют в стены, и поняли, что дело не шуточное.
Часть сотрудников театра, около двадцати человек, собравшихся у служебного выхода в задней части здания, мгновенно выскочили на улицу. Васильев тоже мог сбежать, но принял решение остаться. Добровольно пошел с террористами в зрительный зал. С его слов, он успел это сделать в последний момент. Минутой позже они бы не взяли его с собой - или расстреляли бы, как тех, кто потом пытался проникнуть внутрь, или «вытолкнули» бы из театра, как некоторых его сотрудников. Но он чувствовал, что обязан быть в театре.
- Это мой спектакль, я отвечаю за актеров и зрителей, - говорил он позже в интервью для «Комсомольской правды». - Я просто обязан был быть там и контролировать ситуацию. Театр - конструкция сложная. Если бы там не было людей, знающих структуру зрительного зала и театральное оборудование, трудно было бы избежать несчастных случаев.
Марка Подлесного, который после штурма попадет в одну больницу с Васильевым, долго мучил один вопрос - почему и как его шеф стал заложником и попал в зрительный зал. Тем более что, по словам Марка, его привели последним, когда террористы уже согнали всех, кого удалось обнаружить.
- Я потом спрашивал Васильева: «Георгий Леонардович, зачем вы пришли?» - рассказывает Марк. - Вы же могли уйти из театра. А он: «То есть как? Брошу своих, а сам уйду?» Значит, он абсолютно сознательно решился на это. Потом охранники мне говорили, что он сказал чеченцам: «Не стреляйте, я сам с вами пойду».
Васильев хотел, чтобы террористы отнеслись к нему с доверием, знал, что так ему легче будет помогать заложникам, завоевать расположение захватчиков. Оказалось, что занять привилегированное положение «помощника» террористов было даже проще, чем он предполагал.
Еще до его прихода террористы самостоятельно закрыли «ворота ангара», то есть театральный занавес, но с правой стороны оставили небольшой проход, не больше метра шириной. Занавес двигался при помощи вала, троса и кольца под потолком. Чеченцы отрезали трос, чтобы занавес нельзя было сдвинуть. Чтобы усложнить вход со стороны кулис, двери в задней части сцены справа и слева забаррикадировали тяжелыми предметами, найденными среди декораций и реквизитов. Вскоре оказалось, что это специальные установки для пуска дыма. Именно с них и начались проблемы.
