Олег Платонов - Холодная война против России
Что касается вооружения и боевой техники, то и здесь поставки по ленд-лизу играли также скромную роль. За годы войны промышленность СССР произвела почти 490 тыс. артиллерийских орудий, более 104 тыс. танков и самоходных орудий, около 137 тыс. боевых самолетов. За это время было поставлено из США и Англии 9,6 тыс. орудий, 18,7 тыс. самолетов и 10,8 тыс. танков. По отношению к общему количеству боевых средств, полученных Русской Армией в годы войны, поставки союзников составляли менее 2 % артиллерийских орудий, около 12 % самолетов и 10 % танков. Особенно незначительными были поставки союзников в 1941–1942 годах, т. е. в наиболее тяжелый период Великой Отечественной войны.[24] Как справедливо отмечал английский историк А. Кларк, «русские могли самостоятельно выиграть войну или, по крайней мере, изгнать немцев за пределы своего государства без какой-либо помощи Запада. То облегчение, которое получал Советский Союз в результате нашего участия…. несомненно, сыграло определенную роль, но эта роль была отнюдь не решающей. Эти действия повлияли, так сказать, на продолжительность, а не на исход борьбы».[25]
ГЛАВА 4
Двуличная политика США и Англии. — Задержка с открытием второго фронта. — Тегеранская конференция. — Тайные переговоры о сепаратном мире. — Предложения Запада. — Позиция Германии. — Ялтинские соглашения и антирусская позиция союзников. — Попытки унизить Россию. — Демонстрация «англо-американской силы»
Западная цивилизация всегда превыше всего ставила силу и считала ее главным аргументом всех политических и государственных решений. Триумфальные победы русского оружия убедили США и Англию, что война близится к концу и что решающее слово в установлении мира и выработки условий к побежденным будет принадлежать именно России.
После Сталинграда и Курска проявилась несостоятельность черчиллевского представления о СССР, поставленном Гитлером на колени и вызволенном из беды англичанами и американцами, и, следовательно: играющем неизбежно подчиненную роль за столом мирных переговоров. «Советский Союз, — справедливо отмечал историк Д. Боффа, — обнаружил способность преследовать немецкую армию и за пределами своих границ. В заключительной фазе войны он представал как самая могущественная военно-политическая держава континента, с которой необходимо серьезно считаться по всем вопросам послевоенного устройства в мире».[26]
Сталин прекрасно понимал «дружественные» чувства военных союзников СССР, твердо зная, что они будут считаться с ним, пока на его стороне сила.
Однажды в 1944 году в доверительной беседе он сказал: «Вы думаете, союзники не раздавят нас, если уви дят возможность нас раздавить?»[27]
«Эта война не то, что в прошлые времена, — справедливо отмечал он. — Тот, кто захватил территорию, устанавливает на ней свой общественный строй. Каждый устанавливает свою систему, если его армия достаточно сильна, чтобы сделать это. Иначе и быть не может».[28]
В то время, когда Русская Армия сдерживала германские полчища, союзники СССР США и Англия не только не торопились с открытием второго фронта, но и готовили за спиной Советского Союза новое страшное оружие — атомную бомбу, — используя которую, надеялись диктовать свои условия нашей стране. Данные об этом были получены советской разведкой, сумевшей внедриться в секретные исследовательские центры. В конце 1942-го, в разгар Сталинградской битвы, Сталин дает распоряжение об учреждении при Академии Наук специальной лаборатории по созданию атомной бомбы. Сталин с самого начала понял, какое значение может приобрести новое оружие в послевоенном мире.
30 октября 1943 года Сталин принял окончательное решение начать войну против Японии. На одном из торжественных обедов в честь союзников Сталин сказал государственному секретарю США К. Хэллу, что советское правительство рассмотрело вопрос о положении на Дальнем Востоке и приняло решение сразу же после окончания войны в Европе, когда союзники нанесут поражение гитлеровской Германии, выступить против Японии. Однако до поры до времени Сталин попросил держать это решение в секрете[29]. Дипломатический ход Сталина стал стимулом для союзников в вопросе об открытии второго фронта. США теперь непосредственно связывали срок выступления России против Японии с быстрейшим поражением Германии.
Проводя переговоры с союзниками в Тегеране и Ялте, Сталин не только обладал преимуществами, которые давали победы русского оружия, но и преимуществами эффективной работы советской разведки, сумевшей получить секретную информацию из высших эшелонов власти США и Великобритании и знавшей, о чем союзники пытаются договориться за спиной СССР и как плетутся паутины закулисной дипломатии Запада.
На Тегеранской конференции, проходившей с 28 ноября по 1 декабря 1943 года, советская делегация во главе со Сталиным столкнулась с антисоветским замыслом Запада: во-первых, как можно дольше оттянуть открытие второго фронта и, во-вторых, начать свое наступление не на западе, а на юге. Позиция Черчилля в этом вопросе заключалась в том, что противнику якобы можно нанести поражение серией военных операций с южного направления — в северной части Италии, на Балканах, в Румынии, других странах-союзниках Германии. Как справедливо полагало советское руководство, тайный замысел Англии и США состоял в следующем: помешать продвижению советских армий на Запад и прежде всего к Берлину, а англо-американским войскам обеспечить с занятием ими Юго-Восточной Европы выход к западным рубежам Советского Союза.[30]
Твердая позиция Сталина не позволила англоамериканской стороне навязать нам невыгодное для СССР решение. Более того, на конференции Сталин потребовал от Черчилля назвать точную дату открытия второго фронта и, не получив ответа, он поднялся с кресла и сказал Ворошилову и Молотову: «У нас слишком много дел дома, чтобы здесь тратить время. Ничего путного, как я вижу, не получается…» Черчилль, испугавшись, что конференция может быть сорвана, вынужден был назвать дату — май 1944 (реально же открытие второго фронта состоялось 6 июня).
У союзников не было никаких сомнений в ближайшей победе над Германией. В связи с этим обсуждалась ее судьба после войны. Англо-американская сторона выступала за расчленение Германии на несколько государств — Пруссию, Баварию, Саксонию и др. Однако Сталин не согласился с этим. «По-моему, — сказал он, — решение германской проблемы надо искать не на путях уничтожения германского государства, ибо невозможно уничтожить Германию, как невозможно уничтожить Россию, а на путях ее демилитаризации и демократизации с непременной ликвидацией фашизма, вермахта и передачей преступных руководителей „третьего рейха“ под суд народов».[31]
В Тегеране Черчилль изложил перед Сталиным общую англо-американскую позицию в отношении польского вопроса:
— Очаг польского государства и народа должен быть расположен между так называемой линией Керзона и линией реки Одер с включением в состав Польши Восточной Пруссии и Оппельнской провинции.
На что Сталин ответил:
— Если англичане согласны на передачу нам указанной территории (Кенигсберг и Мемель — О.П.), то мы будем согласны с формулой, предложенной г-ном Черчиллем.[32]
Хотя на Тегеранской конференции были приняты решения, исключающие сепаратные договоренности с Германией[33], западные державы продолжали вести секретные переговоры с врагом.
Еще в октябре 1943 года американский разведчик Т.А. Морде, выдававший себя за журналиста, встречался в Турции с германским послом фон Папеном и передал ему проект документа, составленный определенными политическими силами Соединенных Штатов, который должен был стать основой тайного политического соглашения между США, Англией и Германией. В нем выражалась готовность признать господствующее положение Германии в «континентальной Европе», включая Польшу, Прибалтику и Украину. По этому документу предполагалось расчленение СССР и передача Германии части его территории. В свою очередь Германия открывала для США и Англии свой фронт в Западной Европе.
Опасаясь России больше, чем Германии, представители США и Англии ищут все новые варианты заключения сепаратного мира с немцами, чтобы совместными силами противостоять СССР.
В 1944–1945 годах в Швейцарии проходят секретные переговоры между англо-американскими представителями (среди них, в частности, был американский резидент в Швейцарии А. Даллес) и руководителем гестапо в Италии генералом СС К. Вольфом. Это была закулисная сделка за спиной России. Под прикрытием переговоров в Берне гитлеровцы начали перебрасывать войска из Италии на советско-германский фронт.[34] Черчилль дает указание маршалу Монтгомери: «Берегите немецкое оружие, оно еще может пригодиться против СССР».[35]
