Юрий Нерсесов - Продажная история. «Паленые» мифы о России
Михаил Моисеев,
генеральный инспектор Министерства обороны РФ
Немецкие танки рубили не мусульмане, а Ворошилов
Мусульманская конница не могла голыми саблями разрубить танковую армию Германии, так как первое в мире применение танков было только в сентябре 1916 года на реке Сомме в количестве нескольких штук. Можно смело сказать, что это глупость времен, когда Ворошилов пытался кавалерией воевать против танков.
«Интерфакс-Религия», 27 сентября 2010 годаРазоблачая муфтия Фатиха Гарифуллина, бывший начальник Генерального штаба Вооруженных сил СССР сам не удержался от вранья. Возглавляя народный комиссариат обороны СССР с 6 ноября 1925 по 7 мая 1940 года, Ворошилов никогда не пытался воевать кавалерией против танков — хотя бы потому, что не имел такой возможности. Во время конфликтов с китайцами в 1929 году, с японцами в 1938–1939 годах и советско-финляндской войны 1939–1940 годов противник либо не имел танков, либо имел их много меньше, чем Красная армия, и пускать на них советскую кавалерию не приходилось ни разу. Не мог этого делать товарищ Ворошилов и и 1941 году, когда командовал войсками в Прибалтике и под Ленинградом, — в составе Прибалтийского и Ленинградского военных округов конных соединений не имелось. Но еще во времена правления Никиты Хрущева сверху было спущено негласное указание: считать нерасстрелянных сталинских маршалов Климента Ворошилова и Семена Буденного замшелыми ретроградами, которые, в отличие от казненных «передовых» коллег, особенно заместителя народного комиссара обороны Михаила Тухачевского, противились механизации армии. Между тем именно за три года, прошедших между арестом Тухачевского и отставкой Ворошилова, вместо четырех механизированных корпусов с двумя тысячами танков начали формироваться девять куда более мощных мехкорпусов, имевших, согласно штатному расписанию, свыше девяти тысяч танков, и была разработана принятая 21 мая 1940 года программа сокращения кавалерии с 32 до 20 дивизий. Борец с историческими фальсификациями Моисеев должен бы это знать — но вбитые советскими замполитами идеологические установки оказались сильнее.
Геннадий Зюганов,
председатель Центрального комитета Коммунистической партии Российской Федерации
Народы бывшего Союза корчатся по плану Даллеса
Все народы бывшего Союза увидели, что они действительно тонут поодиночке и корчатся в муках, как говорил господин Даллес из Центрального разведывательного управления США, сформулировавший свою концепцию еще в 45-м году.
Из выступления 22 апреля 2011 годаНаряду с лидером Либерально-демократической партии Владимиром Жириновским, телеведущим Андреем Карауловым, юмористом Михаилом Задорновым и украинским национал-коммунистическим писателем Борисом Олейником товарищ Зюганов входит в секту свидетелей пафосной фальшивки, известной как письмо директора ЦРУ Аллена Даллеса, написанное им еще до назначения на эту должность в 1945 году.
«Кончится война, все как-то утрясется, и мы бросим все, что имеем, — все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей. Посеяв там, в России, хаос, мы незаметно подменим их ценности фальшивыми и заставим их, русских, в эти фальшивые ценности верить. Мы найдем своих единомышленников, своих союзников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства, например, мы постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отобьем у них охоту заниматься изображением тех процессов, которые происходят в глубинах народных масс. Литература, театры, кино — все будет изображать и прославлять самые низменные человеческие чувства. Мы будем всячески поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать и вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства — словом, всякой безнравственности. В управлении государством — Россией — мы создадим хаос и неразбериху. И лишь немногие, очень немногие будут догадываться или даже понимать, что происходит. Но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим в посмешище, найдем способ их оболгать и объявить их отбросами общества».
Зловредность американских спецслужб не подлежит сомнению, но их настоящие документы не пишутся с такими завываниями. Так выражаются только картонные злодеи из скорбных трудов русских писателей-патриотов, один из которых и сочинил текст, приписанный мистеру Даллесу. Только у него их произносит бывший царский жандарм, белогвардеец и гитлеровский прихвостень Арнольд Лахновский, беседуя с бывшим полицейским провокатором и партийным работником Петром Полиповым.
«— Окончится война — все как-то утрясется, устроится. И мы бросим все, что имеем, чем располагаем… все золото, всю материальную мощь на оболванивание и одурачивание людей! Человеческий мозг, сознание людей способно к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности поверить! Как, спрашиваешь? Как?!
Лахновский по мере того, как говорил, начал опять, в который уж раз, возбуждаться, бегать по комнате.
— Мы найдем своих единомышленников… своих союзников и помощников в самой России! — срываясь, выкрикнул Лахновский.
Полипов не испытывал теперь беспокойства, да и вообще все это философствование Лахновского как-то не принимал всерьез, не верил в его слова. И, не желая этого, все же сказал:
— Да сколько вы их там найдете?
— Достаточно!
— И все равно это будет капля в море! — из какого-то упрямства возразил Полипов.
— И даже не то слово — найдем… Мы их воспитаем! Мы их наделаем столько, сколько надо! И вот тогда, вот по том… со всех сторон — снаружи и изнутри — мы и приступим к разложению… сейчас, конечно, монолитного, как любят повторять ваши правители, общества. Мы, как черви, разъедим этот монолит, продырявим его. Молчи! — взревел Лахновский, услышав не голос, а скрип стула под Полиповым. — И слушай! Общими силами мы низведем все ваши исторические авторитеты ваших философов, ученых, писателей, художников — всех духовных и нравственных идолов, которыми когда-то гордился народ, которым поклонялся, до примитива, как учил, как это умел делать Троцкий. Льва Толстого он, например, задолго до революции называл в своих статьях замшелой каменной глыбой. Знаешь?
— Не читал… Да мне это и безразлично.
— Вот-вот! — оживился еще больше Лахновский. — И когда таких, кому это безразлично, будет много, дело сделается быстро.
Горло у Лахновского перехватило, он, задыхаясь, начал чернеть и беспомощно, в каком-то последнем отчаянии стал царапать правой рукой морщинистую шею, не выпуская, однако, трости из левой. Потом принялся кашлять часто, беспрерывно, сильно дергая при этом головой, вытягивая шею, словно гусь при ходьбе.
Откашлявшись, как и первый раз, вытер платком глаза.
— Вот так, уважаемый, — произнес он голосом уже не гневным, но каким-то высокопарным. — Я, Петр Петрович, приоткрыл тебе лишь уголочек занавеса, и ты увидел лишь крохотный кусочек сцены, на которой эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиозная по своему масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, об окончательном, необратимом угасании его самосознания… Конечно, для этого придется много поработать…»
(Анатолий Иванов. «Вечный зов».)Как видите, совпадение дословное, только неизвестный жулик, приписавший фамилию Даллеса к речи Лахновского, немножко сократил текст и убрал из него совсем уж корявый пассаж про Троцкого.
Имелся ли у «Письма Даллеса» хотя бы отдаленный прототип? Да, имелся, хотя сильно сомневаюсь, что Зюганов о нем знает. В газете «Нью-Йорк тайме» за 18 августа 1952 года была опубликована заметка под заголовком «Dulles gives plan to free reg lands». Только речь в ней шла не об Аллене Даллесе, а об его старшем брате Джоне.
На момент публикации Джон Фостер Даллес был советником кандидата в президенты США Дуайта Эйзенхауэра, а после его избрания стал Государственным секретарем. В статье он утверждал, что освобождение народов, находящихся под управлением коммунистических режимов, должно быть достигнуто мирным путем с помощью пассивного сопротивления, отказа от сотрудничества с властями и промышленного саботажа, но о пропаганде «культа секса, насилия, садизма» там не сказано ни слова.
Методы, предложенные Даллесом-старшим, и без его советов использовались как противниками Советского Союза, так и самим СССР. Среди посаженных и расстрелянных в 1930-е годы «вредителей» далеко не все были невинными жертвами, и для коммунистов воюющей с Германией Франции исполком Коминтерна мог запросто 28 сентября 1939 года прислать телеграмму, указывающую, что «позиция национальной обороны недопустима для французских коммунистов в этой войне… Вопрос о фашизме играет сегодня второстепенную роль, первостепенный вопрос — борьба… против режима буржуазной диктатуры во всех ее формах, прежде всего в вашей собственной стране» (Вадим Роговин. «Конец означает начало»). Звучало ничем не хуже предложений Даллеса-старшего и было неукоснительно исполнено, а лидер Французской Коммунистической партии Морис Торез даже доблестно дезертировал из армии.
