Луи Броуэр - Фармацевтическая и продовольственная мафия
В соответствии с Таможенным уставом, подобный вид мошенничества должен повлечь судебную ответственность и наложение штрафа, равного трем стоимостям товара, который пересек таможенный контроль мошенническим путем. Однако компания Merck и Со никогда не преследовалась. Она должна была только заплатить штраф. Из украденных 72 млн. Минфин установил штраф в 40 млн. Таким образом, он сделал компании подарок, равный 32 млн. То есть то, что называется покрытием неустойки. Что особенно плохо: компания Merck и Со не только не подверглась санкциям, а была даже вознаграждена. Более того, она получила возможность безнаказанно продолжать свой бизнес (торговлю).
Чтобы продолжать и дальше свою деятельность, она перевезла некоторое свое оборудование из Дижона в Клермон-Ферран, то есть в тот район, где находится один из ее филиалов в Хибрете. И в то же время она продолжала рэкетировать Службу социального обеспечения, социально застрахованных лиц, больных и налогоплательщиков. И все это делалось с благословения государственных властей.
Фирма Patrex продавала цианокобаламин (витамин В12) двум парижским лабораториям — Bouchara и Anphar-Rolland, изготавливавшим соответственно Новобедуз 1000 и Гидроксо 5000. Эта фирма покупала базовый продукт у Roussel-Uclaf, также расположенный в парижском регионе, но после этого данный продукт направлялся в Анвер, Женеву, Гамбург и Монако. На каждом этапе цена увеличивалась, но продукт при этом не изменял своих качеств. Закупочная цена была, таким образом, увеличена в 3–4 раза. Почему выполнение подобного цикла было необходимым? Переходя от Парижа к Анверу, цена продукта, купленного, к примеру, за 100 франков, увеличивалась до 120 франков, от Анвера к Женеве — до 300 франков, от Женевы к Гамбургу — от 300 до 320 франков, от Гамбурга к Монако она уже составляла 340 франков.
Цена продукта, равная в Париже 100 франкам, после подобного путешествия возрастала до 340 франков. Из Монако в Париж лекарство уже возвращалось по цене в 340 франков. Следовательно, Patrex покупал этот продукт в 3 или 4 раза дороже, хотя он мог приобретать его напрямую в Париже у Roussel-Uclaf. Самая высокая цена лекарства увеличивалась до 2,5 раза. Таким образом, речь шла о замаскированной операции с целью оставить капитал в той стране, в которой капиталисты защищены банковским секретом.
Кроме того, осуществляя подобное движение и каждый раз возрастая в цене, препарат компании позволял предприятиям, связанным между собой, изымать из полученной прибыли определенную сумму денег, и в то же время не делать ничего другого, кроме регистрации совершенно бесполезного движения данного продукта.
И, наконец, чем больше Patrex платила за дорогой товар, тем больше ее доход сокращался, а, следовательно, уменьшался и налог.
Конечно, не следует думать, что подобная практика касается только одного предприятия и одного препарата. Подобные операции многочисленны, а государства закрывают на это глаза, защищая интересы лабораторий.
Стратегия маркетинга лабораторий Wellcome
В журнале «СПИД» можно было прочесть статью «Всё идёт хорошо».
Отказываясь признавать соответствие результатов исследования по протоколу Конкорд, отчетливо подтвердившему, что AZT не оказывает никакого действия на серопозитивных больных во время монотерапии («СПИД», «Все идет хорошо», № 14, 1993 г.), руководители Wellcome уже предвкушали решение других стратегических задач, решаемых его персоналом по маркетингу.
Но какую оценку можно дать менеджерам этой лаборатории, давно выкупленной компанией Glaxo, если узнаешь, что в 1996 г. они предложили поставить AZT в Африку?
Некоторые подумали, что речь идет об очередной гуманитарной акции. Но это был не тот случай. В 1996 г. на Западе, к сожалению, пришли к выводу, что AZT в двойной терапии, а также при монотерапии показал плохие результаты. И только при тройной терапии в сочетании с профилактическими мерами был заметен значительный результат.
Таким образом, в качестве резюме можно сказать, что AZT направляют в Африку под видом гуманитарной помощи потому, что на Западе рынок этого лекарства был исчерпан, и что не позже, чем уже завтра Африка будет пользоваться тройной. Как же можно легально позволить подобную стратегию маркетинга? Что можно сказать о деле № 1592U89? Это ингибитор (средство, задерживающее деление раковых клеток), вокруг которого возникло столько шума: он должен был быть эффективнее AZT, DDI, DDC и даже Д4Т и ЗТС и не иметь побочных явлений. Но, несмотря на открытое давление со стороны американских ассоциаций, а теперь и французских, Glaxo-Wellcome утверждала, что результаты, полученные вследствие применения этого лекарства, являются слишком ненадёжными, а его успехи преждевременными, чтобы уже сейчас назначать его пациентам…После подобного утверждения даже Wall Street Journal был шокирован подобной позицией! Некоторые полагают, что, чем больше препарат ЗТС будет давать примеров положительных результатов при терапии больных, в том числе совместно с препаратом Д4Т и индинавиром (indinavir), тем меньше надежды на то, что Glaxo-Wellcome продолжит проведение маркетинга относительно 1592U89…
Другая довольно скандальная гипотеза заключается в том, что именно эта фирма руководила распространением слухов вокруг этого лекарства, лечебные показатели которого не были настолько наглядными.
А поступала она так с целью привлечения внимания в первую очередь пациентов, ассоциации больных и правительственных чиновников.
Чего стоит Службе социального обеспечения вакцина против гепатита В
(отрывок из французского журнала «Positifs»)
Расходы на вакцинацию против гепатита В во Франции ежегодно достигали от 1,1 до 1,2 % общего бюджета Службы социального обеспечения!!!В течение трех лет подобная вакцинация сопровождалась массовой пропагандистской кампанией, что становилось объектом критики со стороны СМИ.
Теперь все больше и больше лиц высказываются за то, что во Франции не нужно было организовывать систематические прививки (более 18 млн. человек подлежало вакцинации!) и нужно было заранее разобраться в том, действительно ли она настолько безвредна для организма. Подобные расходы, которые несла Служба социального обеспечения, оказывались «счастьем» для фармацевтических лабораторий (Smith Kline Beecham, а также Pasteur Merieux).
И что можно об этом подумать, если узнаешь, что якобы с целью уменьшения нынешнего финансового дефицита Службы социального обеспечения наше правительство приняло решение об увеличении взноса в Службу социального обеспечения каждым уплачивающим этот взнос (а точнее сказать, каждым французом)?Разве это решение было правильным по отношению к уменьшению покупательной способности, которая затрагивает все большее и большее число жителей Франции?
Так правильным ли было это решение? На этот последний вопрос вы можете теперь ответить «нет» без большого риска ошибиться, если посчитаете, какую сумму составляет 1,1 и 1,2 % бюджета Службы социального обеспечения… они составляют около 15 млрд. французских франков! И последний вопрос, который следует задать: почему правительство и его технические советники не пришли к одинаковому решению?
Можно выдвинуть несколько гипотез. И одна из них является наиболее правдоподобной и при этом может послужить ответом на поставленные вопросы: фармацевтическая индустрия хорошо научилась проводить маркетинг (или по-простому — расставлять приманки), убеждать медицинских работников, отдельные СМИ, а также некоторых политических деятелей.
Разве можно не поддержать инициативу какой-либо транснациональной компании, если она принимает полезное для коммуны решение:
о размещении в вашей коммуне производственного предприятия;
о создании нескольких тысяч рабочих мест;
бесплатно предлагая несколько тысяч доз вакцины, которую вы можете распределить во время вашей персональной избирательной кампании (или во время кампании всеобщей вакцинации) среди уже ваших или… потенциальных избирателей?
Сомнительная практика Monsanto — агрохимического и продовольственного предприятия
Но не только фармацевтические лаборатории посвящают свою деятельность мафиозной практике. Приведу яркий пример. Новая фирма берет на себя обязательства «выпускать самое лучшее питание, укреплять здоровье всего населения, решать экологические проблемы, оздоровить всю планету. Вот наша программа на пороге нового столетия». Нам больно выслушивать такие речи, но можно сказать утвердительно, что это предприятие будет, наверняка, развиваться быстрее, чем все остальные. Так будет не только в вашей коммуне, а и на всей планете в целом. История началась совершенно банально: гербицид «Roundup» на базе глифосата считается наиболее конкурентноспособным и продаваемым во всем мире. В 1996 г. его продажа принесла доход группе Monsanto в 1,5 млрд. долларов. Однако срок патента на данный препарат заканчивается к концу 2000 г. Однако фирма не дремлет. Десять лет назад была разработана гениальная идея: создать такие генетически измененные растения, которые могли бы противостоять глифосату.
