Тило Саррацин - Германия: самоликвидация
Лео Апотекер, бывший представитель правления концерна программных продуктов ЗАР, заметил в 2009 г. по поводу перспектив Германии:
«Не хватает инженеров… все гоняются за парой немецких инженеров… Если так дело пойдёт и дальше, мы получим здесь проблему. В Индии и Китае, напротив, каждый год из университетов выходят около 700 тыс. инженеров. Поиск талантов – это самый большой вызов после мирового кризиса. Мы должны позаботиться о том, чтобы наши инженеры были образованы лучше всех в мире, а наша инфраструктура была превосходной. Другие наступают нам на пятки. Итак, мы должны быть всё лучше, альтернативы этому нет»{485}.
Это невозможно будет сделать без решительного поворота в демографическом развитии.
Социальный слой
Развитие населения представляет собой не просто рост или сокращение численности и соответственно старение либо омоложение. В гораздо большей степени меняется состав населения, а это, в свою очередь, меняет культурно передаваемые, а также генетические свойства, если различные части населения размножаются с разной интенсивностью. Сюда добавляются воздействия миграции на состав населения. Эти темы наталкиваются на примечательное отсутствие интереса к демографическим исследованиям. Изучают всё, что угодно, но только не последствия разной фертильности в зависимости от происхождения и социального расслоения{486}. Притом что этот вопрос важнее, чем какие-нибудь тонкости в динамике собранных цифр по рождаемости.
В Германии можно наблюдать, что нетто-коэффициент воспроизводства необразованных слоёв либо нижнего слоя лежит выше национального среднего значения, а нетто-коэффициент образованных слоёв или среднего и верхнего слоёв, напротив, лежит ниже. Отчётливо выше среднего лежит и нетто-коэффициент воспроизводства мусульманских мигрантов. Они принадлежат в Германии по большей части к необразованному либо к нижнему слою.
В микропереписи 2008 г. Федеральная служба статистики учитывала число детей по году рождения матерей и по уровню их образования{487}. Для тех годов рождения, фертильная фаза которых закончилась, можно вывести из этих данных коэффициент рождаемости по коэффициенту рождаемости за всю жизнь, а также нетто-коэффициент воспроизводства в зависимости от уровня образования. Для группы родившихся в 1964–1968 гг. можно получить из этих данных следующие окончательные цифры{488}:
низкий уровень образования – 1,86 ребёнка на женщину;
средний уровень образования – 1,45 ребёнка на женщину;
высокий уровень образования – 1,26 ребёнка на женщину.
Если предположить в фертильном поведении стабильность в нескольких поколениях, то доли общего числа рождений распределяются так, как показано в табл. 8.7: всего лишь через три поколения доля населения нижней группы удваивается, а через четыре поколения доля верхней группы уменьшается наполовину. Итак, отклонения в коэффициентах рождаемости очень быстро ведут к изменениям в структуре населения. Эта механика всегда действует в тех случаях, когда нетто-коэффициенты воспроизводства различны, и в разной мере в зависимости от степени различия.
Таблица 8.7
Модельный расчёт обусловленности показателя рождаемости уровнем образования
Источник: Satistisches Bundesamt: Schätzwerte der 12. koordinierten Bevölkerungsberechnung. Alle Daten unter www.destatis.de
Можно нормировать эти данные дополнительно при помощи IQ разных групп: если допустить, что в исходном положении средний IQ всех групп был равен 100, а IQ для группы с высоким уровнем образования был равен 120, то для группы со средним уровнем образования IQ будет 96, а для группы с низким уровнем – 85. Сдвиг доли населения между группами вызывает такие последствия, что средний IQ населения в каждом поколении падает на целый пункт и через четыре поколения уже равен 95. По тому же принципу, только в другом направлении, столетиями совершался подъём IQ у восточноевропейских евреев. В этом развитии тоже ничего не меняется, если допустить, что между группами совершается обмен, как это постоянно и происходит на самом деле: более умным и более толковым удаётся подняться вверх из состояния низкого образования и нижнего слоя, зато другие – опускаются. Этот факт гораздо больше способствует тому, что в тенденции нехватка одарённости концентрируется внизу, а одарённость скапливается наверху.
Проблематика кроется в нетто-коэффициенте воспроизводства, различающемся от слоя к слою. Это поневоле приводит к тому, что доля менее толковых и менее интеллектуальных от поколения к поколению повышается, покуда группы имеют различную фертильность в зависимости от социального положения. Анализ мог бы быть другим лишь в том случае, если исходить из положения, что вообще нет взаимосвязи между унаследованными способностями, с одной стороны, и уровнем образования и социальным положением – с другой. Но этого, пожалуй, никто не станет утверждать. Даже если взаимосвязь выражается слабо, в соединении с различной фертильностью разных слоёв она действует селективно.
В сегментировании Федеральной службы статистики «высокий» уровень образования означает диплом университета, специального вуза или учебного заведения, которое готовит техников и мастеров. Проблематика только обостряется, если рассматривать отдельной графой одни лишь университетские и вузовские дипломы. Здесь доля бездетных женщин в возрастной группе 40–45 лет составляет уже 40 %{489}. В этой группе в последние десятилетия бездетность увеличилась заметнее всего. Правда, в бездетности выше среднего уровня у выпускниц вузов в целом нет ничего нового, однако вес феномена возрастает из-за двойного действия растущей доли женщин с университетским дипломом и растущей доли бездетных среди них.
Ещё острее, чем у женщин с университетским дипломом, обстоит дело у научных работников: не имеют детей 73 % работающих в научно-педагогическом составе средней категории в университетах в возрастной группе от 22 до 44 лет, среди женщин таких даже 75 %. Особенно мало детей имеют пары, в которых оба – научные работники. Из женщин-профессоров дети есть только у одной трети{490}.
Даже если только малая часть человеческого интеллекта передаётся по наследству – а нет научно обоснованных сомнений в том, что доля наследственности в интеллекте составляет как минимум 50 %, – фертильность ниже среднего уровня у самых интеллектуальных женщин (которая к тому же идёт в ногу с фертильностью ниже среднего уровня у самых интеллектуальных мужчин вследствие гомогамного выбора партнёров) поневоле ведёт к понижению среднего наследуемого интеллекта. Такой процесс осуществляется, разумеется, постепенно и потому с лёгкостью недооценивается, но постепенным было и развитие видов – от амёбы до человека.
В целом для Германии эмпирически доказано, что фертильность людей тем выше, чем ниже уровень образования, социоэкономический статус, доходы и – в причинной взамосвязи с тремя этими пунктами – интеллект. С этими дисгеническими воздействиями приходится сталкиваться всем индустриальным обществам{491}. Воздействия, правда, тем значительнее, чем дальше друг от друга расходятся коэффициенты рождаемости разных слоёв и чем меньшее компенсирующее действие на основе своей структуры оказывает миграция, если она есть.
Миграция
Миграция оказывает влияние на демографию в основном через два канала: через непосредственное воздействие притока и оттока населения и через рождаемость мигрантов и их потомства. Германия могла отложить остроту проблемы падения рождаемости на несколько десятилетий ещё и потому, что несколько волн мигрантов чередовались, сменяя друг друга: в 1960-е и 1970-е гг. приезжали гастарбайтеры и затем привозили свои семьи, в 1980-е и 1990-е гг. потянулись переселенцы из Советского Союза, а также из Польши и Румынии, в начале 1980-х и особенно в 1990-е гг. приехали беженцы войн и люди, претендующие на политическое убежище, так называемые азюланты.
У молодого поколения уже 40 % рождаемости приходится на женщин с миграционной историей, среди них, в свою очередь, треть женщин с миграционной историей Ближнего и Среднего Востока, а также Африки. Эти женщины составляют 6,5 % в возрастной группе от 15 до 35 лет, но на них приходится 13,5 % рождаемости в этой группе, то есть разница более чем двойная. Женщины с другой миграционной историей составляют 18,6 % этой возрастной группы, и на них приходится 26,3 % рождаемости. Доля женщин без миграционной истории составляет соответственно 74,9 %, но их доля в рождаемости – лишь 60,2 % (табл. 8.8).
Доля женщин с мусульманской или африканской миграционной историей стремительно растёт в младшей возрастной группе, и ещё сильнее растёт их доля в рождаемости. Интересно, что доля рождаемости в отношении к доле населения у более молодых не падает, а, наоборот, возрастает. Правда, в группе женщин с турецкой миграционной историей можно наблюдать, что число родов у более молодых женщин, рождённых уже в Германии, ниже, однако это с лихвой компенсируется за счёт «импорт-эффекта» брачных партнёров, приезжающих для воссоединения семей.
