Патриция Корнуэлл - Джек Потрошитель
В письме, написанном через десять дней после похорон жены, Сикерт описывает печальное событие как грандиозное мероприятие. «Вся деревня» собралась, и он приветствовал всех при входе на кладбище. Его дорогая последняя жена была похоронена под небольшим деревом как раз там, где она любила прогуливаться. Оттуда открывается прелестный вид на всю долину. Как только земля осядет, Сикерт планирует купить кусок мрамора или гранита и вырезать на нем ее имя и даты жизни. Он этого так и не сделал. На протяжении семидесяти лет на зеленом мраморном камне было вырезано ее имя, но даты так и не было. Это пришлось сделать членам ее семьи.
Мари Франсуаза Анфре, дочь человека, который купил у Сикерта Мезон Мутон, была настолько добра, что разрешила мне осмотреть здание бывшей жандармерии, где жил Сикерт и где умерла Кристина. Сейчас здесь живет семья Анфре, владеющая похоронным бюро. Мадам Анфре сказала, что когда ее родители купили дом у Уолтера Сикерта, стены были расписаны очень мрачными картинами. Дом был «темным и печальным». Общую атмосферу усугубляли низкие потолки. В доме осталось множество брошенных картин. Во время ремонта рабочие обнаружили заржавевшие части револьвера небольшого калибра, относящегося к началу века. Жандармы таким оружием никогда не пользовались.
Мадам Анфре показала мне этот револьвер. Его собрали и почистили, и она им очень гордится. Она показала мне большую спальню и сказала, что Сикерт никогда не задергивал шторы, чтобы видеть темные улицы. Он разводил такой сильный огонь, что его видели соседи. Теперь в этой комнате спит мадам Анфре. В комнате появилось множество цветов, она выкрашена в приятные светлые тона. Я попросила мадам Анфре проводить меня наверх, в комнату, где умерла Кристина. Это бывшая тюремная камера с маленьким очагом, который топят дровами.
Я стояла в этой комнате совершенно одна, осматривалась и прислушивалась. Я знала, что, будь Сикерт внизу, или во дворе, или в гараже, он бы не услышал, если бы Кристина позвала его. А ведь очаг мог погаснуть, она могла захотеть пить или есть. Ему не нужно было слышать ее, ведь она не могла произнести ни слова. Скорее всего, она редко просыпалась, а если и просыпалась, то тут же задремывала снова. Морфин помог ей уйти мирно и безболезненно.
В церковной книге не сохранилось записи о похоронах Кристины. Скорее всего, на кладбище собрались «люди Сикерта», как их всегда называла Эллен. Был там и отец Кристины. Позже он вспоминал, что полное безразличие Сикерта шокировало его. Когда я отправилась на старое кладбище, обнесенное кирпичной стеной, шел дождь. Найти скромную могилу Кристины было нелегко. Я не увидела ни «небольшого дерева», ни «любимой дорожки». С того места, где я стояла, вовсе не открывался «очаровательный вид на всю долину».
День похорон Кристины выдался пасмурным и холодным. Процессия запоздала. Сикерт не стал высыпать ее прах в могилу. Он погрузил руки в урну и поднял их высоко вверх. Прах несчастной женщины полетел в лица и на одежду собравшихся на похороны его друзей.
