Дафф Макдональд - The Firm. История компании McKinsey и ее тайного влияния на американский бизнес
Так как Кумар при задержании упал в обморок и его пришлось на короткое время госпитализировать, в McKinsey несколько часов не знали, какие обвинения ему предъявлены. Замешательство в течение этих нескольких часов было настолько сильным, что никто даже не понимал, не связаны ли обвинения с «безопасностью» (скажем, с терроризмом) или с «ценными бумагами» (скажем, со сделками с ценными бумагами на основании инсайдерской информации). Но каковы бы ни были обвинения, дело плохо.
Бартон немедленно перешел в режим управления ущербом и созвал заседание группы, известной в McKinsey под названием Специального оперативного комитета по рискам. В этот комитет входили руководители региональных отделений, генеральный поверенный фирмы Жан Молино и руководитель отношений со СМИ Майкл Стюарт. Задержание Кумара произошло в четверг. А в субботу Бартон разослал сотрудникам уведомление о задержании Кумара. В воскресенье аналогичное уведомление разослали бывшим сотрудникам фирмы. Конец недели Бартон провел в телефонных разговорах с крайне обеспокоенными клиентами фирмы. К утру понедельника он получил почти 900 электронных писем от встревоженных партнеров, запросивших дополнительную информацию.
Услышав новости, знаменитый бывший сотрудник McKinsey Том Питерс высказал мысль, наверняка пришедшую в голову всем, даже тем, кто давным-давно уже не работал в фирме. «McKinsey и я разошлись из-за моих особенностей и серьезной ссоры, связанной с книгой “В поисках совершенства”, – сказал Питерс. – Но то, что я работал в фирме, – источник моей явной и ничем не омраченной гордости. Первое, что я сделал, узнав о случившемся, – я позвонил Бобу [Уотермену], которому сказал: “Что за хрень? Это не та McKinsey, в которой я работал. Чую неладное”. И Боб согласился».[507]
Для Бартона, занимавшего пост управляющего директора фирмы всего три месяца (ему не хватило времени даже для формирования аппарата), это было пыткой огнем. А для Йэна Дэвиса – унижением. «Задержание и все остальное произошло уже после того, как я ушел с должности, но преступление совершилось еще в период моего директорства, – сказал Дэвис. – И это худшее из всего, что случилось со мной».[508]
Когда выяснилось, что Кумар действительно обвиняется в торговле ценными бумагами на основании инсайдерской информации (он продавал секреты клиентов своему однокашнику по Уортонской школе бизнеса и миллиардеру из хедж-фонда Раджу Раджаратнаму, использовавшему эти сведения для получения прибыли в своем фонде Galleon с активами в 3 млрд долл.), тяжесть ситуации стала очевидной. Доверие – основа отношений фирмы с любым клиентом. Компании делятся с консультантами McKinsey самыми важными секретами, считая само собой разумеющимся, что конфиденциальность им обеспечена. Предполагалось, что консультанты не обмолвятся о работе с клиентами даже женам – а тут партнер фирмы с черного хода за звонкую монету продает секреты клиентов.
Если Кумар действовал как член группы сотрудников McKinsey, занимающихся инсайдерской торговлей, тогда вероятность краха, подобного тому, который потерпела Arthur Andersen, была высока. Даже если Кумар действовал в одиночку, то и в этом случае возникала возможность массового исхода обеспокоенных клиентов. Казалось вероятным, что по крайней мере те клиенты, информацию о которых продавал Кумар, разорвут отношения с McKinsey. А этими клиентами были такие компании, как AMD, Samsung и Spansion.
Анил Кумар, известный как спокойный, осторожный и даже застенчивый человек, был одним из экспертов фирмы по Кремниевой долине. Протеже Раджата Гупты (его называли «носильщиком» при Гупте), Кумар держался настолько скромно, насколько возможно для старшего партнера McKinsey. По мнению тех, кто его знал, отчасти такая скромность объяснялась отношениями с Гуптой. «Он был последователем и сторонником Раджата, – сказал один из бывших партнеров фирмы. – Но это нормально. У крупных зверей всегда есть сателлиты, которых они тащат за собой».
Однако у Кумара имелось впечатляющее резюме. Придя в McKinsey в 1986 году, он в 1993 году отправился в Индию, чтобы помочь фирме развернуть деятельность в этой стране и запустить в работу находящийся в Нью-Дели Центр знаний McKinsey. Этот центр – исследовательское и аналитическое подразделение фирмы и предвестник волны аутсорсинга, которая вот-вот должна была обрушиться на Индию.[509] В 1996 году Кумар и Раджат Гупта совместно с индийским правительством основали Индийскую школу бизнеса в Хайдерабаде. В 1999 году, когда был заложен фундамент этого учебного заведения, Кумар вернулся в США, чтобы работать с технологическими компаниями – клиентами McKinsey в отделении фирмы в Пало-Альто. Уже после того как Кумар вернулся в США, Конфедерация отраслей индийской экономики попросила его стать сопредседателем Индийско-Американского совета.[510]
Кумар сразу же отверг обвинения через своего адвоката, ветерана юридических боев Роберта Морвилло, но это отрицание было формальным и даже смешным. Правительственные агенты перехватили обличавшие Кумара сообщения, в том числе телефонный разговор 2008 года, во время которого Кумар советовал Раджаратнаму покупать акции компании AMD еще до последовавшего после Дня труда объявления, что правительство Абу Даби намеревается инвестировать 8 млрд долл. в этого производителя микропроцессоров.
В McKinsey не стали ждать, когда закрутятся колеса правосудия. Кумара отправили в бессрочный отпуск и обратились к двум юридическим фирмам, WilmerHale и Cravath, Swain & Moore, с просьбой провести внутреннее расследование, чтобы выяснить, насколько глубоко распространилась зараза. К декабрю фирма полностью разорвала отношения с Кумаром. В январе 2010 года Кумар признал себя виновным по одному пункту обвинения в мошенничестве с ценными бумагами и одному пункту обвинения в преступном сговоре с целью совершения мошенничества с ценными бумагами. Он также согласился выплатить 2,6 млн долл., которые, как утверждали власти, получил от руководимого Раджатнамом хедж-фонда Galleon за предоставление инсайдерской информации с 2003 года. В середине 2012 года, после того как Кумар на процессах против Раджаратнама и Гупты дал свидетельские показания, ему удалось избежать тюремного заключения и получить за свои преступления всего два года условного заключения. Но от McKinsey он отлучен навечно.
Но вот что примечательно: хотя McKinsey оказалась замарана во время расследования действий Раджаратнама и последовавшего суда, доходы фирмы не снизились – или, по крайней мере, уменьшились ненамного. По оценке журнала Forbes, в 2011 году доходы фирмы составили 7 млрд долл…[511]
Если же не касаться доходов, то в отношениях фирмы с общественностью творился кошмар, и он все усугублялся. В марте 2011 года газета Wall Street Journal сообщила, что в расследование вовлечен не кто иной, как сам Раджат Гупта. Разоблачения, сделанные Wall Street Journal, сразу же вызвали два почти немыслимых вопроса: принимал ли управляющий директор McKinsey участие в инсайдерской торговле? Делал ли он это в то время, когда управлял фирмой?
И ты, Гупта?
Из всех управляющих директоров, ушедших из McKinsey, наибольшую известность получил Раджат Гупта. Действительно, к 2007 году (время его ухода) он уже прошел значительную часть пути к своей второй карьере – филантропа. В 2001 году он помог собрать миллиард долларов в помощь пострадавшим от землетрясения в индийском Гаджарате. В числе прочих он основал Всемирный фонд борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией. Он выполнял задания ООН, входил в совет Всемирного экономического форума, а также председательствовал в учрежденной Фондом Билла и Мелинды Гейтс Инициативе по борьбе со СПИДом в Индии. В сущности, он фактически возглавлял международное отделение India, Inc.
Гупта сохранял также связи с корпоративным миром, и долгая карьера советника, имевшего отличные связи в мире бизнеса, делала его желанным директором. В 2006–2009 годах Гупта занял место в советах директоров пяти компаний: AMR – материнской компании American Airlines, Genpact, занимавшейся аутсорсингом (здесь Гупта председательствовал в совете директоров), Goldman Sachs, гиганта-производителя аудиооборудования, Harman International и Procter & Gamble. Кроме того, Гупта вошел также в наблюдательный совет Сбербанка, крупнейшего в России и Восточной Европе по величине активов. И в совет Финансового центра Катара. Пребывание на этих должностях в 2009 году принесло Гупте в общей сложности более 3,2 млн долл.
В 2008 году Сбербанк выплатил Гупте 525 тыс. долл. (следующий по сумме гонорара директор получил всего 110 тыс. долл.). Вопрос о том, мог ли Гупта быть реально независимым, получая 525 тыс. долл. в год, казался достаточно серьезным. Неслучайно находящаяся в Вашингтоне организация RiskMetrics, занимающаяся надзором за корпоративным управлением, рекомендовала акционерам-миноритариям голосовать против включения Гупты в состав наблюдательного совета. Однако его все равно переизбрали.
