Уинстон Черчилль - Никогда не сдаваться! Лучшие речи Черчилля
Вот на какие проверенные временем и оправдавшие себя на практике аргументы мы традиционно полагались и в мирное, и в военное время. Весь вопрос в том, не появились ли какие-либо новые средства, которые позволят врагу прорвать нашу оборону. Как ни странно, адмиралтейство, чьей главной задачей и обязанностью является уничтожение любых перемещающихся по морю значительных экспедиционных сил до того, как они достигнут наших берегов, или в момент высадки, уделило некоторое внимание и этой проблеме. Я думаю, мне не стоит раскрывать данную тему слишком подробно, поскольку мои рассуждения могут натолкнуть кое-кого на ненужные мысли. А когда такие мысли появятся, ими вряд ли поспешат делиться с нами. Я лишь отмечу, что этот вопрос заслуживает самого пристального внимания и тщательного изучения, так как противник изобретателен и хитер, и нам не стоит недооценивать его подлость и вероломство. Члены палаты могут не сомневаться в том, что наши самые квалифицированные кадры, отлично разбирающиеся в вопросах тактики и полностью осведомленные обо всех новейших достижениях военной науки, используют все свое воображение и весь свой опыт для поиска брешей в нашей обороне, чтобы затем придумать, как нам эти бреши залатать. Вообще данная проблема требует неусыпного контроля и неустанной работы ума, и мы относимся к ней так серьезно, поскольку помним, что враг коварен и нет таких грязных уловок и хитростей, на которые бы он ни пошел.
Некоторые спросят, прочему же в таком случае британские ВМС не сумели предотвратить переброску крупных подразделений противника из Германии в Норвегию через пролив Скагеррак. Однако стоит помнить, что те условия, в которых наши моряки действуют в Ла-Манше и Северном море, не идут ни в какое сравнение с условиями работы в Скагерраке. Из-за большой удаленности норвежского побережья мы не смогли оказать поддержку нашим кораблям с воздуха, а следовательно, учитывая тот факт, что сам пролив находится в зоне досягаемости основных сил авиации противника, мы ограничили свое присутствие там подводными лодками. Без привлечения надводных кораблей мы, разумеется, были не в состоянии полностью блокировать или хотя бы на время перекрыть пролив. Наши подлодки пустили на дно немало кораблей противника, но сами по себе они, конечно, не могли предотвратить вторжение нацистов в Норвегию. Что касается Ла-Манша и Северного моря, то там превосходящие силы нашего надводного флота при поддержке наших подводных лодок будут действовать в тесном взаимодействии с авиацией, что обеспечит их максимальную эффективность.
Все эти рассуждения логически подводят нас к очень важной теме, связанной с вторжением с воздуха и грядущим противостоянием между британскими и германскими ВВС. Совершенно очевидно, что вторжение с воздуха такого масштаба, который не позволил бы нашим сухопутным войскам быстро расправиться с захватчиками, будет невозможно до тех пор, пока враг не одержит решительную победу над нашей авиацией. Покуда этого не произошло, существует лишь вероятность рейдов с участием парашютно-десантных войск и попыток десантирования с воздуха. Мы должны быть готовы оказать теплый прием господам лазутчикам, причем как в воздухе, так и на земле, если, конечно, у кого-нибудь получится добраться до нее живыми. Однако самый важный для нас на сегодня вопрос заключается вот в чем: способны ли мы уничтожить авиацию Гитлера? Сейчас, разумеется, мы можем лишь с крайним сожалением констатировать, что у нас нет авиации, сравнимой по мощи с авиацией нашего главного противника, самолеты которого легко могут достичь наших берегов. И все-таки у нас достаточно эффективные ВВС, которые уже доказали свое пусть не количественное, но качественное превосходство над врагом, как с точки зрения подготовки летчиков, так и с точки зрения технических характеристик наших машин, над теми силами противника, с которыми нам пришлось столкнуться в многочисленных ожесточенных воздушных битвах. Во Франции мы оказались в крайне неблагоприятных условиях и в результате бомбежек потеряли много машин на земле, пока они стояли на аэродромах. При этом в боевых условиях соотношение потерь в воздухе обычно составляло 2–2,5 вражеские машины на одну нашу. В небе над Дюнкерком, то есть по сути на нейтральной территории, мы, без сомнения, одержали верх над германскими ВВС и добились господства в воздухе, причем соотношение потерь день за днем оставалось на одном уровне: 3–4 машины к одной в нашу пользу. Всякий, кто посмотрит на опубликованные неделю назад фотографии с места погрузки войск на корабли, где можно видеть толпы солдат, ожидающих эвакуации на берегу, сразу поймет, что вся эта операция была бы невозможна, если бы у врага оставалась хоть какая-то надежда на восстановление господства в воздухе в тот конкретный момент в том конкретном месте. Только благодаря защите британской авиации эвакуируемые войска не стали легкой мишенью для вражеских самолетов.
При обороне нашего острова летчики будут находиться в значительно более выгодном положении, чем у Дюнкерка. Мы надеемся еще немного изменить соотношение потерь в воздухе в нашу пользу даже по сравнению с тем, которое было достигнуто при Дюнкерке. Кроме того, в случае нападения на Британию с воздуха все наши подбитые машины и их экипажи, которые смогут безопасно добраться до земли – а, как это ни удивительно, в условиях современного воздушного боя очень большому количеству экипажей подбитых машин удается совершить посадку, – окажутся на родине и вскоре снова вернутся в бой, тогда как подбитые самолеты противника и их летчики уже никогда не вернутся в строй.
В ходе боев во Франции мы постоянно оказывали значительную поддержку нашим союзникам, направляя им на помощь наши истребители и бомбардировщики. Но каким бы тяжелым ни было положение, мы не могли допустить, чтобы в сражениях на континенте оказались задействованы все ударные соединения ВВС. Такое решение далось нам непросто, но оно было правильным, поскольку, даже если бы мы бросили в бой все свои истребители, это бы не оказало решающего влияния на исход битвы за Францию. Эта битва была проиграна из-за злосчастного прорыва, осуществленного бронетанковыми колоннами противника, которым нам было нечего противопоставить, поскольку они во много раз превосходили нас по численности и боевой мощи. Если бы мы попусту растратили ресурсы своей истребительной авиации в этом масштабном сражении, мы не только не изменили бы его результат, но и поставили под угрозу безопасность собственного государства. В связи с этим я рад сообщить членам палаты, что, к счастью для нас, наши истребители в настоящее время гораздо сильнее понесшей значительные потери германской авиации, чего никогда не было раньше, а значит, у нас достаточно ресурсов для продолжения войны в воздухе, причем в более благоприятных условиях, чем когда-либо прежде. Я с уверенностью смотрю в будущее и ожидаю великих подвигов от наших летчиков-истребителей, этих замечательных ребят, гордости и красе нашей молодежи, которым предстоит прославиться, спасая от врага отчизну, наш родной остров и всех, кого они любят.
Конечно, по-прежнему сохраняется опасность бомбардировок. У немцев больше бомбардировщиков, чем у нас, но мы тоже располагаем достаточным количеством самолетов данного типа для нанесения ударов по военным объектам в Германии. Врагам не будет пощады! Я ни в коем случае не намерен преуменьшать тяжесть тех испытаний, которые нам предстоят, но я искренне верю в то, что наш народ способен их выдержать, сравнявшись в мужестве с барселонскими храбрецами. Британцы никогда не сдадутся и будут продолжать борьбу, несмотря ни на что. Уж воевать-то наша нация умеет не хуже прочих! От исхода нашего противостояния с нацизмом зависит очень многое. В суровый час войны каждому из нас представится возможность проявить лучшие качества и внести неоценимый вклад в общее дело. Поэтому всем нам, вне зависимости от рода занятий, статуса и социального положения, сейчас уместно вспомнить эти знаменитые строки:
На тех мостках он ничего
Не сделал, что могло б его
Унизить…[21]
Я считаю необходимым поделиться с членами палаты и широкой общественности некоторыми аргументами в пользу обоснованности нашего решения продолжать войну. По этому поводу многие говорят: «Не важно, что нас ждет; победа или поражение, успех или провал. Лучше умереть, чем подчиниться тирании, да еще такой тирании, как эта». Надо сказать, что я отчасти разделяю эту точку зрения. Но в то же время я хотел бы отметить, что эксперты трех военных министерств в один голос настаивают на продолжении войны, сходясь во мнении, что у нас весьма неплохие шансы на победу. Мы информировали о наших намерениях руководство наших доминионов, провели консультации с заокеанскими друзьями, которые живут по нашим законам и используют достижения нашей цивилизации, самостоятельно определяя свою судьбу, но при этом будучи полностью преданными метрополии. Нас заверили в том, что население доминионов переполняют те же самые чувства, которые заставляют нас поставить на карту все, что у нас есть, вступить в схватку с противником и отстоять нашу свободу и честь. Я провел совещания с премьер-министром Канады господином Макензи Кингом, премьер-министром Австралии господином Мензисом, премьер-министром Новой Зеландии господином Фрейзером и премьер-министром Южно-Африканской Республики генералом Сматсом, поистине замечательным человеком, который благодаря своему выдающемуся уму издалека отлично видит целостную панораму европейских событий. От всех этих высокопоставленных лиц, поддерживаемых народными правительствами и представляющих интересы своих сограждан, я получил самые искренние заверения в том, что они разделяют нашу решимость продолжать борьбу и готовы следовать за нами. Мы будем вместе до конца – так тому и быть!
