Владимир Большаков - Сердюков и женский батальон. Куда смотрит Путин?
Откуда конкретно в нынешних условиях России следует ожидать удара, авторы новой стратегии национальной безопасности РФ сказать не решились, ограничившись тем, что заявили следующее: «Угрозами военной безопасности являются: политика ряда ведущих зарубежных стран, направленная на достижение преобладающего превосходства в военной сфере, прежде всего в стратегических ядерных силах, путем развития высокоточных, информационных и других высокотехнологичных средств ведения вооруженной борьбы, стратегических вооружений в неядерном оснащении, формирования в одностороннем порядке глобальной системы противоракетной обороны и милитаризации околоземного космического пространства, способных привести к новому витку гонки вооружений, а также на распространение ядерных, химических, биологических технологий, производство оружия массового уничтожения либо его компонентов и средств доставки». (Здесь и далее «Стратегия» цитируется по тексту, опубликованному на сайте Совета национальной безопасности РФ www.scrf.gov.ru. 13 мая 2009 г.) Североатлантический пакт, правда, на этот раз назван прямо. «Определяющим фактором в отношениях с Организацией Североатлантического договора, — гласит «Стратегия», — останется неприемлемость для России планов продвижения военной инфраструктуры альянса к ее границам и попытки придания ему глобальных функций, идущих вразрез с нормами международного права». В этих условиях, согласно тексту «Стратегии», России для защиты своих национальных интересов следует «проводить рациональную и прагматичную внешнюю политику, исключающую затратную конфронтацию, в том числе и новую гонку вооружений». При этом Москва обещает предпринять все усилия «по поддержанию паритета с США в области стратегических наступательных вооружений в условиях развертывания США глобальной системы ПРО и реализации концепции глобального удара».
Авторы «Стратегии» отдают себе отчет в том, что в долгосрочной перспективе в мире обострится конкуренция за контроль над энергетическими ресурсами и признают, что «в условиях конкурентной борьбы за ресурсы не исключены решения возникающих проблем с применением военной силы — может быть нарушен сложившийся баланс сил вблизи границ РФ и границ ее союзников».
«Реформу Сердюкова» ее автор и однофамилец оправдывал тем, что вооруженным силам России недостает гибкости и мобильности для отражения многочисленных угроз безопасности страны, прежде всего на ее границах. Разъясняя суть этой реформы, Н. Макаров, заявил, что она необходима в первую очередь потому, что дореформенные армия и флот России не смогли бы адекватно отреагировать на главные угрозы, к которым он отнес вооруженные силы США и НАТО, имеющие многократное превосходство в силах общего назначения на всех стратегических направлениях. В этих условиях России необходимо иметь такие вооруженные силы, которые могли бы адекватно отреагировать на угрозы современного мира, тем более, что «появилась и масса новых вызовов и угроз», — сказал генерал («Время новостей», 08.06.2009).
В силу того, что у современной России не так уже и много союзников на постсоветском пространстве и партнеров в дальнем зарубежье, в рамках разработанной Совбезом «Стратегии», планируется активизация в таких различных политических форматах, как «группа восьми», «группа двадцати», РИК (Россия, Индия, Китай) и БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай). При этом важнейшим направлением внешней политики названы отношения со странами — членами СНГ, ЕврАзЭС и ОДКБ. Причем в Москве с ОДКБ связывают едва ли не такие же надежды, как с Варшавским договором и рассматривают эту достаточно рыхлую в военном отношении организацию в качестве «главного инструмента, призванного противостоять вызовам и угрозам военно-политического и военно-стратегического характера». Превращение ОДКБ в феврале 2009 г. из «союза на бумаге» в военный блок, по словам Д. Медведева, было связано со «значительным конфликтным потенциалом, который накапливается непосредственно в зоне ответственности ОДКБ». Поэтому лидеры стран ОДКБ — России, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, а также Армении и Узбекистана — приняли решение создать межгосударственные Коллективные силы оперативного реагирования и решили, что они «будут экипированы не хуже натовских». Костяк этих сил составят две российские ударные дивизии — 98-я гвардейская воздушно-десантная дивизия и 31-я десантная бригада ВДВ. До НАТО постсоветский военный блок, конечно, не дотянет, но считаться с ним так или иначе придется — нападению на любую страну-участницу этого союза будет означать нападение на всех. Главное, конечно, в таком союзе добиться его независимости от политической конъюнктуры и быть уверенным в своих союзниках в любом военном конфликте.
Видимо именно эта неуверенность заставила разработчиков вышеупомянутой «Стратегии» исходить из того, что рекомендовал Александр III — больше полагаться на собственные силы, в особенности на ВС РФ. Для укрепления внешней и внутренней безопасности планируется сформировать «высокопрофессиональное сообщество спецслужб РФ» и «развивать общенациональную систему противодействия международному терроризму, экстремизму, национализму, этническому сепаратизму». Но такого рода «стратегия», и не удивительно, что ее разрабатывали коллеги Путина по КГБ, годится больше для обеспечения внутренней безопасности полицейского государства, чем для отражения внешних угроз в условиях бесконтактных войн.
Военным пообещали, что до 2020 года они должны получить «достаточный объем финансовых, материальных и иных ресурсов», чтобы перейти к новому облику армии с сохранением потенциала стратегических ядерных сил за счет наращивания количества частей постоянной готовности и совершенствования оперативной и боевой подготовки». Было обещано, что к тому же сроку в результате закупок новой боевой техники арсенал Вооруженных Сил РФ будет обновлен на 70–80 процентов.
Увы, едва на Россию обрушился экономический кризис, команда г-на Сердюкова принялась изыскивать возможности сэкономить на перевооружении армии и первое, что попало под сокращение расходов — это долговременные научно-технические разработки. А вот именно их никак и нельзя трогать, если действительно заботиться об армии будущего, а не о ее перевооружении за счет отремонтированного старья. Медведеву пришлось в связи с тем, что в армии решение сердюковских бухгалтеров вызвало очередной взрыв возмущения, специально выступить перед военными и пообещать, что запланированные расходы на оборону не сократят. Но дело не только в деньгах. В российском ОПК катастрофически устарела производственная база. На многих военных заводах, как признал вице-премьер Рогозин, до сих пор используются трофейные станки, вывезенные из Германии и Восточной Европы после Второй мировой войны. Не хватает ни кадров, ни современного оборудования и технологий.
В Кремле и в Совбезе РФ, судя по всему, теперь далеки от иллюзий и понимают, что одной силой и сыском безопасность такой великой державы, как Россия, не обеспечить, если не позаботиться об этой безопасности во всех аспектах. Несомненно, на это прозрение повлияла не только опыт пятидневной войны с Грузией, но и разгром натовцами Югославии, Ирака и Ливии. Ясно теперь, что за иллюзии в век высокоточного оружия и бесконтактных войн идеалистам приходится платить слишком дорогую цену.
Но одно дело понять, откуда и какие исходят угрозы безопасности России, а другое — обеспечить эту безопасность. После того, как сняли Сердюкова, Медведев счел необходимым похвалить его и за то, как он «победил» Грузию, и за проведенную им реформу наших вооруженных сил. Все в позитиве и никакой критики по этой части. Медведева можно понять — ведь еще в его бытность президентом РФ его секретным указом начальнику Генштаба генералу Макарову было присвоено звание Героя Российской Федерации за успешное проведение военной реформы. Да, говорят, и Сердюкову тоже перепала какая-то высокая награда. В Кремле видимо понимали, что подобные действия ничего, кроме насмешек вызвать не могут, поэтому публичных появлений Макарова с геройской звездой не отмечено.
Путин тоже не решился дезавуировать полностью реформу «Маршала Табуреткина», даже после того, как сам его уволил. 27 февраля 2013 г. на коллегии Министерства обороны РФ президент разрешил новому министру обороны С. Шойгу и Генштабу вносить «отдельные корректировки, уточнения в планы военного строительства», но посоветовал при этом «не шарахаться», отбраковывать ошибки, искать «золотое сечение» совершенствования Вооруженных сил. Это недвусмысленно означало одобрение проведенной военной реформы и указание оставить все, как есть.
Сергей Шойгу, очевидно, пришел в полный ужас, когда обнаружил, что Вооруженные силы России в результате этой «реформы» оказались еще менее боеготовыми, чем до войны с Грузией. Ему ничего не оставалось делать, кроме как показать сердюковский «товар» лицом. Генштаб по указанию нового министра обороны провел внезапную внеплановую проверку боеготовности ряда соединений и воинских частей Центрального и Южного военных округов, органов военного управления, военно-транспортной авиации, воздушно-десантных войск и 12-го Главного управления Минобороны РФ. Ничего подобного не происходило с советских времен. О том, что их подчиненные будут подняты по тревоге, не знали ни командующие войсками округов, ни даже заместители министра обороны.
