Борис Стрельников - Тысяча миль в поисках души
— Кер-ренский должен был оказать р-решительную помощь Кор-рнилову и беспощадно р-р-расстр-реливать р-революционер-ров!
А за столом президиума бывший предводитель дворянства, тряся головой, вслух читает составленную им декларацию:
— Мы будем приветствовать полное уничтожение всей России. Россия теперь заражена бациллами большевизма. Лечить Россию поздно. Нужно, следовательно, изолировать от остального мира любой ценой. Если 250 миллионов большевиков будут уничтожены, мы вздохнем с облегчением.
Так и шумят они одновременно, пока не иссякнут силы. Тут объявят перерыв. Подремлют прямо здесь же, в креслах. И снова за работу. Надо же что-то делать с Россией! Время бежит. Чего доброго самих не сегодня — завтра к Петру Яреме повезут.
На трибуну взбирается предводитель дворянства. Он читает «Обращение к чадам русской православной церкви»:
— Да укажет господь путь спасения, да вернет он на всероссийский престол помазанника, законного царя из дома Романовых.
Вот тут-то и начинается схватка не на жизнь, а на смерть. У каждой из четырех представленных на диспуте организаций свой Романов. Один другого лучше.
— Хотим царевича Михаила, — рокочет бывший тайный советник.
— Ваш цагевич — тгактигщик из Бгуклина, — запальчиво возражает генерал.
— Желаем великого князя Алексея! — кричит предводитель дворянства.
— Ваш Алексей — никакой не великий князь, а прреступник и мещанин Голеневский, самозванец и р-растли-тель детей, — рокочет тайный советник.
Оказывается, нынче Романовых ну просто перепроизводство. Их значительно больше, чем детей лейтенанта Шмидта в бессмертном романе Ильфа и Петрова. Об одном из таких претендентов на царский престол газета «Нью-Йорк таймс» писала: «Этот маленький, со щегольством одетый человек с тонкими усиками привлекал внимание американской публики и печати еще в 30-х годах, когда вдруг объявил себя великим князем Михаилом Романовым и, кроме того, почему-то Оболенским… Газетчик на Ист-Бродвее, актер оперетты, мелкий жулик и забулдыга, вдруг объявивший себя наследником русского престола, не раз бывал бит враждующими между собой монархистами. Большую часть жизни, за исключением кратких отсидок в тюрьме за мелкое мошенничество, «великий князь» провел в ресторанах и барах, небрежно подписывая фальшивые чеки словом «Романов».
А вот характеристика другого «наследника», тоже взятая нами из американской печати: «В воскресение в Чикаго будет отпраздновано 70-летие человека, именующего себя цесаревичем Алексеем Романовым. Праздник, как гласит афишка, украшенная двуглавым орлом, будет носить воистину грандиозный характер: все напитки бесплатно, выступление артистов и танцы. Плата за вход — 5 долларов. Чеки выписывать на имя Алексея Романова». В афишке также сказано, что празднество устраивается как «признание важных заслуг, оказанных великим князем Алексеем национальной безопасности США». То, что господин Голеневский, выдающий себя за наследника Алексея, «чудом избежавшего смерти», оказывал в свое время существенные услуги ЦРУ и ФБР, достаточно хорошо известно.
Но который же из цесаревичей лучше? Кто самый достойный претендент на русский престол? Этого монархисты не могут решить. Это, оказывается, еще труднее, чем подсчитать, сколько чертей умещается на острие иголки.
А вы говорите, средние века!
На берегу Потомака
Путешествие мы начинали от Вашингтона и закончили в Вашингтоне. Только уезжали на север, а возвращались с юга.
Был душный июньский вечер. По Федеральному шоссе, 95, ведущему от Ричмонда к столице США, мчались тысячи машин. Воскресенье было на исходе, и столичные чиновники спешили домой, чтобы утром, сменив пестрые рубашки-распашонки, джинсы и шорты на строгие костюмы и белые сорочки с галстуком, отправиться в офисы.
В этот день мы очень устали. Позади был Аппалачский хребет с его спусками и подъемами. Потом начались просторы Вирджинии. Но дымка живописных долин уже не радовала — устали…
И вот теперь у ворот Вашингтона мы неслись в тесном потоке, ощущая справа и слева бока машин, не видя перед собой ничего, кроме алых хвостовых огней, не в силах свернуть, притормозить, остановиться. Смутное чувство тревоги, подсознательную опасность ощущаешь на этой конвейерной ленте с летящими красными огоньками.
— Ну что, мистер Песков? Заскучал? Домой запросился?..
— Пожалуй, так…
Сразу же за приземистым зданием Пентагона поток машин сузился у моста, чтобы через минуту разлиться на несколько рукавов у впадения в город Вашингтон, или, как он называется официально, «дистрикт оф Коламбия» округ Колумбия.
После того как увидишь страну, иными глазами видишь ее столицу. В столицах в тугие узлы сплетаются многие нити жизни каждого государства. Пульс каждой нации четче всего бьется в столице… Слияние всех нервов. Сердце огромного организма. Главный очаг политики. Хранитель устоев жизни, сложившейся тут, за океаном, и истории. Штаб-квартира милитаристских сил. Город, претендующий на то, чтобы ничто важное в мире не происходило без его участия. И просто населенный пункт на Земле. Таков Вашингтон.
По сравнению со столицами стран Европы и Азии Вашингтон еще молод. Рим возник до нашей эры. Пятнадцать веков существует Париж. Отпраздновала свое 800-летие Москва. А Вашингтону еще нет и двухсот.
В 1790 году первый президент Соединенных Штатов Америки генерал Джордж Вашингтон лично выбрал место для столицы нового государства. Генерал начертил ромб в том месте своей видавшей виды военной карты, где река Потомак разделяла штаты Вирджинию и Мэриленд. Внутри ромба написал: «Округ Колумбия. Федеральный город». В 1791 году на левом берегу Потомака начали возводить первые правительственные здания. Город, задуманный столичным, строили по проекту французского архитектора Пьера Ланфана. Строили медленно. Только через девять лет конгресс и правительство переехали в округ Колумбия из Филадельфии. А еще через 14 лет войска английского короля захватили американскую столицу, уже носившую имя Вашингтона. Англичане подожгли здание конгресса, дворец президента, государственные здания. Почти тропический ливень, обрушившийся в этот день на Вашингтон, спас город от полного уничтожения.
Долгое время Вашингтон оставался сонным, провинциальным полугородом-полудеревней. В 1860 году издатель «Нью-Йорк трибюн» Гораций Грили, посетив столицу, писал в своей газете: «Это местечко, где дерут три шкуры за квартиру, где не найдешь приличной харчевни, где на улицах бывает столько пыли, что задыхаются собаки, и столько грязи, что тонут лошади». Лишь в конце прошлого века Вашингтон начали отстраивать заново. В 1874 году проложили трубы водопровода и канализационной системы, разбили первые парки и скверы.
Нынешний Вашингтон не похож ни на один американский город. Зато любой европеец найдет в нем что-то такое, что напомнит ему его родину. Некоторые французы называют его «маленьким Парижем». Немцы и англичане обнаруживают в Вашингтоне отдельные черты Бонна и Ковентри. Даже японцы чувствуют себя как дома на берегу Потомака, обсаженного вишнями, — подарком жителей Токио.
Вашингтон не принадлежит к числу очень больших городов. По размерам он раз в десять меньше таких гигантов, как Нью-Йорк, Чикаго или Лос-Анджелес. В черте округа Колумбия живут около 800 тысяч человек. С пригородами и соседними городками, которые почти слились со столицей, — около двух с половиной миллионов. Здесь нет крупных промышленных предприятий. Нет ни одного небоскреба. (Закон запрещает строить здания выше купола здания конгресса — Капитолия.) Здесь множество парков, скверов, зеленых лужаек. Любопытное зрелище представляют скверы и лужайки в теплые дни, когда в час обеденного перерыва их оккупируют орды государственных чиновников, жующих бутерброды, тянущих через соломинку кока-колу или, прикрыв лицо газетой, дремлющих на траве.
Вашингтон — город чиновников, «белых воротничков», как их здесь называют. Они составляют 15 процентов всего населения Вашингтона, если брать его с пригородами, ибо, как правило, чиновники живут в уютных пригородах, населенных только белыми. Каждое утро с севера, юга, запада и востока в Вашингтон устремляются тысячи автомашин, создающих немыслимые пробки у мостов через Потомак и на улицах города. Это спешат на работу «белые воротнички». Многие, чтобы захватить место на автомобильных стоянках, приезжают в город за час до начала работы и «досыпают» этот час на заднем сиденье своего «кара».
Вашингтон — город туристов, «каучуковых шей». Каждый год их тут бывает до 15 миллионов человек.
Вашингтон — город юристов. Их около 20 тысяч — больше, чем в таком, скажем, штате, как Пенсильвания. В основном это лоббисты — «толкачи» промышленных фирм, обхаживающие сенаторов и конгрессменов.
