Захар Прилепин - Книгочёт. Пособие по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями
Но если Министерство образования и впредь будет заниматься «брачащиемися» вместо «брачующихся» (тоже примеры из числа вновь узаконенных норм), то у нас уже есть проект очередной государственной реформы, всего из двух пунктов. Вот они.
Вернуть в печать букву «е», потому что ее действительно не хватает. Распустить Министерство образования, потому что делом надо было заниматься, а не ерундой.
Яма
Часто говорят, что оглупление нации – это такая задача, поставленная властью перед собой. Якобы у них есть план: насадить повсеместное невежество и в краткие сроки воспитать стада недоразвитых холопов.
Думаю, нет такого плана.
Все получается само собою. Как говорится, ничего личного – чистый бизнес.
Если в былые времена искусство было далеко от народа, теперь, признаем с печалью, народ все дальше и дальше от искусства.
Шестьдесят процентов населения страны никогда не читает книг – вообще никаких. Процентов девяносто никогда не бывает в театре. Выставки современных художников посещают в лучшем случае друзья художников. О скрипачах и виолончелистах умолчим, но удивительная вещь – даже концерты бардов или культовых рокеров проходят теперь не на огромных площадках, а, как правило, в клубах.
Те, кто постарше, помнят, какой ажиотаж творился на фестивалях «Возьмемся за руки, друзья!». Какие аншлаги были у Булата Окуджавы, Никитиных или Александра Дольского. А теперь их, на всех основаниях, правопреемники в лице, скажем, замечательного Михаила Щербакова или восхитительной Елены Фроловой – радость для избранных. Избранные собираются в бард-кафе и хлопают всеми шестьюдесятью ладонями. Хотя эти два имени, на минуточку, наша национальная гордость. И это, кстати, где-нибудь во Франции отлично понимают – я там все время пластинки Фроловой вижу в магазинах. А у нас – не вижу.
Был бы жив Высоцкий сегодня – он бы не собрал такую кассу, как фильм «Высоцкий». Тоже пел бы себе на малой сцене в ЦДЛ.
Даже БГ – и тот, даром что до сих пор выдает шедевр за шедевром, выступает в клубах.
Ну да, ну да, Шевчук решил снова выступить в роли супертяжа, рванул по российским стадионам с новой программой – но я пока не рискну предположить, чем закончится вся эта затея. Или, скажете вы, Розенбаум по-прежнему бодр – он, спорить не станем, всегда имел очевидные качества большого артиста, но отчего-то поет сегодня все больше в паре с Лепсом. Или уже со Стасом Михайловым? Это показательно и для времени, и для Александра Яковлевича лично.
Или вот, скажем, кино.
Как-то, года три назад, я разговаривал с Дуней Смирновой и в пылу беседы сказал ей, что современное кино терпеть не могу, потому что снимают одну ерунду и пошлость.
На что Дуня сказала: «Спокойно, товарищ. Вы просто не видели современного кино. Вот вам списочек».
Я послушался Смирновой и посмотрел, перечисляю по алфавиту: «Возвращение», «Волчок», «Дикое поле», «Кандагар», «Коктебель», «Космос как предчувствие», «Любовник», «Морфий», «Русское», «Свободное плавание», «Чужая», «Эйфория» и еще двадцать великолепных фильмов, снятых за десять лет, – и понял, что я ничего не знал про современное российское кино.
Может быть, кто-то из читателей его все-таки видел, но интуиция мне подсказывает, что страна в целом тоже как-то пропустила и не обсудила на кухнях «Дикое поле», «Волчок» и «Свободное плавание» – как в свое время обсуждала Шукшина, Марка Захарова и Тарковского.
Потому что если бы страна смотрела это кино, и слушала немного другую музыку, и хоть что-нибудь читала – это была бы, клянусь, другая страна.
Вот есть, скажем, не столь давний фильм режиссера Попогребского «Простые вещи». И есть потрясший меня роман писателя Кузнецова-Тулянина «Язычник». Появись и первое, и второе лет тридцать назад – чудесную картину Попогребского посмотрели бы все, наряду с такими же важными лирико-социальными высказываниями, как, к примеру, «Осенний марафон» или «Влюблен по собственному желанию». Появись в те же самые дни роман Кузнецова-Тулянина – его б прочитала вся читающая страна, так же как прочла она тогда «Прощание с Матерой» и «Берег».
Сегодня что о вышеназванной книге, что о фильме зачастую не знают даже спецы – филологи и киноманы. Мало того, Попогребский не слышал фамилии Кузнецова-Тулянина, – равно как и, рискну предположить, наоборот.
Дуня, кстати, мне тоже тогда сказала, что давно не читает современной русской литературы, потому что ее как-то не очень заметно.
Однако я ей тоже немедленно составил список, и она спустя пару месяцев в блоге написала: мол, какой ерундой я занималась так долго – вместо того чтоб читать замечательные книжки, которые пишутся прямо вот сейчас, нашими современниками, в режиме реального времени.
Или не совсем так она сказала, но смысл все равно примерно тот же.
Помню, я посоветовал Дуне «Аномалию Камлаева» Сергея Самсонова, «Ура!» Шаргунова, «Каменный мост» Александра Терехова, прозу Дмитрия Данилова, Михаила Тарковского и Антона Уткина.
Но что-то вновь подсказывает мне, что страна и эти книги прочитала как-то не очень. И те времена, когда двое инженеров или двое служащих, встречаясь, спрашивали друг друга: «Ты читал?» (новую вещь Стругацких или Валентина Распутина – не важно), – они, безусловно, куда-то рассосались.
Причем ощущение у всех такое, что жили те служащие с инженерами в какие-то древние, седобородые эпохи! Но ведь нет – прошло всего двадцать лет. Ерунда, по сути. Эти же самые читатели, скорее всего, живут в тех же самых городах. Ничего принципиально не изменилось. Вот хотя бы в парламент посмотрите – он что, чрезвычайно отличается от парламента 1996 года? Те же, как их, люди, только в профиль.
А читателей все равно уже почти нет. Тираж хорошей книжки сегодня – десять тысяч экземпляров. То, что Улицкая продает, скажем, триста тысяч копий каждого своего романа, а Пелевин – сто пятьдесят тысяч, ничего не отменяет. Это два, да и то не столь уж оглушительных исключения.
А знаете, сколько было продано в нашей стране экземпляров книжки «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова за считаные годы после выхода в свет? Между прочим, не самый плохой роман на свете. Около двенадцати миллионов.
И не одного Рыбакова тогда читала страна взахлеб. Тиражи Василия Аксенова, Эдуарда Лимонова, Юлиана Семенова были просто сногсшибательны в те дни. И Солженицына, естественно. И Астафьева тоже, и Василия Белова, и Юрия Бондарева, и Айтматова с Искандером.
Вы скажете: а Виктор Ерофеев сегодня, а Владимир Сорокин? Но я на чистом глазу отвечу: у Бондарева в свое время читателей было в семь раз больше, чем сегодня у них обоих вместе взятых.
В восьмидесятые выступления Виктора Астафьева, Василия Белова, а к девяностому даже, не поверите, Эдуарда Лимонова транслировались по центральным каналам. Вы можете представить себе нынче на центральном канале не Лимонова, конечно, но, скажем, Андрея Битова или Сергея Есина? Взяли бы один раз в жизни и не показали б нам очередную смехопанораму, а уделили часа полтора русскому писателю. А лучше б каждую неделю по часу. Не разорились бы ведь, не пошли бы по миру наши магнаты. Но это ж все равно просто нелепая фантазия – не может такого быть, и точка.
А как рвали из рук поэтические книги пару десятилетий назад? Сотни тысяч людей в нашей стране – той самой, что до сих пор у нас лежит под ногами, – читали, Бог ты мой, стихи.
А потом вдруг разом перестали их понимать. Будто некая зараза опустошила головы от ненужного, еще и в рифму, хлама. Многие знают, к примеру, имя Геннадия Русакова? А он ведь классик – обычный великий русский поэт. И что, кому-то есть до него дело?
Все вышесказанное так или иначе касается и остальных видов искусства.
Я помню, какая очередь была на одну из первых, в начале восьмидесятых, выставок Ильи Глазунова. Очередь, как… даже не знаю, с чем сравнить, – сейчас нет таких очередей вообще. Мы тут не будем говорить о самом Глазунове, хотя он все равно большой мастер, – мы, собственно, об отношении к искусству. Сейчас и Никас Сафронов такого ажиотажа не вызовет, какой вызывали выставки группы художников, именовавших себя «Митьками».
Вы скажете: я драматизирую ситуацию.
Хорошо, не буду.
Да, отдельные писатели живут – не тужат: я, например, просто в восторге от того, что «Гражданин поэт» литератора Быкова и артиста Ефремова с аншлагами колесит по стране. И хорошее кино иногда доходит до людей: не скажу про «Высоцкого», я его еще не видел, но миллионами посмотренный «Бумер» – все равно великий фильм. И новые пластинки хоть Б Г, хоть чудесного «АукцЫона» – в топах обсуждений Живого журнала, и на концерты Дениса Мацуева билетов не купить. И почти все столичные, да и не только, театры полны людьми.
Но вместе с тем совершенно неистребимое живет во мне чувство, что т.н. «массовое искусство» все больше отжимает у просто искусства и зрителей, и читателей. Планка все ниже, запросы все проще – только слепой и глухой не может заметить этого.
