Джеффри Робинсон - Всемирная прачечная: Террор, преступления и грязные деньги в офшорном мире
Между тем офшорный мир создает себе новый имидж и обещает значительно облегчить работу крупным корпорациям. Ему надоело возиться с подставными компаниями и частными банками, обслуживающими мелких жуликов и неплательщиков налогов: они доставляют слишком много неприятностей. Крупные юрисдикции — а это, в первую очередь, Гонконг, Багамы и Кайманы, — похоже, стремятся покончить с тем, что можно назвать розничным отмыванием денег, поскольку оптовая сторона этого бизнеса гораздо безопаснее и прибыльнее. Они видят свое будущее в структурировании налогов, в международном финансовом маневрировании. Речь уже больше не идет о картеле Кали, речь идет о завтрашней Enron, об обслуживании таких компаний, как Halliburton, Bechtel и Carlysle Group — огромных мультинациональных корпораций с внушительными глобальными инвестициями, которые нужно защищать от посягательств любого отдельного правительства.
Не последнюю роль в изменении политики крупных юрисдикций сыграл риск репатриации. Если проверка благонадежности оказывается недостаточно эффективной и впоследствии в офшоре всплывают наркоденьги или деньги «Аль-Каиды», его ждут серьезные неприятности. Если же всплывает дело очередной Enron, то это уже проблема самой компании.
По крайней мере в крупных офшорных юрисдикциях дни мелких жуликов сочтены (хотя, конечно, для них всегда найдется другое укромное местечко), однако для многонациональных гигантов, стремящихся спрятать свои деньги, Гонконг, Багамы и Кайманы уже расстилают ковровую дорожку.
Разумеется, крупные юрисдикции наперебой твердят о том, какое значение придают проверке благонадежности. Но то, как тасуются карты, сводит на нет все шансы на то, что проводимая ими проверка когда-либо сможет помешать табачной компании выйти на новый черный рынок, или фармацевтической компании — распределить цены на лекарства таким образом, чтобы вообще нигде не платить налоги, или страховой компании — перевести перестрахование в офшоры, чтобы избежать выплаты компенсации, или новой Ansbacher — оказывать содействие тем, кто не желает платить налоги, при этом сохраняя видимость законопослушного банка.
* * *
Офшорный мир — высококонкурентный бизнес, поэтому с учетом всего вышесказанного следует ожидать того, что, пока крупные игроки будут переходить к оптовой торговле, мелкие займутся улучшением качества своих розничных услуг. Процедура «дью дилидженс» оставила им шанс привлечь мелких и средних клиентов с уличной репутацией. Хотя далеко не всегда можно с точностью сказать, чья репутация заслуживает большего доверия.
Спросите об этом хотя бы Марка Эдварда Вэлентайна. Когда-то свой человек на Бэй-стрит, торонтском аналоге Уоллстрит, Вэлентайн родился в 1970 году в Бразилии, где его отец, Дуглас Вэлентайн, был высокопоставленным дипломатом. Дуглас Вэлентайн продолжил службу послом Канады в Саудовской Аравии и Колумбии, а Марк учился в университете Конкордия в Монреале, после окончания которого получил работу инвестиционного консультанта. В душе он был одиночкой, и его энергия трудоголика и талант делать деньги быстро превратили его в одного из популярнейших канадских интернет-брокеров. Этот факт не остался незамеченным Thomson Kernaghan (TK), во всех иных отношениях достаточно консервативной 50-летней фирмой по оказанию финансовых услуг.
Когда-то ТК процветала благодаря тому, что проводила вполне эффективные и надежные исследования в некоторых не слишком подверженных резким колебаниям областях инвестирования, таких как добыча полезных ископаемых, производство электроэнергии и машиностроение. Теперь фирма была уже старой, она потеряла былое влияние и проигрывала своим более молодым и динамичным конкурентам. Братья Кёрнагэн, управлявшие предприятием своего покойного отца, хотели вдохнуть в него жизнь, и Вэлентайн показался им весьма удачным выбором. Когда он пришел в ТК в 1994 году, он был вдвое моложе компании.
Братья Кёрнагэн не пожалели о своем решении: через год благодаря Вэлентайну компания имела широкую клиентуру и уверенно вступала в мир высоких технологий. В знак благодарности ему была подарена «Ферарри» со специальными номерами GIDDYUP. Через три года Вэлентайн зарабатывал для ТК столько денег, что партнеры согласились продать ему 25% компании и не возражали против его решения переориентироваться на компании высоких технологий. Фирма переехала из угрюмого помещения на Бэй-стрит в новый сверкающий офис в соседнем квартале, и вскоре были открыты отделения в Калгари и Ванкувере. Прошло немного времени, и число служащих увеличилось со ста до двухсот.
В 2001 году Марк Вэлентайн возглавил фирму, однако ТК уже находилась на грани банкротства: она слишком глубоко влезла в высокие технологии, где вскоре произошел обвал. К тому же Комиссия по ценным бумагам Онтарио заинтересовалась тем, как Вэлентайн финансировал некоторые сделки, и начала расследование. Особую озабоченность у нее вызывала игра под названием «смертельный штопор».
В двух словах, «смертельный штопор» представляет собой схему, используемую для того, чтобы задрать цену акций, продавая их инвесторам, не подозревающим, что игра идет против них.
Эта вариация мыльного пузыря начинается с крупной инвестиции в вяло торгуемые акции микрокапитализированной компании. Поскольку у компании нет выхода на крупных инвесторов, она готова отказаться от неограниченных варрантов. Это инструменты, гарантирующие, что через некоторое время инвестор может превратить их в акции. Но, в отличие от соглашений, которыми определяется цена акций, выдаваемых инвестору, эти инструменты фиксируют стоимость инвестиции, и это означает, что число акций может быть переменным.
Например, если объем согласованной инвестиции составляет 1 млн. долларов, а акции идут по доллару за штуку, инвестор имеет право на получение миллиона акций. Но если цена акций падает до 80 центов, инвестор получает 1,25 млн. акций. Иными словами, когда изменяется стоимость акций, изменяется и число акций, выпускаемых для покрытия суммы инвестиции.
Зная, что у него есть гарантированное предложение акций, инвестор начинает сбывать акции другим инвесторам, при этом все время продавая коротко, т.е. продавая акции, которых еще не имеет. Он ставит на то, что цена упадет, что и происходит, поскольку на рынок выплескивается все больше и больше акций. Продавая по 80 центов, он ждет, когда цена упадет до 60, и получает разницу. Разумеется, если цена акций повысится до 1,20 доллара, ему придется выкупать их уже с убытком.
Многие брокеры считают короткие продажи жульничеством, поскольку по сути это не инвестиции, а ставки в азартной игре. Но если вам доступна какая-то внутренняя информация или вы можете контролировать цену акций, тогда это уже не совсем ставка, это верняк. Гарантированное предложение акций — финансовый эквивалент вечного движения. Чем больше вы продаете, тем больше падает цена; чем больше падает цена, тем больше акций вы получаете от неограниченных варрантов и, соответственно, тем больше можете продать.
Инвесторы, не подозревающие подвоха, остаются, в конце концов, с ничего не стоящими акциями на руках. Компания, избранная в качестве жертвы такой схемы, почти всегда разоряется. Игроки же, знающие что к чему, делают целые состояния.
Комиссии по ценным бумагам, такие как Financial Services Authority и SEC, не должны, по идее, допускать действий подобного рода. Столкнувшись с такой схемой, они, в принципе, могут сразу же ее распознать, но доказать факт мошенничества будет нелегко. Согласно одному канадскому источнику, ТК под управлением Вэлентайна за шесть лет сделала на «смертельном штопоре» 2 млрд. долларов.
И никто этого не заметил, потому что все операции проводились через офшоры.
На Бермудах у Вэлентайна имелся приятель-канадец по имени Пол Леммон. Ему принадлежала группа компаний финансовых услуг Voyager Group, а Вэлентайн владел бермудской компанией под названием Ashland Resources. Эти два предприятия были тесно связаны. Леммон был указан как торговый представитель Ashland Resources и фонда под названием Hammock Account. Вэлентайн был контролирующим акционером Hammock и агентом Hammock Group, которая фактически была зарегистрирована на Британских Виргинских островах. Однако адрес Hammock был тем же самым адресом, который Леммон указал при регистрации Voyager Group. Вэлентайн также владел компанией под названием VMH Management, которой принадлежал хеджевый фонд под названием Canadian Advantage Limited Partnership, имевший, в свою очередь, на Бермудах дочернюю компанию Advantage (Bermuda) Fund. Для них он создал зеркальную структуру в виде компании VC Advantage Limited, которая управляла хеджевым фондом под названием VC Advantage Fund Limited Partnership и его сестринской компанией VC Advantage (Bermuda) Fund.
Здесь на сцену выходит приятель Вэлентайна и его партнер по VC Fund Камерон Бретт Челл. В прошлом Челл был продавцом ценных бумаг одной фирмы в Калгари, но в 1998 году был уличен в нарушениях, допущенных при осуществлении операций на фондовой бирже Альберты, после чего ему было запрещено работать на ней в любом качестве в течение пяти лет. Однако он проигнорировал этот запрет и был оштрафован на 25 тыс. долларов. Вскоре после этого он стал управляющим Chell Group, которой принадлежала интернет-компания под названием Jawz Inc. В ходе следствия по делу OSC and TK выяснилось, что в конце весны 2000 года Вэлентайн и Челл проделали с Jawz вышеописанный трюк под названием «смертельный штопор». Вэлентайн был обвинен в том, что использовал ТК для операций с акциями Jawz. Челл также занимался короткими продажами акций этой компании.
