Лев Данилкин - Клудж. Книги. Люди. Путешествия
Возможно, главная причина наших разногласий состоит в том, что мы, если воспользоваться образной системой авторов пособий по селф-хелп, – обитатели двух разных планет. Продукт экономики дефицита; дальние страны известны лишь по почтовым маркам, «Детям капитана Гранта» и телепередачам с Сенкевичем; заграница – запретный плод, откусить от которого еще и еще – азартная игра; это – я. Продукт экономики изобилия, избыточности, бесконечного разнообразия выбора, эпохи бычьих рынков и «длинного хвоста» – это он. Разные векторы, разные цели, разные ценности: перманентная экспансия против блестящей изоляции, импульс покорять пространства против стремления к тому, что экономисты называют «качественное время». Теперь вы и сами понимаете, к чему заведомо ведет совместный выезд. Правильно: роковой конфликт.
– Ну а что ты заладил… ну да, неудачный эпизод. Как будто нельзя вспомнить что-нибудь хорошее! Почему ты не вспоминаешь наше «э» пичное» путешествие на автомобиле по пяти эмиратам?
– Почему же, я вспоминаю.
– Да? Ну, наконец-то, хоть что-то.
– Это когда ты свернул на типа «жигулях» в пустыню – и…
Теперь и я припоминаю этот не самый удачный действительно, эпизод: съехав с асфальта, мы моментально закопались в песок по стекла, и затем, после сорока минут интенсивных попыток сдвинуться с места, поняли, что изжаримся на солнце и останемся там навсегда. Жалобный стон «Папа, я пить хочу!» до сих пор не изглаживается из моей памяти. Мы бы и сейчас находились внутри одной из дюн, если бы не двое сердобольных арабских джентльменов, которые проезжали мимо на багги и, по сути, вырыли нас – в полубессознательном состоянии, как Саида в «Белом солнце пустыни».
– Хорошо. Хорошо, хорошо, хорошо. Лондон! Лондон? Уж в Лондоне-то тебе не могло не понравиться: платформа 9 и 3/4, Бейкер-стрит, поездка по Темзе на амфибии «London Duck», «Билив ор нот» музей – ну помнишь? Помнишь?
Вот этого, пожалуй, вспоминать не следовало. Посреди Пикадилли-сёркес громоздится дом-сундук, внутри которого базируется недавно открывшийся музей Ripley’s – Believe It or Not! Хотите верьте, хотите нет, мы бы никогда не пошли туда, если бы он не работал до полуночи. Рассудив, что там наверняка обнаружится много чего полезного для ребенка, тем более что в восемь вечера все равно все уже закрыто, а спать еще не хочется, мы и отправились в музей диковинок; спустя несколько часов он был охарактеризован этим самым ребенком как «худшее место, где я когда-либо был в жизни». Следовало остановиться еще у кассы – где слева выставлена корова с пятой ногой на спине, а за стойкой берут по 30 фунтов с носа. Мы, однако, рискнули – и угодили в царство «полной дикости». Пять этажей, тысячи и тысячи экспонатов, один значительнее другого: вязаная «феррари», кладбищенская калитка с хитроумным механизмом открывания, рисунок, нарисованный лошадью, плошка с чертовски холодной водой, куда можно сунуть руку, чтоб понять, какой именно температуры был океан в районе гибели пассажиров «Титаника». Там же, однако, были выставлены и экспонаты, вызывавшие не столько любопытство, сколько, что греха таить, омерзение. Двухголовые козлята. Человек с рогом на голове. Человек, который умеет натягивать нижнюю губу на нос и на подбородок. Определенно, это не то, что следовало показывать семилетнему ребенку; но неприятные ощущения отчасти компенсировались более приемлемыми.
– А зеркальный лабиринт? Помнишь, мы полчаса бродили по нему, и там еще выдают специальные перчатки на руки, чтобы не оставлять отпечатков, когда натыкаешься на зеркало? А макет Тауэрского моста из спичек? А великан? Интересно же было: великан!
– Ага, великан! А человек с синей кожей? А высушенная голова? А этот, с выпученными глазищами? Они мне снятся до сих пор, эти твои ужасы!
– Ладно, чтоб я еще хоть раз куда-нибудь тебя повез… А те тихоокеанские острова? Ты помнишь, КАКИЕ там были закаты, какие, ммм… ландшафты!..
– А, это где нас развернули в аэропорту, потому что ты подложил мне в рюкзак пакет с кусочками лавы, камешками и кораллами? Ведь это ты сказал, что надо собирать коллекцию образцов ландшафта, по одному камешку в память о каждом острове? И у нас отобрали все, и составили акт об изъятии контрабанды, и еще обещали вкатить строгача.
– Ну что ты сразу, подумаешь. А вот Вьетнам – забыл Вьетнам?
– Почему же забыл, помню.
– О, какой там был отель, какие бугенвиллеи, какой бассейн!
– Бассейн?! А водяные змеи в бассейне – нет? Ты забыл, что, когда мы вылезли из воды, выяснилось: рядом с нами плавали двухметровые едва ли не анаконды – и мы чудом – чудом – выбрались оттуда живыми!
– Ладно, ладно; а вот Эквадор? Рафтинг!
– Да-да, это где ты – единственный из всех – умудрился вывалиться из лодки на повороте!
– Я не вывалился!
– А кто вывалился – может быть, я? Вода – это ТВОЙ конек, папа. Может быть, ты хочешь поговорить про «аквапарк» в Германии?
Нет, не хочу. «Аквапарк» – моя боль; не разобравшись что к чему – говорю вам, там не было никакого предупреждения! – я привел ребенка в нудистскую сауну. Предупреждения не было – но и никаких детей там тоже не было в помине. Боже, что он там пережил; наверняка это (еще одна) глубочайшая психотравма на всю жизнь – виноват в которой – я, я и только я; в довершение всего нас изгнали оттуда с позором, потому что мы остались в трусах, тогда как все прочие посетители «аквапарка» оказались гораздо левее нас на шкале внутренней раскрепощенности и не пожелали терпеть нас рядом с собой.
Интересно, что после каждого путешествия – детали которого я, поставив рядом с названием города или, там, острова «галочку», моментально забываю – младший участник предприятия открывает особую тетрадь и что-то там корябает: дневник. Возможно, в один прекрасный день он протянет мне эту хронику – наполненную доказательствами того, что на протяжении всего детства я посягал на его внутренний мир, неотъемлемое право самому выбирать интересную информацию и ограждать себя от культурных аллергенов – с холодным «Встретимся в суде». Но возможно, это будет всего лишь символическая гирька на весы, определяющие удельный вес «подлинного» в жизни; тогда как на противоположной чаше будет мой донжуанский список путешествий. Чья чаша пойдет вверх – старшего, который коллекционировал визы в паспорте, или младшего – который коллекционировал истории? Чем больше взрослеет автор дневника, тем более дальновидной представляется мне его стратегия. Ведь список останется просто списком – ну, еще одна страна, и еще, и еще; а толку-то. Другое дело – истории; история. The history, – на переплете тетради про путешествия, в которую что-то, который год, строчит мой сын, вытиснена золотыми буквами цитата из, откуда что берется, Черчилля, – will be kind to me if I intend to write it: «История окажется благосклонной ко мне, если я сам займусь ее сочинением». Пространства, экзотика, кругозор, география, списки – все это в конце концов забудется; что останется, так это истории про нас самих; которые рано или поздно сложатся в Историю – и которая, надеюсь, таки будет добра к нему.
Примечания
1
Текст песни Элвиса Пресли Are you lonesome tonight? («Ты одна в эту ночь?..»). – Примеч. ред.
2
Барнс все-таки получил Букера в 2011 году – за роман «Предчувствие конца». – Примеч. ред.
3
Ошибка, бестактность (англ.).
4
Словцо, острота (англ.).
5
Не особо привлекательный (англ.).
6
Джон Фаулз умер в ноябре 2005 года. – Примеч. ред.
7
Здесь: кошмар (фр.).
8
Очерк написан в 2006 году. С тех пор список произведений А. Иванова (род. 1969) драматически расширился. – Примеч. ред.
9
Фильм был снят в 2010 году Антоном Борматовым. – Примеч. ред.
10
Прощай, оружие (англ.).
11
Спрут; здесь – мафия (ит.).
12
Флегматичный, невозмутимый (англ.).
13
Нечто эдакое (фр.).
14
Церковь ада (англ.).
15
Клудж (англ. kludge) – на программистском жаргоне – программа, которая теоретически не должна работать, но почему-то работает.
16
Гражданин мира (фр.).
17
С крупинкой соли, остроумно (лат.).
18
Последнее, но не менее (англ.).
19
Последнее, но не наименее важное (англ.).
20
Мф. 11:17.
21
Другие романы С. Самсонова: «Кислородный предел» (2009), «Проводник электричества» (2011), «Железная кость» (2015). – Примеч. ред.
