Анна Лазарева - Блондинка вокруг света или I did it my way
Это была песня Роя Орбисона «Pritty women». Обожаю Мексику!
Тянуть уже некуда, и я бронирую полёт, с остановкой в Лос-Анджелесе. Правда, мне придётся провести больше десяти часов в аэропорту. Зато недорого. Теперь можно спокойно наслаждаться Карибами, Канкуном и Плайей-дель-Кармен.
Это, без сомнения, пати плейс. Гангстер-гёл чувствовала бы себя здесь, как в родной стихии. Здесь есть особая, тупиковая улица, где грохочущая какофония доносится изо всех щелей. Тут и там проходят леди пати. Это значит, для девушек всё бесплатно. Леди нажираются плохим алкоголем, как сапожники, и сваливаются без сознания где попало.
Пенное пати тоже ничего. Многие раздеваются и ныряют в пену. В пене тоже можно свалиться без сознания, чтобы люди спотыкались. Клоака забавно клокочет.
Я, конечно, предпочитаю сальса пати. Здесь не бывает поощрительных коктейлей, и бесплатно можно только потанцевать. Но и за это спасибо.
Торговаться здесь хорошо. Продавцы сразу скидывают половину стоимости товара, как только я с ними заговариваю:
— Полцены, за то, что знаешь испанский.
Хотя, наверняка, и бразильское бикини тому способствует.
Днём брожу одна, как всегда. Даже и компанию себе не подберёшь. Здесь слишком много примитивных бабников. Не интересно.
Итак, карета превращается в тыкву, и я еду в аэропорт. Но моя параллельная реальность цепко держит меня в своих объятиях, и на борт этого самолёта мне подняться не суждено. Меня на него просто не посадят. Оказывается, в Лос-Анджелесе тоже нет нейтральной зоны. Вернее, во всём США нет нейтральной зоны. Как же я могла об этом не знать? Это просто непростительно для профессионала! Через Хитроу летала, через Амстердам летала, а вот для того, чтобы остановиться в любом, пусть даже самом интернациональном аэропорту США, русским нужно иметь самую обыкновенную американскую визу. Даже такой визы, как транзитная, не существует. Говорят, что скоро виза нужна будет даже для того, чтобы пролететь над территорией США.
Вернуть, впоследствии, удастся только треть денег. Но и не это самое интересное. Самое интересное то, что оставшиеся деньги были рассчитаны, с математической точностью, до настоящего момента. И никак не далее.
То есть я стою сейчас в мексиканском аэропорту, с сумками, недействительным билетом и без «копья». На банковской карте, возможно, осталось долларов десять. Едва хватило бы, чтобы добраться обратно до Плайи. Что бы сделала Руби Тьюздей? Давайте относиться ко всему с юмором. Меня опять «удочеряют».
Вот как мы разбиваем сердца. Свои и чужие, или просто свои, или просто чужие.
Я встретила его на сальсе. Опять сальса. Я увидела лицо, полное нескрываемого восхищения. И с тех пор, до самого последнего разговора в скайпе, другим я это лицо не видела. Он вызвался подбросить меня к аэропорту, и сейчас невероятно доволен, что самолёт улетел без меня. Он даже считает это судьбой:
— Que suerte! (Какая удача! — исп.)
Нет, это не жгучий латинский двадцатилетний танцор сальсы. Это серьёзный мужчина, далеко за сорок, со своим бизнесом, белым домом у Карибского моря, кучей автомобилей и лёгкой сединой. И этот человек, буквально, спас меня от голода и бездомности.
Очень быстро я была представлена его экс, красивой, миниатюрной и жизнедеятельной итальянке, совсем под стать тому итальянскому мотогонщику с телескопом. Всё, что мы думаем об итальянцах, воплощено в этой маленькой, смуглой «Коломбине». Она очень позитивна и доброжелательна, лезет во все дела и не умолкает ни на секунду. Она не скрывает своих чувств и постоянно приплясывает.
— Он бросил меня на мой день рождения! — жаловалась она мне. — Уехал на Кубу. Я ему звоню, а он мне: «Я гощу у мамы…». А я ему: «Какая мама! Я же знаю, что ты на Кубе…»
— Спасибо за хорошую рецензию, mi corazon, — перебивает он «Коломбину».
И дальше мне:
— Я понимаю, что тебе нужна свобода. Но ведь тебе нужен и мужчина, когда-нибудь? Мужчина, для которого существует только одна женщина на свете — это ты. Тогда я здесь. Мужчина, который будет исполнять любые твои желания и осуществит любые твои мечты. Я опять здесь…
«Любимая, я поведу тебя к самому краю Вселенной, я подарю тебе эту звезду!..»
— … куда ты хочешь? В Занзибар? Поедем в Занзибар. Я стану хиппи, если хочешь. Отращу волосы. Будем ловить рыбу каждый день. Хочешь, будем жить в России. Откроем ресторан: мичелада кон марискос, такос…
«Коломбина» тоже уговаривала:
— Подумай хорошенько. Когда ты ещё встретишь такого замечательного человека, сестрёнка? Мне нужно передать его в хорошие руки. И я полностью одобряю твою кандидатуру. Будем вместе ходить на пляж, готовить пасту и жарить во дворе мясо. Не уезжай. Мы будем по тебе скучать.
«Коломбина» жалобно вздыхала. Было видно, что ей действительно не безразлична судьба бывшего бойфренда, и она искренне старалась устроить его счастье. Это ещё одна необычная ситуация, с которой мне пришлось столкнуться напоследок.
Он продолжал:
— … ты можешь вернуться в любое время. Я вышлю тебе билет, когда захочешь. Я буду тебя ждать.
— Да перестань, встретишь кого нибудь ещё.
— Я тебе не животное! Что вы вообще о нас, латиносах, думаете?..
— …если ты уедешь.… Поезжай. Но если тебе хоть что-нибудь нужно или у тебя хоть какие-нибудь затруднения — здесь твоя касса…
«…Светом нетленным будет она озарять нам путь в бесконечность…» Ведь я всё это неоднократно слышала, например, не далее как пару лет назад на Тропическом острове N… Это просто ещё один поэтический шедевр.
Глотая слёзы, он одевался, заводил машину, смотрел на проезжую часть. Несколько раз мне приходилось хвататься за руль потому, что он не видел дороги. Несколько раз он обильно сморкался в пляжное полотенце.
— Всё, я прекратил, мне намного лучше, — то и дело говорил он, широко улыбаясь. При слове «лучше» начинался новый слёзный поток.
Кто из нас не был в таком состоянии? И это совсем не лестно для того, кто это с нами сделал. Значит, обидчику придётся самому страдать. Я — эгоистка, и не хочу за это отвечать.
Но и чувства особой вины у меня не было. Было ощущение, что я просто очень хорошо подходила под его новый проект. Он этот проект придумал и уже прожил. И вот небольшая загвоздка: главный женский персонаж выходит из игры. Это были слёзы разочарования. Отняли игрушку. Проект развалился. А казался таким возможным и зависел, казалось, только от его собственного окончательного решения. Но в этот раз во мне нет сентиментальности. Нет и всё. Сможет ли моё поношенное сердце ещё когда-нибудь сгенерировать влюблённость? Метаморфозы произошли, и остался один цинизм. У меня были хорошие учителя.
Знаю, что глупо отказываться от такого предложения в такой безвыходной ситуации. Знаю, что вид на голубые жаркие Карибы лучше вида на слякотное зимнее шоссе. Знаю, что белый дом с террасой лучше жалкой клетушки в бетонных джунглях. Знаю, что многие годами ищут такого шанса. Знаю, что лучше плакать в «Мерседесе», чем на автобусной остановке, но…
Я просто еду вдогонку за весной и беру с собой свободу. За четвёртой весной. Она сейчас бушует в Москве. Воистину, это самое лучше место, чтобы праздновать её. Вот я и пришла к старой, избитой истине: жизнь полной грудью и есть земля обетованная и смысл самой жизни. И я ни о чём не жалею. Я легка и свободна. Я справляю русскую весну, и будь что будет! И чем бы это не обернулось, пусть оно подождёт!
