Юрий Галенович - Россия и Китай в XX веке: граница
Л. Ф. Ильичев: «Еще вопрос. Мы изучили «Предложение» китайской стороны. Сегодня мы услышали, что ваше «Предложение» означает двусторонние обязательства, т. е. обязательства двух сторон. Но в пункте втором китайская сторона предлагает советской стороне сократить численность войск до уровня 1964 года… Где тут обязательства китайской стороны? Вы увеличили свои войска, как говорят надежные источники, до более чем двух с половиной миллионов солдат. Какие обязательства берет на себя китайская сторона?
Второе. В пункте третьем китайская сторона предлагает советской стороне вывести войска из МНР, демонтировать базы и т. д. Каковы обязательства китайской стороны насчет оборонительных районов, сооружений, укреплений, созданных на советско-китайс-кой границе?
Третье. Вы предложили советской стороне прекратить создание военных баз в районе Индокитая; имеющиеся должны быть демонтированы. А что демонтировать, если у нас там нет баз? Спрашивается, что демонтировать? А обязательства китайской стороны? Это называется движением в одну сторону.
Ваши слова расходятся. Мы, значит, должны, а другая сторона не должна. Ну, скажите, можно ли это назвать равноправными переговорами?
Важно, что мы ведем переговоры. Но надо рассматривать вопросы равноправно. Что в «Декларации» есть такого, что обязывало бы вас и не обязывало нас? Что ставило бы вас в неравноправное положение? Ничего нет. Давайте ставить переговоры на почву равноправия и исходить из него.
Далее. Мы не заключаем никаких договоров, в которых бы нарушались ваши отношения с третьими странами. Не говорим о ваших отношениях с третьими странами, не говорим о многих заявлениях ваших руководителей. У нас-то ведь такого и нет ничего. Мы не просили вас обсуждать наши отношения с третьими странами и не будем обсуждать наши отношения с третьими странами.
Но всякий трезвомыслящий человек видит рациональность и конструктивность нашей позиции».
Ван Юпин: «Вопрос, поставленный главой советской делегации, вызывает у меня только недоумение. Ведь все наши выступления и предложения основаны на фактах.
С нашей стороны мы также хотели бы поставить вопросы. Увеличили ли вы численность ваших войск в сопредельных с КНР районах с 1964 года? Угрожает ли КНР дислокация войск на советско-китайской границе и с территории МНР? Поддерживаете ли вы Вьетнам в вооруженных провокациях против КНР? А мы, китайская сторона, не имеем ни одного солдата в соседних с СССР странах. Что касается вопроса о равноправии, то я уже сказал, что наш подход равноправный».
Л. Ф. Ильичев: «К сожалению, я ответа не получил».
Ван Юпин: «Поздравления с праздником (годовщиной Октября 1917 г. Ю.Г.) всем коллегам».
Л. Ф. Ильичев: «В прошлом и вы говорили, что Октябрьскую революцию донесли до вас залпы «Авроры». И вас поздравляем». (Напоминаю читателю, что тексты заявлений и выступления привожу по памяти. — Ю.Г.)
Ван Юпин сказал, что о следующей встрече можно будет договориться через связных.
12 ноября 1979 г. состоялось четвертое пленарное заседание.
Л. Ф. Ильичев в своем выступлении сказал:
«К сожалению, до сих пор мы не смогли провести встречу в узком составе, чтобы обменяться мнениями по вопросам, которые возникли в ходе заседаний. А их немало. В первую очередь, это вопросы в связи с документами, внесенными сторонами. Сначала советская делегация внесла «Декларацию»… Затем китайская сторона внесла документ, именуемый «Предложением»…
В своей основе два документа принципиально отличны, отражают разный подход к переговорам, отличны в поисках путей нормализации. Китайское «Предложение» направлено на ухудшение и обострение отношений. Это заявление советской стороны основано на неоспоримых фактах, на том, что китайская сторона, представив, по существу, в ультимативной форме целый реестр требований, заявила, что если они не будут удовлетворены, то «не может быть и речи»…
Разве не факт, что китайская сторона вторглась в область отношений СССР с третьими странами? Разве не факт, что китайская сторона взяла на себя право определять, какими должны быть отношения с третьими странами? Разве не факт, что Китай — только получатель, что он не берет на себя никаких обязательств?
А с нашей стороны всего этого нет. Скажем откровенно: если китайская сторона, отбрасывая принцип взаимных обязательств, поступает подобным образом, то можно ли вести переговоры в таком ключе?
У советской стороны другие намерения. Ее позиция отличалась и отличается последовательностью, доброй волей и учетом интересов обеих сторон. Мы искренне стремимся к улучшению, но только на равноправной основе. Для нас не существует вопроса о том, чтобы кому-то угрожать. Заглядывая в завтрашний день наших народов, мы хотели бы сосредоточиться на том, что является ключевым, выработать принципы, чтобы создать условия для решения других вопросов. Именно такова цель, которую мы преследуем, внося проект «Декларации»…
Хочу еще раз обратить внимание на его существенные аспекты. Его положения отражают реальность отношений, содержат в себе все, что необходимо для перестройки отношений. Проект является цельным по форме и конструктивным по содержанию.
Подойдем к нему с международно-правовой точки зрения. В Уставе ООН говорится о необходимости избавить человечество от угрозы войны. Документ отвечает положениям Устава ООН. У советской стороны нет намерений и целей в отношении КНР, отличающихся от намерений и целей, изложенных в Уставе ООН. В проекте «Декларации» содержатся положения, давно применяемые в практике. В частности, те принципы, которые есть в соглашениях КНР (и СССР) с другими странами. В этом документе нет ничего сверх того, что стало уже утвердившимися нормами международного права.
Рассмотрим наш проект под углом зрения советско-китайских отношений. Что в «Декларации» есть такого, что не отвечало бы интересам народов и не отвечало бы интересам безопасности, что ставило бы в неравноправное положение одну из сторон? Ведь стороны заложили бы политико-правовую основу и потом открыли бы перспективы для обсуждения интересующих стороны вопросов.
Глава китайской делегации спросил: надо ли разрабатывать принципы ради принципов, без разрешения «практических» вопросов? Мы не можем признать такую точку зрения обоснованной. Ведь разработка принципов или норм взаимоотношений — это само по себе не только принципиальный, но и практический, вполне актуальный шаг.
В результате непродления китайской стороной договора 1950 г. исчезла договорно-правовая основа. Мы убеждены, что без решения этого вопроса вряд ли можно ожидать какого-либо сдвига в советско-китайских отношениях, ожидать решения какого-либо другого вопроса.
Какую же позицию заняла китайская сторона в отношении советского проекта «Декларации»? По правде говоря, мы удивлены и озадачены реакцией. Мы не нашли сколько-нибудь серьезного и объективного анализа наших предложений. Мы услышали лишь, что в нашем проекте «не затронуты ключевые… обойдены практические вопросы» советско-китайских отношений, что этот документ «не может служить основой» отношений двух стран.
Такие заявления китайской стороны не могут не наводить на серьезные размышления. Глава китайской делегации заявил, что вы исходите из реального положения. Однако в действительности обострение и ухудшение произошло задолго до появления всех поставленных китайской стороной «вопросов» и вне какой-либо связи с ними.
Мы задаемся вопросом: к чему стремится китайская сторона, навязывая свои предложения как нечто непреложное и подлежащее неукоснительному выполнению?
Каких же результатов от советско-китайских переговоров она ожидает, если не считает ключевыми принцип мирного сосуществования, взаимные обязательства воздерживаться от применения силы, не проводить политику гегемонии, не претендовать на гегемонию в Азии, взаимные обязательства прилагать усилия для утверждения атмосферы доверия, взаимные обязательства сторон не ущемлять обязательства сторон в отношениях с третьими странами?
Что касается советской стороны, то она считала и считает эти принципы подлинно ключевыми, основополагающими.
Каких же других принципов в качестве ключевых придерживается китайская сторона? Это вопрос о принципиальной базе наших отношений и об исходной платформе советско-китайских отношений.
Советско-китайские переговоры являются двусторонними и на них, естественно, должны рассматриваться двусторонние отношения. На каком же основании говорится, что наиболее актуальным вопросом в наших отношениях является вопрос о социалистическом Вьетнаме? Ведь мы не предлагаем обсуждать именно за этим столом переговоров вопрос об отношениях КНР с Японией, с США, хотя у нас есть что сказать по этому вопросу. Мы готовы искать пути к нормализации советско-китайских отношений, но не за счет третьих стран».
