Майкл Блендинг - Coca-Cola. Грязная правда
Это нападение только укрепило решимость Паласиоса войти вместе с товарищами в профсоюз: примеры отваги, проявленные в 1980-х годах лидерами рабочих разливочного завода, все еще стояли у него перед глазами. «Если бы у нашего движения не было этих самоотверженных мучеников, капитализм давно бы нас проглотил», — говорит он. После нападения начальство предложило заплатить ему выходное пособие и переправить в Соединенные Штаты, если он согласится на увольнение, но Паласиос отказался, и вслед за этим, когда он вышел за покупками, какие-то люди ворвались в его дом и угрожали оружием его жене и сыну. Этот инцидент Паласиос рассматривает как наказание за свою неуступчивость. В мае 2005 года его все-таки уволили с завода — как раз через два месяца после того, как Поттер пришел в Coca-Cola и в разгар новой политики, «безусловно неприемлющей» любое насилие в отношении профсоюзов. Профсоюз опротестовал увольнение Паласиоса и требовал восстановить его на работе, но после очередного покушения на его жизнь Паласиос лег на дно и с помощью одной некоммерческой организации сумел связаться со штаб-квартирой Coca-Cola Company в Атланте. В декабре он получил письмо от Рона Освальда, главы Международного союза работников пищевой промышленности, который в 1980-х помогал рабочим Гватемалы организоваться, однако в последнее время критиковал действия SINALTRAINAL в Колумбии. Освальд сообщил Паласиосу, что он обсудил ситуацию с Эдом Поттером и что Coca-Cola Company предлагает «предоставить ресурсы, чтобы обеспечить ему безопасность» при условии, что он уйдет с завода. «Они признают, что через посредство ботлера это сделать не удастся, поскольку у нас есть некоторые основания подозревать, что угрозы инспирированы местным ботлером», — писал Освальд. (В интервью автору Освальд сообщил, что детали переговоров с Coca-Cola ему не сообщали, но у него осталось впечатление, будто гватемальская компания-ботлер издавна враждебно настроена по отношению к профсоюзам.)
Но Паласиос не хотел уходить с завода и продолжал через посредников вести переписку с корпорацией. В январе 2006 года от представителя Coca-Cola поступило новое предложение: Атланта вновь обещала защиту и солидный «пакет», лишь бы Паласиос уволился, — и он снова отказался. На следующий день он заехал домой за вещами, остановил свой красный пикап на улице, и в тот момент, когда он собрался выйти из машины, рядом с ним притормозил другой автомобиль такого же цвета и оттуда вышел водитель. И тут стоявший на углу человек достал револьвер и трижды выстрелил в грудь этому водителю, который рухнул мертвым к ногам Паласиоса. Естественно, Паласиос счел, что произошла ошибка и жертвой должен был стать он.
С этого момента Паласиос утратил интерес к переговорам с Coca-Cola. Освальд продолжал писать ему, заверяя, что поддерживает «практически ежедневный контакт» с Поттером, и предупреждал, что возможны осложнения, если к Паласиосу «обратится некий юрист из Вашингтона и посулит ему крупную компенсацию» очевидно, он имел в виду Коллингсворта, занимавшегося в то время делом АТСА. Примерно тогда же работавший в Coca-Cola Company юрист из Коста-Рики Родриго Ромеро назначил Паласиосу встречу в отеле в столице Гватемалы. По словам Паласиоса, он предложил ему билет в США и 15 тысяч долларов, а за это потребовал поставить подпись под чистым листом бумаги — это якобы было конфиденциальное соглашение никогда более не выступать против INCASA или против Coca-Cola. Паласиос с трудом обуздал гнев; подумав о последствиях для своей семьи, он принудил себя спокойно ответить, что обдумает это предложение.
Через несколько дней Ромеро послал Паласиосу e-mail и копию сообщения Поттера с подтверждением, что он предложил Паласиосу деньги и тот, как выразился Ромеро, «обещал не позднее выходных уточнить сумму».
Ничего подобного Паласиос делать не собирался. «Он считал меня за дурака, — возмущается он, — который подпишет вслепую какой-то документ, — да ведь мне бы пришлось жалеть об этом до конца жизни!» Убедившись, что ни ботлер, ни Coca-Cola Company не возьмут на себя защиту его безопасности, Паласиос в итоге согласился на компенсацию за увольнение (безо всяких конфиденциальных соглашений) и отправился в Штаты. Лишь через два года его родные смогли выбраться и присоединиться к нему в убежище. Обосновавшись в Детройте, Паласиос сумел связаться с «неким юристом из Вашингтона», и по его поручению Коллингсворт в феврале 2010 года подал иск в Верховный суд Нью-Йорка.
На первый взгляд, в этом деле причастность Coca-Cola доказывалась легче, нежели в деле SINALTRAINAL в Колумбии, ведь и Поттер, и адвокат корпорации лично вмешались в сложившуюся ситуацию и обещали Паласиосу безопасность в обмен на отставку и молчание. Когда он отверг эти условия, его самого и его семью оставили без защиты. «Я уверен, Coca-Cola могла в любой момент остановить INCASA, — говорил Паласиос. — И не остановила только потому, что не захотела».
Сходство между ситуациями в Колумбии и Гватемале бросается в глаза. По крайней мере, в одном Поттер не соврал: в Гватемале корпорация подключилась с самого начала. Вот только вмешалась она отнюдь не затем, чтобы защитить рабочих, а лишь чтобы уберечь саму себя. В то же время в Колумбии Coca-Cola вела переговоры с лидерами SINALTRAINAL, убеждая их выйти из профсоюза и перестать дурно отзываться о корпорации, и по тому сценарию развивались ее отношения с Паласиосом. По правде говоря, в обоих случаях корпорации пришлось иметь дело с известными «смутьянами», людьми с активной антикорпоративной и даже антикапиталистической позицией. На вопрос о ситуации в Колумбии Поттер отвечал уклончиво, но и такой ответ был весьма красноречив.
По его словам, несколько лет тому назад он прочел книгу об убийстве католического священника в Гватемале. «Автор показывает, как члены профсоюза научились предохраняться от нападений, заранее выставляя себя мучениками, — рассуждает Поттер. — Они привлекают к себе внимание, и это гарантирует им безопасность». С такой точки зрения Coca-Cola превращается в козла отпущения, рабочие чернят ее, потому что таким образом им проще представить себя в качестве жертв и добиться своих целей. Если так, то у корпорации есть все основания бороться всеми средствами и не идти на уступки. Весьма прискорбно, что в странах третьего мира творится насилие, но имидж корпорации страдать из-за этого не должен.
«Сколько мне приходилось спорить с нефтяными корпорациями, на которые мы подавали в суд, — рассказывает Коллингсворт. — Они смотрят на это так: Колумбия там или Индонезия или Бирма — страны дикие. Мы обеспечиваем население работой и делаем, что можем, в очень трудных условиях, но не мы же затеяли там войну, не нам ее и заканчивать. Однако нельзя считать себя непричастным, когда ты не просто наблюдатель — ты сам же и обеспечиваешь поддержку одной из сторон в этом раздоре».
Трудно поверить, что корпорацию не волнует безопасность рабочих, здоровье покупателей и состояние окружающей среды. Но если из многочисленных попыток призвать Coca-Cola к ответу можно сделать какой-то вывод, то вывод будет следующим: корпорация ни за что не позволит загнать себя в угол и связать какими бы то ни было юридическими обязательствами, которые принудили бы ее заняться улучшением положения в странах, где она присутствует, — во всяком случае, она не станет этого делать за счет своих прибылей. Корпорация уклоняется от обязывающих коллективных договоров с профсоюзами, от жесткого регулирования водопользования, от ограничений по рекламе, месту или способу продаже ее продукции.
Как Аза Кендлер и Роберт Вудрафф в свое время с готовностью жертвовали миллионы на благотворительность, но старались скрыть тысячи от налогообложения, так и при нынешнем поколении топ-менеджеров Coca-Cola делает много добра в разных краях мира — строит школы, спонсирует спорт, заботится об уборке и повторном использовании тары, собирает дождевую воду — но только при условии, что все эти программы остаются сугубо добровольными и способствуют высшим целям компании. В идеальном мире рынок сам позаботился бы о том, чтобы корпорации вплотную занялись проблемами здоровья и экологии, потому что люди предпочли бы продукцию тех фирм, которые соответствуют их моральным принципам, но Coca-Cola вложила столько денег и фантазии в создание своего имиджа, что потребителю до сих пор трудно осознать меру ответственности компании и предъявить ей соответствующие требования.
Опыт акций против Coca-Cola учит, что для успешной борьбы нужны две вещи: крупный иск, который угрожает финансовому благополучию корпорации, и широкомасштабная кампания, которая подрывает ее имидж. Там, где активистам удалось добиться победы — например, закрыть завод Hindustan Coca-Cola в Керале, — присутствовали оба этих элемента, там же, где не было ни того ни другого — как в Чьяпасе, — борьба, по сути дела, даже не начиналась. Из двух угроз, судебного преследования и общественного мнения, Coca-Cola ближе к сердцу принимает ущерб для своего бренда — вот почему кампания против газировки в школе увенчалась триумфом даже без обращения в суд, а лидеры колумбийского профсоюза потерпели поражение, как только отказались от публичных высказываний.
