Александр Никонов - Здравствуй, оружие! Презумпция здравого смысла
Телевизионный репортаж о дачной истории, в которой сторож убил из двустволки преступника и сел ни за что в тюрьму, ведущий прокомментировал так:
— И правильно посадили, потому что жизнь человека ценнее, чем старые тазики.
Скотина… Кто ему сказал, что мой старый тазик не ценнее преступной жизни? Кто должен определять стоимость и важность вещи? Только ее хозяин! Только он знает, какой ценой досталась ему та или иная вещь и что она для него значит.
Благодушные маниловы любят поговорить о святости человеческой жизни — до тех пор, пока лично у них не угнали тачку или не изнасиловали дочь. И только потом они прозревают, понимая простую вещь: болтовня о святости человеческой жизни — преступная демагогия. Потому что люди — разные. Жизнь человека вполне может иметь и отрицательную ценность. Если вы усомнились в этом хоть на мгновение, вспомните Чикатило.
Поэтому новую заповедь даю вам! Отныне свята не только и не столько жизнь человека. Священно его право на имущество. Имущество должно быть так же незыблемо, как здоровье и жизнь. А иногда и больше. Потому что порой вещь важнее здоровья. Царапина заживет. Сломанная кость срастется. А уничтоженная редкая картина известного художника пропадает безвозвратно, ее уже никто не вернет. Серьги старинной работы, доставшиеся вам от прабабушки и украденные каким-то узколобым ублюдком, вам никто не вернет.
Это совершенно иная идеологема! Принципиально иная. И она, как ни парадоксально, более гуманна, чем прежняя, гласящая о святости какой-то там абстрактной, неизвестно чьей жизни. Римское право конкретно и жестко защищало имущество личности. И потому сам гражданин римской республики был лицом неприкосновенным. Римское гражданство ценилось и было предметом вожделения всей ойкумены.
А потом пришел маргинальный социалист Христос, который по-маниловски начал плести ахинею о непротивлении злу насилием и подставлении правой щеки тому, кто тебя охреначил по левой. В результате этой сверхчеловеческой и на первый взгляд супергуманной идеологии пролились моря крови…
Все попытки заменить римское право фигней добром не заканчиваются. А римский гражданин, в отличие от негражданина, имел право на оружие и мог защитить себя, свою семью и свое имущество от посягательства грабителя, просто-напросто зарубив его мечом. А что тут такого? Негуманно?
Странно. Если человек сунул голову под паровой молот и башку ему расплющило, никто почему-то не кричит о негуманности. А ведь человек погиб! Почему же нет воплей о негуманности? А потому что паровой молот — машина. Сунул туда голову — сам виноват, соблюдай технику безопасности.
Римский закон — тоже машина. И если хозяин имущества может лишить тебя жизни, верещать о негуманности не нужно: хочешь жить — не суйся воровать! Соблюдай технику безопасности. А уж если сунулся в чужой дом и тебе отстрелили башку — сам виноват. В чем проблема?
Вот какой должна быть новая, гуманная мораль… А вообще, если уж по большому счету, гуманизм — понятие относительное. И если государство играет на стороне преступности, то есть чересчур гуманно по отношению к преступникам, это превращается в страшную негуманность и вопиющую несправедливость по отношению к хорошим людям.
Страна должна быть гуманной. Но к людям, а не к бандитам.
Поэтому преступника можно убить, если он покушается на самое священное — ваше имущественное право. Убил преступника — сорок грехов списал. Каждый должен иметь право и моральную обязанность стрелять вслед мотоциклисту, сорвавшему с плеча пожилой женщины сумку. И тогда через пять-десять трупов этот вид преступления, который чрезвычайно развит в южных странах, просто исчезнет. Как исчезли в Молдавии угонщики автомобилей. Конечно, наши розовые гуманисты скажут, что это очень плохое, жестокое и кровавое решение вопроса, и потому пусть лучше данный вид преступления процветает. Гуманисты очень любят преступников. А мне слезинка старухи, у которой украли пенсию, дороже, чем жизнь тысячи гопников, воров и прочих отбросов. Потому я голосую за отстрел.
Между прочим, фактически то, что я написал, государством признается. Но негласно и для себя. Часовой на посту, то есть раб государства, может и даже обязан открыть из автомата огонь на поражение по человеку, который лезет на охраняемый склад. Почему же государство делает для себя исключение, разрешая убивать за покушение на имущество? А потому что это его, государственные, шмотки! А за свое добро каждый готов порвать. В итоге государству убивать можно, а тем, кто, собственно говоря, и составляет собой государство, — нет. Почему? Где и на каком этапе монстр государства отделился от людей и стал самостоятельным драконом, который не подчиняется своему хозяину — народу, людям — унижаемым, обворовываемым, насилуемым и при этом лишенным права на самозащиту?..
Но это еще не весь парадокс! По российским, например, законам нанятый и вооруженный охранник не имеет права убивать преступника, который покушается на его, охранника, имущество. Но имеет право открывать огонь на поражение, если кто-то покушается на имущество, которое он охраняет по договору. Иными словами, за чужое имущество убивать можно, а за собственное — ни в коем случае.
Ясно, что законы нужно менять. В какую сторону? А вот в какую…
Убил? И слава богу…
В Южную Америку я не летал: накладно. Но с одним человечком на этом континенте, который тесно связан с оружием, списался. Человечек интересный. Занимается оружейным бизнесом, живет в Бразилии, при этом имеет оружейную лавку и в Панаме. Панама и Бразилия здорово отличаются друг от друга. Панама — страна более-менее спокойная, а в Бразилии — высоченная преступность. Связано это с фавелами — огромными трущобными районами Рио, которые являются рассадниками тараканов и человеческой плесени. По сути, фавелы — это огромные преступные малины, гигантские Хитровки.
И в Панаме, и в Бразилии короткоствольное и длинноствольное оружие легализовано. В Бразилии возраст, с которого можно получить ствол, — 25 лет. Процедура получения разрешения не сложна, но претендента тщательно пробивают по полицейским криминальным базам. Купить можно все что угодно, кроме автоматического длинноствола, то есть чисто военных пехотных образцов.
В Панаме процедура получения оружейной лицензии сложнее, там нужно даже сдать тест ДНК и ждать ответа почтой 3–4 месяца. Зато разрешение дается пожизненно и сразу на 30 стволов. Если хочется купить больше, нужно немножко доплатить и получить бумажку еще на 30 стволов. При этом в Панаме разрешено все — автоматическое оружие, пулеметы, обрезы. Хочешь сделать из своей двустволки обрез — пили! Твоя вещь, кто тебе может запретить ее портить? Способ ношения не оговорен — можно носить и открыто, и скрытно. Раз уж человек прошел такую серьезную проверку, ему можно доверять. И небезосновательно: как мы знаем, легальное оружие в преступлениях не участвует.
Так вот, мой южноамериканский корреспондент рассказывает:
«Живу преимущественно в Бразилии. Криминальная ситуация худшая в мире, поэтому оружие сильно помогает. Нынешнее правительство вынесло на референдум ограничительные законы и с треском проиграло. Сам езжу на работу с коротким револьвером в поясной сумке (на велике катаюсь, проезжаю в одном месте неприятный район). Полиция применяет оружие часто, пойманных на месте преступления преступников, если при них нелегальный ствол, могут просто убить, никого не стесняясь. Федералы и GOPE («Элитный отряд») вообще не задумываются. Но это феномен фавел, чисто бразильское, про это отдельную книгу надо писать.
Сам я веду курсы по применению оружия, то есть учу не просто стрелять, а именно стрелять в людей, выбрать безопасный момент, не побояться нажать спуск. Одну из моих учениц месяцев шесть назад высадили из машины. Она дождалась, когда грабитель отвлечется на руль, достала из сумочки ППК и пальнула ему в башку через стекло. Ответственности не несла, полиция только поблагодарила».
Вот оно!
При любом преступном посягательстве на человека — на его жизнь, здоровье, сексуальную неприкосновенность или имущество — человек имеет право применять оружие на поражение. Имеет право убивать, попросту говоря. Это святое право каждого защищающегося человека. И не важно, что именно он защищал, главное, что он защищал свое. Так должен быть устроен справедливый закон. Убил бандита, пытавшегося украсть у тебя или у прохожего кошелек, — получи награду от органов поддержания правопорядка или хотя бы устную благодарность полиции.
В Южной Америке закон справедливый. Попытался угнать машину — получил пулю в тыкву. Это гуманно.
И в Италии закон справедливый. Парламент страны не так давно одобрил закон, который разрешает итальянцам из своего легального оружия валить преступников для защиты не только жизни, но и собственности. Конечно, леваки сильно возражали против отстрела социально близких, бормоча что-то о несоразмерности «наказания» преступлению. Мол, преступник всего лишь хотел ограбить людей, а его убили — разве такое справедливо, ведь за имущественные преступления у нас казнь не предусмотрена!.. Но в Европе казнь теперь вообще не предусмотрена, так что ж теперь — преступников не убивать во время самообороны? Глупость. Тем более что самооборона — это вовсе не наказание, не нужно путать понятия. Поэтому министр юстиции Роберто Кастелли очень грамотно ответил обеспокоенным любителям преступников в том смысле, что бандитам «теперь будет больше острастки, а у жертв агрессии меньше проблем». Это гуманно.
