Александр Шевякин - Кто готовил развал СССР
На то, что одновременная болезнь, повлекшая смерть министров обороны СССР и Чехословакии (и ГДР, и Венгрии. — А.Ш.), была не случайной, указывают и некоторые другие обстоятельства.
5 сентября 1984 г. — в тот же день, когда в Чехословакии начались учения «Щит-84», т.е. сразу же после отъезда Устинова за границу, начальник Генерального штаба Вооруженных сил СССР Маршал Советского Союза Н.В. Огарков был вызван в ЦК КПСС, и Черненко поздравил его с новым назначением — на должность главкома Западного стратегического направления.
Военными об этом рассказывается так: «На должность главкома Западного стратегического направления Н.В. Огаркова назначили тихо, сочтя, что его самого можно и не спрашивать об этом. Когда маршала пригласили в ЦК КПСС, и Черненко поздравил его с назначением, теперь уже бывший начальник Генерального штаба спросил у генсека, почему с ним никто об этом смещении предварительно не поговорил. Хотя бы по телефону. Черненко ответил: «Считайте, что никакого смещения с должности начальника Генштаба нет. Есть перемещение в должности по горизонтали, так надо в интересах Родины. Вы прекрасно знаете значение Западного направления». (В подчинении главнокомандующего: ГСВГ, Северная и Центральная группы войск, Прибалтийский, Белорусский, Прикарпатский военные округа, Балтийский флот, воздушная армия Верховного Главнокомандования, 2-ая отдельная армия ПВО. — А.Ш.)
И все-таки это было понижение. Что за ним стояло? Огромный авторитет маршала в Вооруженных Силах? Присущая ему самостоятельность мышления? (…)
Назначение состоялось 5 сентября 1984 г. Да, это было для всех неожиданностью. Ведь речь шла о перемещении двух крупных военачальников. Первый шел, так сказать, по горизонтали. А второй — маршал Ахромеев Сергей Федорович — из 1-х замов становился начальником Генштаба. Примечательно, что данная перестановка проходила как-то спешно, ее будто подталкивали сверху» [16.3].
Самое главное в этом назначении: 1) должность главкома Западного стратегического направления (до этого штаб и др. службы существовали только на Дальнем Востоке. Нами это уже говорилось. А в 1984 г. введены Западное, Юго-западное и Южное стратегические направления. — А.Ш.) ранее в мирное время никогда не существовала, и ее изобрели специально для Огаркова; 2) никаких практических полномочий эта должность не давала (почти что «свадебный генерал»); 3) штаб Главного командования войск Западного стратегического направления было решено разместить в г. Легница (Польша). Т.о., маршала Огаркова фактически отправили в почетную ссылку. Итак, практически одновременно: 1) начальника Генерального штаба сразу же после отъезда министра обороны в загранкомандировку снимают с должности и отправляют в почетную ссылку; 2) министра обороны во время загранкомандировки заражают неизвестной болезнью, в результате которой он по состоянию здоровья войсками больше не управляет и вскоре умирает.
Т.о., в сентябре 1984 г. фактически была проведена спецоперация по смене высшего руководства Вооруженных Сил. Были устранены министр обороны, реально определявший, кто будет Генеральным секретарем, и начальник Генштаба, обладавший самостоятельным мышлением и способный спорить с начальством, а потому непредсказуемый и потенциально опасный.
Сменившие Устинова и Огаркова соответственно маршал С. Соколов и маршал Ахромеев при всех своих военных заслугах не были политиками и никогда не позволяли себе спорить с Политбюро.
Учитывая, в каком состоянии был Черненко, решение о смещении Огаркова он принял явно не самостоятельно. Воспользовавшись отъездом Устинова, товарищи из КГБ могли подойти к Черненко и сказать ему доброе слово (даже без пистолета), и смертельно больной Генсек сделал то, что от него требовалось.
Устинова, как члена Политбюро, заочно снять с должности было нельзя, такие вопросы обсуждались на Политбюро с участием обсуждаемого. А в присутствии Устинова это было просто невозможно — достаточно было одной команды, чтобы повторить ранее сделанное Ярузельским. Во время учений «Щит-84», находясь за границей, Устинов разобраться по поводу отставки Огаркова, да и вообще разобраться со своими противниками не мог, но после его возвращения могло произойти все что угодно.
Поэтому Устинова пришлось заразить неизвестной болезнью. Почему то же самое произошло с генералом Дзуром — трудно сказать; возможно, они с Устиновым говорили о неожиданной для них отставке Огаркова, и Дзур при этом сказал такие слова, которые лучше было не говорить (например, о положительном опыте Ярузельского). Особый отдел все слышит.
Итак, в сентябре 1984 г. Советская армия была выведена из политической игры, и КГБ мог не опасаться противодействия избранию Горбачева и проведению «перестройки» со стороны военных.
К концу года, по словам Чазова, «состояние самого Черненко было крайне тяжелым. Он находился в больнице и выезжал на работу лишь на несколько часов» [23]. И в это время становится понятной еще одна причина для устранения от руководства армией Устинова и Огаркова.
В декабре 1984 г. Председатель Комитета ВС СССР по международным делам М. Горбачев во главе парламентской делегации отправился с визитом в Лондон. Бывший и.о. резидента в Лондоне О. Гордиевский сообщает, что Горбачеву ежедневно представляли по три-четыре разведсводки, большинство из которых готовил он сам. И уже в последние месяцы 1984 г. «лондонской резидентуре стало ясно, что КГБ поддерживает кандидатуру Михаила Горбачева как преемника дышащего на ладан Черненко. Еще до приезда Горбачева как руководителя советской парламентской делегации в Великобританию в декабре 1984 г., во время которой он провел переговоры с Маргарет Тэтчер, Центр начал бомбардировать лондонскую резидентуру запросами материалов для Горбачева» [6].
Почему КГБ уделял такое внимание этому визиту, становится ясным из мемуаров одного из членов делегации А. Яковлева. После того как Андропов вернул Яковлева из Канады, тот в основном занимался консультированием Горбачева, и в Лондон они поехали вместе.
А. Яковлев рассказывает об истинной цели этих переговоров: «Переговоры продолжали носить зондажный характер до тех пор, пока на одном из заседаний в узком составе (я присутствовал на нем) Михаил Сергеевич не вытащил на стол карту Генштаба со всеми грифами секретности, свидетельствовавшими, что карта подлинная. На ней были изображены направления ракетных ударов по Великобритании, показано, откуда могут быть эти удары и все остальное.
Тэтчер смотрела то на карту, то на Горбачева. По-моему, она не могла понять, разыгрывают ее или говорят всерьез. Пауза явно затягивалась. Премьерша рассматривала английские города, к которым подошли стрелы, но пока еще не ракеты. Затянувшуюся паузу прервал Горбачев:
Госпожа премьер-министр, со всем этим надо кончать, и как можно скорее.
Да, — ответила несколько растерянная Тэтчер» [16.4].
Завершить переговоры Горбачев не успел, т.к. происходило это 20 декабря 1984 г., и в это время из Москвы пришло известие о смерти Устинова после трехмесячного пребывания в больнице. Чтобы «старики» из Политбюро не успели в отсутствие Горбачева обработать Черненко и провести на пост министра обороны своего человека вместо маршала Соколова, который с сентября был и.о. министра в связи с болезнью Устинова, Михаилу Сергеевичу пришлось все бросить и улететь в Москву. 22 декабря 1984 г. Соколов был назначен министром обороны СССР.
Самый главный вопрос в истории с картой Генштаба, которую Горбачев показывал Тэтчер — а каким образом Горбачев получил эту карту? Вот каковы на этот счет соображения С. Кургиняна: «Вернусь (…) к мемуарам Яковлева. Там черным по белому прописано, что Горбачев на встрече с Тэтчер показывал карту ядерных ударов СССР по Великобритании. Причем такую тайную карту, что ах и ох! Михаил Сергеевич этим мемуарам не возражает!
Я не хочу это критиковать с оперативных или морально-журналистских позиций. Я пробую разобраться в элите. При таких разбирательствах морали и УК места нет. (…) Тэтчер — не дура. Она фальшивую карту к рассмотрению не примет. И карту с малой секретностью тоже. Они про нас ох сколько всего знали на тот момент! Значит, ее надо было «кормить» чем-то достоверно лакомым. И так, чтобы не было подозрений, что с ней играют. Она сама-то ходы считать умеет? И разведка у нее неплохая.
Короче, ее надо было «кормить» чем-то достоверным и особо секретным. Кто дал сие? Устинов? — И он также был в игре?» [16.5].
В данном случае упускается из виду, что Устинов к тому времени три месяца лежал в больнице, поэтому карту Горбачеву могли предоставить или и.о. министра обороны Соколов, или начальник Генштаба Ахромеев. (Если это не было сделано заранее. — А.Ш.)
Скорее всего, карту Генштаба М. Горбачеву дал именно начальник Генштаба С. Ахромеев. Он продолжал входить в ближайшее окружение Горбачева до самого последнего момента. После ухода с поста начальника Генштаба в декабре 1988 г. маршал Ахромеев был назначен советником Горбачева и оставался им до августовского «путча» 1991 г.
