Газета Завтра - Газета Завтра 839 (103 2009)
Вторая причина — сложность и быстрое развитие России как цивилизации. Она стала ареной столкновения нескольких метафизических проектов, нескольких представлений о Граде Божьем. Жижек пишет "народный взрыв". Так ведь произошла серия взрывов.
Как можно забывать о буржуазно-либеральном взрыве Февраля! Ведь он и сам по себе колоссален — это аналог Великой французской революции в России! Разница в том, что во Франции эта революция смогла огнем и мечом обескровить крестьянскую "Вандею", а в России нашла коса на камень. Во Франции революция выбросила свой взрыв вовне, и ее красное колесо прокатилось по Европе, Египту, Малой Азии и докатилось до Москвы, где и завязло. А у нас взрывы пошли друг на друга, и с ними по стране прошлись и махновщина, и всяческие "самостийники".
Но ведь в каждом из этих взрывов была духовная страсть. Все их Есенин представлял как цветы народной души. Он сказал об этом так: "Цветы сражалися друг с другом, / И красный цвет был всех бойчей" .
Конечно, сейчас не до Есенина, в России рулят его антиподы. Но подумаем, неужели "русские мальчики" из хороших семей шли в Белую гвардию убивать и умирать за то, чтобы сопливые отпрыски "черкизонов" устраивали позорные оргии на швейцарских автострадах? Ведь это подлое царство мамоны, которое устроили в России, оскорбляет память белых едва ли не сильнее, чем красных.
Да, красные без Сталина шаг за шагом утратили "упругую мощность" и потерпели поражение в незнакомой войне. Ясно, что та дрянь, что правит бал в России, не хочет и никак не может вести свою родословную "от Сталина". Она его не пачкает. Но эта дрянь, происходящая от Соньки золотой ручки, тщится представить себя потомками Белой гвардии — и от такого позора шевелятся в могилах белые кости.
То-то и оно: "или Сталин — или Гитлер с глобальной Сонькой Золотая ручка". Думается, если бы мы могли видеть потустороннее, увидели бы великий поход теней белых ветеранов, переходящих после нынешней реформы в Красную Армию.
Маховик русской революции, энергия которого достигла кульминации в 30-40-е годы, раскручивался долго. Ленин сказал, что зеркало этого зреющего взрыва — Толстой. Но у Толстого он разглядел лишь один источник этой энергии — социальную организацию, которая генерировала особый культурный тип. Это были русский общинный крестьянин и его брат-рабочий, вчерашний крестьянин. Взрывной потенциал общины понимал и Столыпин, который пытался эту энергию погасить — слишком поздно.
Ленин как будто был прав, сделав упор на новой социальной организации — союзе рабочих и крестьян под руководством "партии нового типа". Эта доктрина, как нас учили, позволила разрешить тяжелейшие проблемы — и захвата власти, и военного коммунизма, и НЭПа. И все же в ней Ленин упустил ту сторону, которую Толстой скрыл за недомолвками "непротивления злу насилием". Источником силы, который и оживлял потенциал социальной организации, была нарастающая духовная страсть рабочих и крестьян, а точнее, всего народа.
Она уже была предъявлена и в странном движении землепроходцев и казаков, в Разине и Пугачеве, в монахах и сектантах, бродягах и анархистах, в Пушкине и Менделееве. Это был разгон огромного духовного реактора, который в начале ХХ века втянул в резонанс всю страну. Хорошего объяснения этому явлению мы пока не имеем, и целая армия кропателей сегодня пытается отвлечь от него внимание нашей молодежи.
Этот резонанс хотели тогда разрушить многие даже противостоящие силы — монархисты и либералы, ортодоксальные марксисты и черносотенцы. Не получилось, все они и сами были втянуты в этот водоворот. Надо прочесть всю русскую поэзию Серебряного века, чтобы почувствовать, как раскручивался этот ураган.
Взрыв духовной энергии — это соединение идеалов и интересов, "неба и земли". Совмещение иррациональной природы человека и его потребности в свободе с рациональной социальной организацией — сложное дело, здесь и возникают братоубийственные конфликты. Маховик революции раскрутили не большевики, но на них, как на победителей, легла обязанность усмирить революцию , а это труднее, чем ее начать. Есенин писал: "Хлестнула дерзко за предел / Нас отравившая свобода" . Значит, "страну в бушующем разливе / должны заковывать в бетон" .
Как же соединить несоединимое? Идти с проповедью любви и ожидать морального самосовершенствования? Люди отвергали эти проповеди, они могли поверить только Общему делу вселенского масштаба. Царство справедливости на земле — вот уровень запросов. И Сталин заслужил невероятную по своей силе любовь тех миллионов потому, что нащупал формулу совмещения "земли и неба". Он выстраивал такой образ будущего, который начал сплачивать основную массу народа и тем "усмирял" революцию. Это — факт, и пусть молодежь об этом задумается.
Ленин обладал необычайной способностью рационализировать идеальное. В его логике образ будущего царства социальной справедливости поддавался расчету. Это позволяло держать идущий вразнос социальный реактор под относительным контролем. Но после 1922 г. советское государство стало ареной нарастающего конфликта течений большевизма с очень разными идеальными целями, из которых вырастали принципиально разные доктрины. "Перманентная революция" с выходом на глобальный уровень — это одно, а "строительство социализма в одной стране" — совсем другое.
Тут еще много непонятного, но ясно, что Сталин мыслил в иной логике, нежели Ленин или Троцкий. Разбуженную энергию миллионов было нельзя канализировать в торговлю бараниной и мастерскую "кустаря без мотора". Даже ГОЭЛРО не тянула по своему масштабу. Требовалось "общее дело" — индустриализация России, массовый научный прорыв и великая Победа, изменившая мир. То есть общее дело космического размера, как это и предсказывали русские космисты. Такая энергия требовала не эволюционных приращений, а скачкообразного перехода на новый уровень. Только так могли соединиться свобода и справедливость, без этого взрыв энергии разнес бы страну. Сейчас мы этого не чувствуем, а тогда это было очевидно.
Сталин как будто вобрал и переработал в программу множество пророчеств и апокалиптических прозрений за две тысячи лет. Конечно, при этом выбросы страсти потрясали страну. Попробуйте разумно объяснить новый всплеск братоубийства в 30-е годы, да и реальность ГУЛАГа. К чему приукрашивать и пытаться оправдывать! Всё это делали наши, родные нам люди — и мы бы делали, живи мы тогда. Посмотрите или пересмотрите фильм "Зеркало для героя".
Могли ли они не столкнуться, не породить нового очага противостояния, затянувшего в мясорубку и непричастных людей? Троцкий, сам погибший в этой мясорубке, писал в своей главной книге ("Преданная революция", 1936): "Достаточно известно, что каждая революция до сих пор вызывала после себя реакцию или даже контрреволюцию , которая, правда, никогда не отбрасывала нацию полностью назад… Жертвой первой же реакционной волны являлись, по общему правилу, пионеры, инициаторы, зачинщики, которые стояли во главе масс в наступательный период революции". Вот и корень тех репрессий.
Говорят, Сталин был суров и жесток. Но как отмерить предел необходимой суровости, когда неизвестна сила той коллективной иррациональности, которая бушевала в людях? И ведь она принимала самые разные формы, прорывалась в неожиданных точках. Ведь перескоки на другие энергетические уровни происходят и "вниз", с необъяснимой деградацией людей и коллективов. Герои гражданской войны шли в тюрьму за растраты — ради шубы для какой-нибудь Лили Брик. Об этом в учебниках не писали, нас растили в теплице. Научили дешевому морализаторству, а вглядываться в жизнь отучили.
ТАКОЙ ДЕГРАДАЦИИ, особенно наглядной в годы НЭПа, мистически боялись люди, пережившие революцию. Вплоть до самоубийств. Об этом много написано в 20-е годы. Это и предопределило сдвиг к "казарменному социализму", к тоталитаризму и сплочению в подобие "отряда". Это шло снизу, из коллективной памяти большинства, как единственный способ пережить грядущую катастрофу. Ну, бросьте за это камень в своих дедов, "питомцы Победы"! Теперь у России врагов нет, ей не нужны ни армия, ни промышленность, ни колхозы. Хорошо устроились! Но сравните, что построили и совершили за двадцать лет при Сталине, и что совершили за двадцать лет вы при гуманных демократических правителях.
Тогда и произошли репрессии, после катастрофы первой волны коллективизации. Репрессии судят по меркам европейского гуманизма, который там появляется в короткие периоды благополучия. Но Сталин и весь наш народ не там и не в такое время жили. Все пребывали в страстнoм состоянии, это даже после войны чувствовалось. Страшно сказать, но, пожалуй, только в этом состоянии и смогли мы победить в войне и еще долго продержаться в "холодном" противостоянии с Западом.
