Дмитрий Табачник - Украина: политика упущенных возможностей
Целью ставится не только уничтожение исторической памяти Украины, невозможной без полководцев Паскевича, Гудовича, Драгомирова, Кондратенко, Ватутина, православных деятелей Феофана Прокоповича, святителя Димитрия Ростовского, священномученика митрополита Владимира, Гавриила Костельника, верных присяге патриотов — полковников Искры и Кочубея, замученных оккупантами и их пособниками узников концлагерей Талергоф и Терезин, молодогвардейцев и западноукраинских ястребков. Одновременно идет насаждение искусственно созданных мифов, призванных обосновать концепцию отечественной истории, написанной в духе интегрального национализма, как антирусский проект. Этот проект является настолько антирусским, насколько и антиукраинским.
Дело не только в том, что националисты во все времена выступают пособниками оккупантов, захватывающих украинские земли. Их историческая концепция подменяет подлинную историю Украины, полную блестящих побед и выдающихся свершений, плаксивым галичанско-оуновским краеведением, единственным содержанием которого является зоологическая ненависть к России, Великой Украине и православию.
Современная Украина — это, к сожалению, государство победившей оруэлловской утопии, где в архивах регулярно перепечатывались подшивки газет. Достаточно напомнить о работе руководства СБУ в области исторических фальсификаций. Оно уже успело объяснить, за бюджетные, кстати, средства, что гауптман гитлеровского вермахта Шухевич был лучшим другом еврейских и польских детей, а возглавляемый им 201-й полицейский батальон, вероятно, занимался в Белоруссии собиранием фольклора или заготовкой брусники для госпиталей.
Замечу, мы делаем ошибку, когда пытаемся не разоблачать, а только слегка корректировать мифы националистического агитпропа. Надо говорить всю правду, без оглядки на то, нравится она кому-то на печерских холмах или нет. Говорить, что никогда не было никаких 300 погибших под Крутами, как и говорить про страшный террор сечевиков и гайдамаков в период гражданской войны. Говорить, что не был великий голод 1932–1933 годов никаким геноцидом, а произошел благодаря стараниям местных активистов. Активистов из украинизаторской гвардии Косиора, Скрыпника, Чубаря и Любченко, хотевших выслужиться перед начальством колхозным строительством и хлебозаготовками, как сейчас их наследники выслуживаются перед посольством Соединенных Штатов вступлением в НАТО и ликвидацией отечественного ВПК.
Также понятно, почему для власть предержащих нет большей проблемы, чем уничтожение канонического православия с заменой его на действующую по принципу «чего изволите» «поместную» псевдоцерковь. Наш долг — защитить веру предков, как это сумели сделать казаки и православные братства перед угрозой насильственного насаждения унии. Необходимо сделать невозможным любое вмешательство в дела церкви, в особенности неприкрытое давление на иерархов и священнослужителей.
«Оранжевая» власть четко разделяет украинцев на сорта, и сорта эти, как сословия в Древнем Риме, четко градуируются — чем больше ненависть к украинско-русскому единству и православию, тем сорт выше.
Оказывается, тысячи казаков и украинских партизан, сражавшихся со шведами, — «прислужники царизма», а кучка нарушивших крестную клятву мазепинских иуд — гордость нации. Оказалось, что несколько человек, погибших под Крутами из-за трусости собственного командования, — герои на все времена, а полторы тысячи киевских рабочих, женщин и детей, расстрелянных австро-венгерскими наемниками Коновальца, не стоят даже упоминания. Оказалось, что погибшие за освобождение Украины воины Советской армии не нужны ющенковской Украине, а проводившие этнические чистки и массовые казни убийцы из УПА достойны канонизации.
Вполне логично, что подобные «исторические изыскания» выливаются во вполне конкретные негласные указания органам власти комплектовать аппарат «идеологически выдержанными» кадрами из Галичины и не принимать на работу ненадежных выходцев с юго-востока.
Достаточно посмотреть хотя бы на кадры МИДа: такое впечатление, что это реинкарнированное министерство канувшей в лету Западноукраинской Народной Республики — количество выходцев из Галичины в несколько раз превышает их удельный вес по Украине.
Отдельного упоминания достойно и то, как был нанесен смертельный удар боеспособности армии. Уничтожившее подготовку профессиональных офицерских кадров перенесение Института сухопутных войск в бывшее Львовское политучилище произошло только потому, что в Одессе невозможно было бы воспитывать командиров на традициях поклонения воякам СС «Галичины» и батальйона «Нахтигаль».
Если мы не остановим насаждаемый сверху процесс создания националистической идеологии государства, то проблематичным окажется существование Украины как независимого государства.
Если оппозиционные политики не выполнят своего долга по защите конституционных прав граждан, то вскоре центробежные силы приобретут радикальный характер, поднимутся целые регионы, и последствия подобного нарастания раскола предсказать и предотвратить будет уже невозможно. Эту работу по защите гражданского общества, свободы, инакомыслия, поликультурности и проводит Партия регионов в условиях жесткого прессинга власти, когда всем силовым структурам даны указания по травле крупнейшей политической силы, защищающей конституционные права граждан.
Мы отдаем себе отчет в том, что необходимо расширение этой работы, выведение ее с уровня партийного на общенациональный. Исходя из этого, мною в Северодонецке выдвигалась инициатива создания на местах, начиная с районного уровня, «Объединенных правозащитных центров», что было предложено сделать усилиями Партии регионов, ее союзников, местных советов, общественных организаций и правозащитных структур.
Функции ОПЦ не должны ограничиваться только задачей защиты людей, преследуемых по политическим мотивом, хотя это и чрезвычайно важно. Любой человек должен знать, что всегда сможет найти реальную защиту от преследующей его из-за убеждений власти, восстановить свои попранные права. Но их функции должны стать шире — защита не только конкретных людей, но и основополагающих конституционных прав в целом. Необходимо системное противодействие навязыванию в качестве государственной националистической идеологии, системная защита права на свободное использование родного языка и свободу вероисповедания. Да и чиновники станут поосторожней в нарушении закона, когда поймут, что безнаказанно это может не пройти и в скором времени придется отвечать по закону.
Безнаказанность дает захватившим власть силам уверенность, что дело создания «моєї нації» необходимо довести до конца любыми средствами. Можем ли мы быть уверены, что пример присвоения звания Героя Украины за массовые убийства мирного населения в прошлом не станет соблазном вновь применить насилие для установления тоталитарной диктатуры?
Те беззакония, которые мы сейчас наблюдаем, к сожалению, — далеко не завершение процесса моральной и правовой деградации власти. Намерение ввести уголовную ответственность даже за выражение собственной позиции в научной дискуссии весьма показательно.
Защита прав человека ОПЦ должна быть сугубо практической, а не декларативной, что нашло полное понимание у приехавших в Северодонецк. Да, пока у нас нет возможности провести через парламент государственный статус русского языка. Нет возможности перейти немедленно к федеративно-земельному устройству, чтобы дотационные «пьемонты» занимались популяризацией «нахтигалей» за собственные деньги, а не «несвідомих» бюджетообразующих областей, и чтобы каждый регион сам решал, как преподавать историю в школах. Нет еще возможности до реформы Конституции Украины ликвидировать как институт госадминистрации, нарушающие самим своим существованием права местного самоуправления и занятые в основном сбором откатов и контролем за политической благонадежностью.
Однако это не значит, что надо сидеть сложа руки до новых выборов. Правозащитные центры должны отстаивать попираемые конституционные права в соответствии с обязательными для всех государств международными нормами. Надо подавать иски в суд, устраивать массовые акции протеста и гражданского неповиновения, обращаться в международные организации. Надо делать все возможное, чтобы родители сами могли выбирать язык обучения детей, чтобы в школах не навязывались идеи Донцова, чтобы не преследовались приходы Украинской православной церкви, чтобы в массовом порядке за отсутствие преданности майданным «идеалам» не увольнялись бюджетники и не уничтожался бизнес непослушных предпринимателей.
Что нам мешает создать при ОПЦ сильные юридические службы? Что нам мешает обжаловать, вплоть до Европейского суда, каждое незаконное решение, начиная с отказа образовать в школе класс с русским языком обучения или увольнения по политическим мотивам? Что нам мешает создать воскресные школы, в которых бы преподавались подлинные история и культура Украины? Больше, чем противодействие власти, мешает собственная инертность, без преодоления которой ничего сделать не удастся.
