Журнал Русская жизнь - Будущее (август 2007)
Из другого письма: «Каждая новая любовная история, а у меня их было немало, усиленно встряхивает меня. Каждый новый „роман“ дает новые силы, новые толчки для развития, новые стремления к борьбе. Действительно так ли нужен аскетизм?»
Высказанные выше соображения характеризуются одним общим изъяном: они совершенно не учитывают того качественного своеобразия человеческой психофизиологии, которое выработается к далекой коммунистической эпохе.
Процесс нарастающего творческого развития человека коммуны на протяжении десятилетий и веков в значительной степени будет питаться за счет обратного переключения в творчество и качественного перерождения тех энергетических ресурсов, которые в условиях досоциалистического хаоса были некогда незаконно похищены сексуальностью. Лишь в результате длительной, глубокой эволюционной подготовки будет постепенно накопляться «взрыв» - половой акт как завершение исчерпывающе близкой связи. Такой подход превратит половое чувство в чрезвычайно конденсированную (сгущенную) эмоцию, совершенно не отделимую от всех элементов деятельности и творчества человека.
При подобном положении вещей каково же может быть место «летучести» в половых проявлениях? Коммуна не привяжет возлюбленных друг к другу на всю жизнь. Вероятнее всего, что «освежение» половых объектов на протяжении жизни человека будет происходить несколько раз, но каждый новый любовный этап будет одним из серьезнейших сдвигов в жизни человека и потребует глубоких и всесторонних его перестроек.
«Двух сразу» привлекать в «половые партнеры» на протяжении одного любовного периода коммуна не разрешит. Ведь мы не разрешаем себе писать две серьезные книги одновременно: обе книги выйдут плохими, так как порхания творчески работающих участков мозг не любит. Не разрешит человечество и полового раздваивания, полового порхания.
Глубина и относительная длительность полового союза будут обязательны для эпохи коммунизма не во имя «прочности домашнего очага» (которого не будет) и не во имя воспитательских обязанностей к детям (обязанности эти перейдут к обществу), а во имя наиболее целесообразно поставленного деторождения. Глубина и мощь любовного чувства будут обязательным преддверием к заключительному половому аккорду - соитию, единственный смысл которого будет тогда - деторождение.
«Право на ревность» в коммунистическом обществе?
Право на борьбу за свою любовь до конца - да! Но недоверия к любимому человеку, мести ему за отклонение любовных домогательств - нет, этого в коммуне не будет. Слышу настойчивое мычанье из досоциалистического случного пункта: «Где же могучий половой инстинкт, если нет ревности!»
Гордая, бесстрашная борьба за свой любовный идеал - это положительная, творческая, боевая установка. Отринутый любовник всегда найдет, куда творчески переключить свою оставшуюся неизрасходованной половую зарядку: жизнь будет насыщена бесконечными возможностями этих переключений, а методика переключения будет разработана к тому времени в совершенстве.
Человек будущего (в свете современных достижений биологии и медицины)
Приват-доцент Н.Ш. МЕЛИК-ПАШАЕВ
Почему не предположить, что в отношении психофизического развития человек будущего - конечно, очень отдаленного будущего - будет настолько же отличаться от нас, насколько физически и психически современный культурный человек отличается от первобытного человека, а этот последний - от ближайших обезьяноподобных предков.
Не подлежит сомнению, что едва ли не главную роль в изменениях будущего будут играть колебания в организации нервной системы.
Проблема усталости и сна в будущем
В недавнее время Вейхардту удалось получить из вещества утомленных мышц животных, доведенных до изнеможения, особое вещество, которое в силу присущих ему ядовитых свойств Вейхардт назвал ядом мышечной усталости, или кенотоксином. Заставляя морскую свинку бегать до полного изнеможения, Вейхардт убивал ее и, выжимая мышечный экстракт, который должен был содержать мышечный яд (если таковой в организме действительно образуется), вводил его в организм совершенно бодрой морской свинки. Спустя некоторое время у этой последней развивались все характерные для утомления явления - одышка, сердцебиение, общая разбитость, вялость, неповоротливость в движениях, несмотря на то что для опыта была взята здоровая и предварительно отдохнувшая свинка.
Химический состав и свойства мышечного яда (кенотоксина) не разгаданы, и попытки получения егo в чистом виде пока еще не увенчались успехом. Однако несомненно, что такое ядовитое и притом крайне сложное химическое соединение существует в клетках утомленного органа, в крови или в выделении животного. Можно не сомневаться, что в ближайшие десятилетия химический состав и свойства мышечного яда будут изучены настолько, что кенотоксин можно будет получить лабораторным путем в пробирке.
С другой стороны, сравнительно недавно, после долгих опытов и упорного двенадцатилетнего труда, двум французским ученым, Пьерону и Лежандру, удалось доказать существование специфического яда нервной системы, или так называемого сонного яда - гипнотоксина, обладающего резко выраженными ядовитыми свойствами, который при введении в организм утомленного бессонницей животного убивает его. Спинномозговая жидкость или кровяная сыворотка, взятые у павшего от бессонницы животного и введенные в кровь или спинномозговой канал здоровой собаки, вызывают свойственные сну явления.
Прежний взгляд на сон как на результат утомления коры мозга в настоящее время оставлен, и причиной сна считают не только местное накопление ядов в коре мозга, но во всей нервной системе и, еще вернее, во всем организме. При этом можно заметить, что с возрастом потребность в сне значительно понижается, другими словами, способность организма к обезвреживанию ядов сна повышается с возрастом человека. И действительно, потребность в сне сокращается в 3 раза: с 20 часов, необходимых грудному ребенку, эта потребность понижается до 8 и даже 6 часов в сутки.
Чем же можно объяснить это интересное явление? Очевидно, в течение жизни организм человека приобретает новые свойства и способности: он как бы привыкает к ядам, скопляющимся в организме, и приучается легче и быстрее справляться с токсинами усталости и сна. Без сомнения, организм как бы иммунизируется против гипнотоксина, в нем вырабатывается привычка, так же как вырабатывается она ко многим другим ядам - например, к морфию, кокаину. Таким образом, наш организм, вырабатывая в себе известную невосприимчивость к гипнотоксину, понижает время, потребное для сна, с 20 часов до 6-8 часов в сутки.
Активная иммунизация человека будущего вырвет у сна и эти 8 часов, раздвинув границы бодрствования и творческой работы. И в самом деле, одна треть жизни бесцельно тратится человеком на борьбу с токсинами сна и усталости. Человек будущего, победив сон, перестанет спать и навсегда освободится от этой повинности, вырывающей двадцать лет жизни при средней продолжительности жизни в 60 лет. Мы, следовательно, имеем прочное основание предполагать, что человек будущего не будет знать усталости и сна, в его обиходе не будет человеческих спален - этих, по меткому выражению д-ра Остромысленского, замаскированных лазаретов на дому, в которые человек бессильно ложится для исцеления каждую ночь.
Какими же научными данными мы располагаем уже в настоящее время для такого предположения?
Если борьба с ядами сна в естественных условиях происходит путем выработки противоядий внутри самого организма, то интересующая нас проблема победы над сном у человека будущего должна быть сведена к возможности искусственного получения противоядий усталости и сна вне человеческого организма и периодического, по мере надобности, введения их в организм усталого или засыпающего человека. Указанные же противоядия наука, вероятно, найдет в ближайшие десятилетия и будет получать их путем соответствующей иммунизации животных или даже чисто лабораторным путем.
Уже несколько лет назад Вейхардт, пользуясь обычными в таких случаях бактериологическими способами, получил противоядие усталости - так называемый антикенотоксин или реттардин и, вводя его в кровь или даже в пищеварительные органы (через рот), добивался эффекта исчезновения усталости и восстановления трудоспособности без обычного и привычного отдыха и сна.
Таким образом, при разрешении указанной проблемы человек будущего изо дня в день, в определенной дозировке, будет принимать внутрь вместе с пищей или вводить в кровь антитоксины усталости и сна, нисколько не утруждая себя и почти не теряя времени на борьбу с усталостью и сном. Изо дня в день вводимые в организм все новые и новые дозы противоядий, заключенные в небольшие горошины или таблетки, будут действовать на вновь образующиеся в нем порции кенотоксина и гипнотоксина, не давая им скопляться и обнаруживать более или менее заметно свое ядовитое действие.
