Хорхе Тимосси - Последняя битва президента Альенде
Карабинеры поспешно и довольно беспорядочно покидали дворец. Тот, что по приказу лейтенанта обходил посты, спустился с группой около десяти человек по главной лестнице. Они подошли к двери, вдруг один из них щелкнул затвором винтовки, повернулся и хотел выстрелить в президента, но сторонники Альенде тотчас же открыли по нему огонь.
Беатрис Альенде сообщает еще некоторые подробности об этом моменте:
Уже после того как я узнала, что «Сесар» и шесть других товарищей, пробиравшихся во дворец с оружием, были задержаны, мне рассказали, что карабинеры все больше и больше склоняются к измене. Мы узнали, что генерал Мендоса оказался среди тех, кто выступал на стороне фашистской хунты. Мне сказали также, что Альенде находится в своем кабинете с Сепульведой и Уррутией и что он просил последнего приказать карабинерам освободить «Сесара» и других товарищей и возвратить захваченное оружие. Позже я узнала, что Уррутия пытался сделать это, но безуспешно. Кроме того, мне стало известно, что тексты ультиматумов, которые предъявляли путчисты Альенде, составлял генерал Баэса. Он же предлагал самолет президенту, его семье и сотрудникам.
Первое столкновениеО первом натиске, который выдержали защитники дворца, было рассказано в выступлении команданте Фиделя Кастро, а рассказы других свидетелей позволили еще полнее восстановить картину.
Группа карабинеров покидала дворец. Уже у двери один из них пытался выстрелить в президента. Эрнесто рассказывает о том, что было дальше:
Мы заслонили президента и проводили его сначала в комнату адъютантов, а затем в красный салон. Потом я услышал выстрел. Вместе с «Хосе» и одним из охранников я прошел в кабинет президента, чтобы выяснить, откуда стреляли. Из окна мы увидели цепь солдат, приближавшихся к дворцу. Их было примерно две роты, человек 120. В это время по транзистору мы услышали обращение хунты. Нам предлагали сдаться. Солдаты подходили все ближе. Один из них выпустил короткую автоматную очередь по дворцу. Тогда мы тоже открыли огонь. Нас дружно поддержали охранники и другие товарищи. Все поняли, что бой начался. Я не знаю, сколько солдат мы убили, но уверен, что много. После первой неудачной атаки солдаты залегли. На дворец пошли танки. Я увидел три танка: один шел со стороны улицы Монеда, пересекающей Моранде, второй остановился против главного входа во дворец, третий — на пересечении улиц Театинос и Монеда. Затем появился четвертый. «Хосе» из кабинета президента открыл огонь по танку путчистов, приближавшемуся с улицы Монеда. Думаю, что он его подбил. Они сосредоточили огонь на кабинете президента. Мы хотели укрыться за письменным столом доктора и тут вспомнили, что у доктора в столе обычно лежал автомат. Открыли ящик и взяли оказавшийся там автомат.
КубаВ своем выступлении на площади Революции Беатрис рассказала обо всем. И все-таки есть некоторые подробности, которые я знаю из личной беседы с ней:
Президент велел мне немедленно связаться с посольством Кубы и ехать в сопровождении кубинских товарищей к мужу Луису Фернандесу Онье[5]. Он просил передать товарищу Фиделю, что исполнит свой долг... Он говорил, что беспокоится о товарищах из кубинского посольства, ведь посольство тоже подвергалось нападению мятежников, и очень хочет, чтобы я была там, с ними рядом...
Еще до того как авиация начала бомбить дворец, здание дипломатического представительства Кубы было окружено войсками. Настал кульминационный момент после нескольких месяцев провокационных выступлений против посольства. В газетах правого толка день за днем велась систематическая кампания против дипломатов и кубинских граждан, проживающих в Чили. Эта травля явилась подготовкой к началу открытых террористических действий. Торговое представительство Кубы в Сантьяго стало излюбленной мишенью для фашистских молодчиков, не раз устраивавших взрывы у его стен. Резиденции нескольких дипломатов подверглись ночным налетам. Многочисленные взрывы создавали в кубинском посольстве обстановку постоянного напряжения. Тем не менее кубинцы решительно противостояли провокациям, которые организовывались против них на улицах, не допускали обысков своих автомашин военными и карабинерами. Еще одним свидетельством агрессивности фашистов явилась присланная в адрес посольства почтовая открытка со словом «Джакарта»: неприкрытый намек на массовое истребление людей, предпринятое реакцией в Индонезии в 1965 году. За несколько дней до 11 сентября в саду школы для кубинских детей дочь садовника нашла неразорвавшийся пакет с динамитом. Ниже следует хроника событий, происходивших 11 сентября в кубинском посольстве:
Примерно в 10.15 группа людей в штатском — около пятидесяти человек — собралась на углу проспекта Педро Вальдивии и улицы Лос Эстанкес, пытаясь таким образом преградить доступ к посольству.
Около 11.00 примерно двести солдат окружили посольство. Многие из них подошли вплотную к зданию.
Команданте Фидель Кастро, министр иностранных дел Рауль Роа и посол Марио Гарсиа Инчаустеги уже рассказывали об этих событиях, а также о варварском артобстреле и бомбардировке, которым подверглось кубинское торговое судно «Плайя Ларга», находившееся в международных водах. Когда начался мятеж, капитан принял решение выйти из порта Вальпараисо, поскольку безопасность судна и экипажа не была гарантирована. В речи на площади Революции команданте Фидель Кастро рассказал обо всем, что пришлось пережить экипажу «Плайя Ларга».
Я хотел бы привести выдержку из моей беседы с послом Марио Гарсиа Инчаустеги, состоявшейся в Гаване во время работы над этой книгой:
Примерно в 13.00 офицер чилийской армии и двое солдат забрались на ограду, окружающую здание нашего посольства, направили винтовки на двух наших дипломатов и предложили им сдаться. Сотрудники укрылись за стоящими во дворе автомашинами. Затрещали автоматные очереди. Мы вынуждены были отвечать тем же. Солдаты убежали, перестрелка закончилась. Из окон верхних этажей нам было видно, как солдаты, находившиеся у ограды, поспешно отошли назад.
Спустя полчаса мне позвонил по телефону некий адмирал Карвахаль (позже стало известно, что он был главным организатором военных операций против Ла Монеда, резиденции президента на Томаса Мора и кубинского посольства). Адмирал сказал, что из нашего посольства «ведется огонь против чилийских вооруженных сил». Я опроверг это клеветническое заявление, но в ответ услышал, что если кубинские дипломаты будут продолжать стрельбу, «это может привести к ответным действиям с чилийской стороны». Я еще раз отвергаю клеветнические обвинения и предупреждаю адмирала, что ему также следует учитывать возможные последствия. Мы будем защищать посольство, являющееся кубинской территорией, до последнего человека, заявил я. Кольцо вокруг посольства снова сжимается, однако солдаты держатся на этот раз на почтительном расстоянии и ищут более надежные места для укрытия.
В 21.30 — звонок из министерства обороны. Некий команданте О'Пасо просит соединить его с нашим советником-посланником Луисом Фернандесом Оньей. О'Пасо говорит Луису, что президент Альенде мертв, труп его находится в военном госпитале. Он просит советника-посланника связаться с семьей президента, чтобы позаботиться о похоронах в Вальпараисо в фамильном склепе. Затем О'Пасо звонил еще несколько раз и сказал, что пришлет за Луисом Фернандесом капитана Гака. Мы ответили, что идет перестрелка. Солдаты выдворили жильцов и заняли верхние этажи соседних домов. Звонит капитан Гак и сообщает, что «все улажено», Луис может выйти из посольства. Примерно после полуночи снова звонит все тот же Гак: он ждет Луиса на углу, все меры предосторожности приняты.
Я вышел вместе с Луисом, чтобы запомнить этого капитана Гака и, кстати, предупредить его, что он отвечает за безопасность нашего товарища. Едва мы вышли из дверей посольства и оказались на свету, как из соседних домов открыли огонь из автоматов и пулеметов. Пули летели со всех сторон. Наши ответили им достойно. Позже мы узнали, что наш сотрудник Хулио Фариа был ранен в левое плечо и в правый глаз. Я сначала не почувствовал никакой боли и потом только заметил, что ранен в правую руку.
Телефонные звонки следовали один за другим. Один из наших советников говорил по телефону с генералом Бенавидесом. Генерал утверждал, что его солдаты не стреляли, что они размещены в этом районе для защиты посольства и якобы мы, кубинцы, вели огонь из автоматического оружия трассирующими пулями, применяли сигнальные ракеты и, кроме того, среди нас имеются снайперы. Наш товарищ ответил ему, что кубинцы ни на кого не нападали, если же кто-либо попытается нарушить нашу экстерриториальность, мы дадим достойный отпор. Генерал Бенавидес был разъярен.
