Сергей Катканов - Священные камни Европы
Получается парадокс. Либералы, преуменьшающие значение национальности и склонные настаивать на «общечеловеческих ценностях» и патриоты, всеми силами нагнетающие вопрос о национальной принадлежности, приводят нас к одному и тому же выводу: о народах, как о покойниках — или хорошо, или никак. И вот в такой–то идеологической атмосфере нам предлагают сформулировать национальную идею. А что мы тут можем сказать кроме того, что мы — хорошие и ругать нас не надо?
Давайте сразу договоримся о следующем. Русский народ — не покойник, а потому говорить о его слабых сторонах и отрицательных качествах можно и должно. Мы не рекламные агенты и никому свой народ не продаём, а потому и не обязаны расхваливать его на сто ладов, старательно скрывая недостатки. Достоинства надо развивать, о недостатках помнить уже хотя бы для того, чтобы не браться за непосильные задачи, а заодно и в качестве лекарства от национальной спеси память о своих слабостях весьма полезна.
Вот говорят: «Это обидно для национального самосознания, не надо об этом говорить». А если бы речь шла о конкретном человеке, что бы мы сказали? «Не надо обижаться на критику, без критики, а особенно самокритики, мы далеко не уедем». Почему мы думаем, что народ многократно обидчивее, чем конкретная личность? С чего мы взяли, что взрослые люди, вполне способные адекватно воспринимать критику и извлекать из неё пользу, если этих людей собрать вместе, в совокупности своей превращаются в обидчивое и легкоранимое дитя, которое надо гладить по головке и вытирать ему сопельки?
Вместе с Петром Чаадаевым мне хотелось бы сказать: «Я люблю свою страну, желаю ей славы, умею ценить высокие качества моего народа. Но… я не научился любить свою страну с закрытыми глазами, я нахожу, что человек может быть полезен своей стране только в том случае, если ясно видит её, я думаю, что время слепых влюблённостей прошло… Мне чужд, признаться, тот блаженный патриотизм лени, который приспосабливается всё видеть в розовом свете…».
Казалось бы, то о чём говорит Пётр Яковлевич — просто, понятно, вполне бесспорно и несколько даже банально. Но не будем забывать, что за честные и горькие размышления о русском народе Чаадаева объявили сумасшедшим. На размышления Чаадаева общественное мнение ответило не полемикой, а истерикой. Студенты Московского университета заявили, что готовы с оружием в руках вступиться за оскорблённую Чаадаевым Россию. Вот так — с оружием! Не с аргументами, не с доводами, не с опровержениями. Пристрелить подлеца, чтоб другим не повадно было. В конечном итоге поступили гуманнее — прислали не секундантов, а психиатров. Так поступили с одним из умнейших людей России, сердце которого разрывалось от боли за свою Родину, за то лишь, что он посмел обратить внимание на слабые стороны нашего национального бытия.
Во многом Чаадаев ошибался, но он был совершенно прав, утверждая: «Не станем же прибавлять к прочим нашим бедам ложного представления о самих себе».
Патриотизм — чувство любви к своей Родине, но слепое, нерассуждающее чувство уже не достойно называться любовью, оно скорее напоминает животный инстинкт. Так давайте же сразу договоримся, какую цель мы имеем, отвечая на вопрос: «Что значит быть русским?». Ублажить своё национальное самомнение, доставить удовольствие своим соотечественникам? Или мы хотим быть не столько приятны, сколько полезны своему народу? Тогда нам надо разобраться, как наш народ устроен, к чему он пригоден, а к чему не очень, и, соответственно, как нам жить дальше? Отвечая на вопрос, поставленный таким образом, мы не всегда будем получать удовольствие, придётся принять и переварить несколько горьких истин.
2. Что русские дали миру?
Начать лучше всего с вопроса самого, пожалуй, болезненного, но и самого важного. Не раз мы слышали (от самих себя), что русские — народ талантливый. Так ли это? Вы уже готовы вспомнить череду русских гениев? Но мы немного не об этом. Уточним для начала, что вообще надо понимать под талантливым народом. Академик Игорь Шафаревич делится своим пониманием этого вопроса:
«Талантливость народа в принципе не измеряется талантливостью отдельных его представителей. Когда мы говорим о человеке, то имеем ввиду не идеальную работу какого–либо органа, но ту деятельность, которая свойственна его человеческой индивидуальности… Талантливый народ опознаётся не по количеству его талантливых представителей, но по способности создавать собственные, только этому народу свойственные ценности — плоды народной души, как греческая драма, итальянская живопись, немецкая музыка, русская литература, персидская поэзия… Иногда это продукт творчества нескольких близких народов, например, современная физико–математическая картина мира создана романно–германскими народами».
Принимая такую постановку вопроса, хотел бы внести одно уточнение в термины. Г-н Шафаревич явно ставит знак равенства между понятиями «талантливый» и «творческий», а вот я бы эти понятия разделил. Что значит «творчество», не трудно заключить из происхождения этого слова. Творить, значит создавать нечто новое, такое, чего раньше не было. А вот слово «талант» происходит от названия древней денежной единицы, то есть исконное значение этого слова не объясняет нам, о чём идёт речь в нашем контексте.
Предпочитаю понимать слово «талант» в значении близком к тому, которое оно имеет в известной евангельской притче. Талант — некий дар, сообщающий определённые возможности, способности. Отсюда следует, что некоторые таланты могут быть и не связаны с творчеством. К примеру, человек обладает способностью хорошо приспосабливаться к работе на конвейере. Это своего рода талант, потому что это очень ценная способность, как для самого человека, так и для общества, но это способность нетворческая. Или некий живописец умеет делать идеальные копии работ великих мастеров. В этом нет ни капли творчества, но про такого человека можно сказать, что у него есть свой талант.
Почему так важно разграничить понятия «творческий» и «талантливый»? Это позволит нам понять следующее: не все люди и не все народы обладают способностью к творчеству, но все люди и все народы имеют свои таланты. Исходя из этого немного переформулируем вопрос: обладает ли русский народ творческими способностями? Покажем на примерах, о чём идёт речь.
Древние финикийцы изобрели буквенное письмо, которое позднее заимствовали греки, а от них, к слову сказать, русские и многие другие народы. Это величайшее изобретение — воистину бесценный дар финикийцев всему человечеству. А греки? Они обладали потрясающими философскими способностями, без Сократа, Платона и Аристотеля не было бы всей последующей европейский философии. Уникальные философские способности позднее позволили грекам стать блестящими богословами. Православная догматика выражена и сформулирована гением греков. В области искусства греки были не менее гениальны. Всего последующего европейского искусства просто не существовало бы без греческой трагедии, скульптуры, архитектуры. При этом греки были начисто лишены способностей к государственному строительству. Бесконечной вереницы столетий не хватило грекам на то, чтобы маленькие города–полисы объединились в единое государство. Потом с гор спустились дикие македонские пастухи и мигом объединили всю Грецию.
Римляне никогда не обладали сколько–нибудь заметными способностями в области философии и искусства, в этих областях они не дали миру ничего принципиально нового, так и оставшись подражателями греков. Но государственный гений римлян воистину фантастичен. Маленький городок объединил вокруг себя, по сути — присоединил к себе чуть ли не весь известный тогда мир. Гений Рима — это гений порядка. Самое великое изобретение римлян — это легион. Внутренней организацией и образом действий этой боевой единицы можно восхищаться до бесконечности. Рим всё вокруг себя структурировал, упорядочивал, делал чётким, точным, логичным. Рим подарил Европе право. Римское право и доныне лежит в основе почти всех европейских правовых систем. «Салическая правда» франков по сравнению с римским правом — очень несовершенная юридическая система, и в конечном итоге Европа вернулась к тому, что было подарено ей юридическим гением римлян.
Что касается франков… Вы знаете, что такое любовь? Это возвышенное чувство мужчины к женщине и наоборот… Так вот «любовь придумали французы в XII веке». Не я сказал. Я лишь уточняю, что в XII веке французов ещё не было. «Любовь» в её современном понимании, та самая, которая является одной из основных тем мировой литературы — это изобретение творческого гения франков. Но самый шикарный подарок франков человечеству — рыцарство. И как боевая, и как нравственная система. А готические соборы? В них — душа франков, ставшая душой Европы.
