Эрих Дэникен - ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ НАСКА
Вот так была решена задача Наска, и научная пресса распространяет новость как проверенный факт! Против «семейных гербов» возражений нет, а вот насчет мнимых «торговых путей» или «территорий, на которые выдвигаются претензии»… Где на пустынных просторах Наска можно было выдвигать территориальные претензии? К тому же «семейные гербы» часто расположены в непосредственной близости друг от друга, не закончены и никогда не указывают на «территории, на которые выдвигаются претензии». Здесь не растет ни травинки, нет ни одного дерева или куста, нельзя собрать урожай, а следовательно, нечего есть. Мне известны хитрецы, которые моментально докажут, что 2000 лет тому назад здесь все было иначе. Неужели? Если бы пампасы тогда были покрыты сочной зеленью, то не случалось бы так, чтобы после удаления камешка с сухой (!) поверхности обнажалась более светлая подпочва. Или — или. К тому же «семейные гербы» не дают никакого объяснения взлетно-посадочным полосам. И чтобы закончить С нелогичностью таких «здравых» объяснений, последний вопрос: как индейские племена могли разглядывать свои «фамильные гербы»? Ведь, по большому счету, они различимы только с воздуха.
Разве нельзя собрать научно подтвержденные факты о тайнах Наска и подвергнуть их междисциплинарному анализу? Какую роль во всем этом играет Мария Райхе, почтенная матрона Наска?
Мария Райхе честно заслужила все награды, какие только возможны в Перу. Есть школы имени Марии Райхе, улицы имени Марии Райхе, музей Марии Райхе, смотровая вышка имени Марии Райхе, и даже аэродром в Наска назван в честь исследовательницы. Фрау Райхе стала почетной гражданкой Перу, президент Альберто Фуджимори удостоил ее высшей награды государства, ордена Солнца.
В финансовом отношении ситуация сегодня также намного лучше, чем в прошлые десятилетия, когда фрау Райхе приходилось вести исследования, не рассчитывая на чью-либо помощь. Ныне существует фонд (или несколько?) для исследования загадки Наска. Работу можно было бы начать в любой момент, если бы не персональные и государственные препятствия, которые все и тормозят.
Между тем доктору Марии Райхе уже за 90. Ветер и жара оставили следы на теле великой исследовательницы. Она давно ослепла и почти оглохла. В прошлые десятилетия каждый вечер она читала короткие лекции для обитателей отеля «Туристас» в Наска (сегодня — отель «Линеас де Наска»). Потом к ней на помощь прибыла из Штутгарта ее сестра Рената (Рената Райхе — врач). В конце концов она осталась в Наска и взяла на себя чтение вечерних лекций вместо заболевшей сестры. Рената Райхе сердилась, когда кто-нибудь осмеливался ставить под сомнение теории ее сестры, и совершенно этого не скрывала. В отличие от хрупкой Марии Рената была плотного телосложения. Она бывала не прочь пропустить по маленькой. Вскоре она скончалась в Лиме от заболевания печени.
Мария Райхе осталась одна, возраст дает себя знать, и она уже немного не в себе. Я задаюсь вопросом: почему столь многочисленные и интересные наземные рисунки в районе Пальпы (севернее Наска), все еще являющиеся частью целостного комплекса, не представлены в объемном труде Райхе. Ответ: лишь часть появившейся в 1993 году книги принадлежит перу Марии Райхе. Точно так же люди, близко знающие Марию, не понимают ее решения об удочерении. Тем более что речь идет не о бедном перуанском ребенке, у которого появилась немолодая мать, а об удочерении взрослой женщины.
Счастливицу, сумевшую завоевать любовь Марии Райхе, зовут Анна Когорно. Я не могу судить, какие силы тут замешаны, но знаю, что речь идет о деньгах фрау Райхе.
Тем временем на плато Наска ничего не происходит. У тех, кто хочет и может что-то сделать, включая меня, связаны руки. Похоже, «фонд Райхе» и комиссия по защите Наска не сильно в этом заинтересованы, так же как и недавно удочеренная дочь Марии Райхе, которая ведет себя так, словно «фонд Райхе» вместе с плато Наска и всякой мелочью — ее личная собственность. Как быть в таких условиях серьезным исследователям?
Бесспорно, в долинах вокруг Наска, особенно в долине Инхенио, на протяжении тысяч лет жили одни за другими представители разных культур. Археологи говорят о культурах от Наска-1 до Наска-7. Известны следы примерно 500 населенных пунктов. Их датировки — от 800 г. до н. э. и до 1400 г. Таким образом, местность вокруг Наска была обитаема долгое время, пампасы населяли люди «от Наска-1 до Наска-7».
Обводненная сегодня долина Инхенио также некогда изобиловала взлетно-посадочными полосами, узкими линиями и трапециевидными участками. Доказательством тому служит вид с самолета: наблюдатель то и дело замечает узкие полосы на пустующих или неорошаемых участках земли. Потом показываются одиночные, но все еще заметные линии, которые через 100 м снова поглощает зелень. Этот факт вроде бы должен нас сильно удивлять, но нет. Нужно только помнить, что из года в год происходит в долине Инхенио: поля возделываются и искусственно орошаются. По земле движутся тракторы, оставляя борозды. Через несколько лет орошение каждого отдельно взятого поля прекращается, его оставляют под паром. И едва поле просыхает, откуда ни возьмись снова появляются контуры каких-то линий. Это противоречит теории о том, что взлетно-посадочные полосы возникли исключительно в результате того, что галечник выковыривали, открывая более светлую подпочву. Впрочем, на сухих участках долины Инхенио параллельные линии и узоры лабиринтов, видимо, находить будут недолго: трактора уже кое-что «устранили» и старательно продолжают свою работу.
Тысячи лет тому назад люди пользовались глиняной посудой, и она пригодна для датировки. Наконец-то! Нельзя ли таким образом узнать, когда появились взлетно-посадочные полосы?
Археологи Университета Иллинойса в Урбане, США, действительно попытались датировать взлетно-посадочные полосы. Они решили, что строители полос, естественно, испытывали жажду, а значит, у них должны были быть глиняные кувшины, которые они, конечно же, иногда разбивали. Осталось только найти остатки керамики, и они были с легкостью обнаружены. То и дело между камнями попадались осколки разбитых кувшинов. Было отобрано более сотни проб, и начался процесс датировки — кропотливая работа, требующая много времени. Логика подсказывала: если, например, на какой-то взлетно-посадочной полосе будут найдены многочисленные осколки керамики «Наска-1», то полоса эта, видимо, относится, ко времени культуры «Наска-1».
Как назло, то и дело обнаруживались керамические осколки из разных эпох. Как это можно объяснить? Обитатели «Наска-4» спотыкались об имеющиеся взлетно-посадочные полосы и роняли свои кувшины? Или, может быть, у обитателей «Наска-5» от предков остались старые кувшины и чашки и как раз они разбились при переходе через пустыню? Старая керамика, которая передавалась по наследству? У каждого ее было достаточно.
В то же время около четверти линий и взлетно-посадочных полос вообще не удалось датировать таким образом, «поскольку не было найдено никаких керамических осколков» или «глиняные черепки были разрушены настолько, что их нельзя было отнести ни к одной эпохе».
На мой взгляд, такая усердная работа по датированию мало что доказывает. Самые древние взлетно-посадочные полосы могли существовать уже не одно столетие, а потом пришли подражатели и затеяли старую игру. Вероятно, Наска стала тогда святыней, чем-то вроде места паломничества. Значит, век за веком люди шли по равнинам и, поскольку было невыносимо жарко, несли с собой в глиняных кувшинах воду. Иногда усталые путники выбрасывали пустые сосуды, которые больше не имели ценности, подобно тому как мы избавляемся от бутылок из-под минералки. Мы же сегодня находим эти осколки и создаем по ним надежную датировку. Я бы скорее предположил, что те взлетно-посадочные полосы, на которых найдено больше глиняных черепков, чем на других, и есть более старые, потому что на протяжении столетий большему количеству людей представился случай подивиться древним полосам. Только все это не объясняет, почему есть линии до 23 км длиной, почему тройные линии резко заканчиваются на округлой вершине холма или почему под определенными участками зигзагообразные линии не исчезают, хотя сверху они покрыты взлетно-посадочной полосой.
Другое досадное обстоятельство заключается в том, что археологи и исследователи-любители, занимавшиеся изучением данного вопроса, концентрировали свое внимание исключительно на Наска. В действительности же собственно на равнине Наска находятся имитации намного более древней «культуры взлетно-посадочных полос», изначально охватывавшей весь регион Пальпы. По сравнению с Пальпой равнина Наска — жалкое подражание, если не считать бороздчатых рисунков и нескольких скоплений взлетно-посадочных полос. На пустынной территории Наска, которая, заметим, вовсе не является ровной как стол, видны еще и поддельные «взлетно-посадочные полосы», очевидно, выполненные путем переноса камней. Они теперь украшают края полос. Никакой загадки они не представляют, и любой профан сразу определит, как это сделано.
