Дмитрий Новоселов - Форс-мажор
- Ты просто скажи, возьмешь деньги или нет. А на счет мелочевщика, то куда уж нам до вас.
- Деньги я возьму. Но мне интересно знать, почему ты не прислушиваешься к советам друга? Мы с тобой, урод, за одной партой в институте сидели, вместе чуть в армию не загремели, одних и тех же девок трахали. Я тебе говорю: не разменивайся по мелочам, не считай копейки, а ты - набил карманы мелочью, сел на свой драндулет и ездишь по городу, как бомж, даже на водителя денег жалеешь, - сказано это было с воодушевлением, почти с надрывом. Если бы рядом было зеркало, то он обязательно посмотрел бы на себя, любимого. - Ты сколько зарабатываешь в баксах? Тысячи три?
- Полторы, от силы - две.
- Где деньги?
- Я купил машину.
- Правильно - десятку, променял один дрыбасрал на другой, потому что на иномарку денег пожалел.
- Мы с Серегой строим торговый павильон на остановке.
- Мелочь. Ты пойми: есть два варианта. Первый - зарабатывать деньги, а второй - экономить. Некоторые считают, что сэкономил, значит заработал. Бред. Деньги должны приносить деньги. Ты, наверное, еще и откладываешь в баксах.
- В евро. Я хочу купить квартиру на первом этаже и открыть свой магазин.
- Мудак ты, вот ты кто. Деньги не должны лежать. Вступил бы пока в долевое строительство. Вон, как недвижимость в цене растет! Деньги должны работать. Ты слишком медленно едешь. Наступит момент, когда те, кто стартовал позже, обойдут тебя и прижмут к обочине. И ты со своим магазином останешься в правом ряду с проколотым колесом. Это гонка. Ты понимаешь?
- Я не тороплюсь. Тише едешь, дальше будешь. А долевое участие - это большой риск. Могут и кинуть!
Игорь хотел сказать мне еще какую-то умную вещь, но в это время у него заиграл сотовый, избавивший меня от необходимости выслушивать очередные нравоучения. Игорь специально медленно и эффектно достал из кармана новейший, навороченный смартфон и медленно поднес его к уху. Если он хотел меня поразить дорогой игрушкой, то ему это удалось. Я люблю такие штучки, они вызывают зуд в моих ладонях. К сожалению, я считаю, что такие фишки мне не по карману.
Звонила его жена. Они какое-то время обсуждали покупки, потом он сообщил ей о моем присутствии и передал мне приглашение в гости. Я сказал, что загляну на днях, пожелал ей и их сыну всего хорошего, попрощался со всеми и вышел в коридор.
На лестничном пролете горела всего одна грязная лампочка, окон не было. Вдоль каждой ступеньки была проведена полоса черной краской, как на клавишах пианино. Каждый шаг - нота. Я бегом спустился к двери. Мелодия получилась минорной. Я завел машину и включил фары.
Свет вспыхнул и погас.
Я несколько раз дернул центральный переключатель света. Ни какого результата. Несколько секунд просидев в задумчивости, я потянул на себя рычаг переключателя сигналов поворота. Свет снова вспыхнул, одновременно и дальний и ближний, и погас, когда я рычаг отпустил. Сигналы поворотов работали. Не хотели гореть только габаритные огни. Значит дело не в лампах и не в реле. Уже лучше. Просунув руку под приборную доску, я проверил на месте ли провода центрального переключателя. Провода оказались в порядке. И тут я вспомнил, как продавец запчастями предупреждал меня о том, что на «москвичи» нельзя ставить галогеновые лампы потому, что это приводит к выходу из строя переключателя. Я всегда имел это в виду, покупая лампы. А Серега просто не знал. Поэтому свет фар и казался мне таким ярким.
Я вышел из машины, откинул спинку сиденья водителя и стал на ощупь искать веревку, кусок шпагата или моток мягкой проволоки. Там было много всяких нужных вещей, но веревки не было. Я снова сел в машину и начал шарить за сиденьем пассажира, потом в бардачке. Больше всего похожим на веревку оказался полиэтиленовый мешочек из-под хлеба.
Я провозился довольно долго, а когда поднял голову, то увидел, что у самой двери конторы стоит светлая девятка. Еще я заметил спину человека, который быстро вошел внутрь, хлопнув дверью. «Еще один должник», - подумал я.
Скатав мешочек наподобие шнура, я привязал рычаг переключения поворотов к рычагу переключателя привода стеклоочистителей, включил аварийный сигнал, завел двигатель и выехал со двора, мигая, как светомузыка и, надеясь, что не попадусь на глаза гаишникам.
С горы открывался почти космический вид. Миллион огней, окна и фонари. Чьи-то жизни. Тысячи одиночеств, которым довелось жить в одном месте и которым глубоко наплевать друг на друга.
Я думал о дружбе. Точнее о том, что ее не существует, какой описывают в книгах. Игорь снисходительно позволял себе дружить со мной. Я дружить с ним был обязан. Мне казалось, что он терпит меня специально, чтобы можно было в любое время почувствовать отличие. Чтобы быть мудрее кого-то и иметь возможность смотреть на кого-то свысока. А Серега - вообще темная личность, самая большая загадка для меня. Я знал его десять лет, был свидетелем на свадьбе… Время проходит, мы взрослеем, кончается дружба и куда-то уходит любовь. Эти два слова, скорее всего, физические величины, как вес или плотность. Они имеют свои свойства и изменяются под действием окружающей среды, иногда настолько, что от них не остается и следа. Хотелось бы мне знать, каким законам они подчиняются.
До стоянки оставался всего один квартал, когда на светофоре меня остановил гаишник, подтвердив мои самые худшие опасения. Вид у него был неважнецкий, он был слишком молод, мал ростом и худ. Не знаю, по какому принципу отбирают в милицию, но я при желании мог бы легко накостылять ему по шее, отобрав рацию и пистолет.
- Это что еще за цирк? - с важным видом осведомился он.
- Командир, перегорел переключатель света. Следую до места стоянки.
- При неисправных световых сигналах эксплуатация транспортного средства запрещена.
- Не бросать же машину на дороге.
- Дальним светом вы ослепляете встречный транспорт, - он в совершенстве знал правила и гордился этим.
- По-другому не получается, - я открыл дверь и показал ему свое нехитрое приспособление. - Мне до стоянки сто метров осталось.
- Что в багажнике? - благодушно спросил он, судя по всему отбирать права или снимать номера у него желания не было.
- Пусто, - сказал я, открыв фургон.
Некоторое время он размышлял о том, брать с меня деньги или не брать и если брать, то сколько. Но определиться в этом вопросе ему помешала рация, которая захрипела о крупной аварии в старом городе. Он вернул мне права и убежал к стоящей невдалеке машине.
На стоянке я поставил «москвич» рядом со своей десяткой, заплатил деньги охраннику, предупредив о том, что завтра фургон заберет Серега и пошел домой.
Моя квартира досталась мне чудом, на излете перестройки, как молодому специалисту, вне очереди. Был когда-то такой хороший закон. Ее освободил начальник проектного отдела, никто на нее не позарился. Подумаешь - однокомнатная хрущевка, в строительной организации можно рассчитывать и на лучшее. Так я бросил общагу. Знали бы они, что будет лет через десять - пятнадцать.… Знать бы, что будет завтра!
Света приготовила плов. Было как всегда вкусно. Я читал газету. Все как в настоящей семье. Все слишком привычно. Наверное, так и должно быть в жизни. Телевизор, газета, дети. Но я не воспринимал происходящее, как свою жизнь. Это была игра.
Раздался телефонный звонок. Света привычно взяла трубку, как будто имела на это право. Звонил Сергей. Я отчитался перед ним за свою поездку к Игорю.
А потом мы легли в постель. На мокрой от пота простыне мы исполнили какой-то чудный ритуальный танец, как два шамана, изображающих весеннюю пляску змей, сплетенных в один клубок. Но показательного выступления у нас не получилось. Так - обязательная программа.
Отдышавшись, Света произнесла:
- Коль, я давно хочу спросить, почему Серега называет тебя дальтоником?
- Я не вижу синий цвет.
Она немного помолчала.
- С рождения?
- Нет, с шести лет, после травмы.
- А какого цвета небо?
- Серого с желтизной.
- А море?
- Тоже.
- Но ты ведь должен его помнить.
- Кого?
- Синий цвет.
- Когда закрою глаза, я его помню.
Я был благодарен ей за то, что она заткнулась. Если бы она меня пожалела, я бы психанул. Мы долго лежали молча, зная, что не спим. Потом она сказала:
- Коль, я буду увольняться от вас.
Я промолчал.
- И к тебе больше приходить не буду, - она подождала. - Просто была зима, нам было холодно поодиночке. Я пережила эту зиму. Спасибо тебе. Теперь мне нужно определяться. Скажи что-нибудь.
- Есть варианты?
- Да.
Я опять промолчал.
Потом, когда она заснула, я остался один на один со своими вещами, которые заполняли темную комнату. Они были куплены мной совсем недавно, когда у меня появился относительный достаток и потому не имели истории, не знали слез, скандалов и нервных потрясений. Я задумался над ее словами и понял, что ничего не испытываю.
3.
