Виктор Илюхин - Виктор Илюхин «Катынское дело»: Проверка на русофобию
В нем сказано: «Военных расстреливали в подвальном помещении по одному выстрелом в затылок из немецкого пистолета «вальтер». Это предложение позволило авторам «Заключения» объяснить наличие немецких пуль в телах расстрелянных польских офицеров. Еще когда Смоленск был в руках оккупантов, эксперты из направленной немцами в Катынь комиссии Польского Красного Креста установили, что пули, которыми были расстреляны польские офицеры, были немецкой марки «Геко», серия Д, калибр 7,65 мм. На Нюрнбергском процессе помощник главного обвинителя от СССР Смирнов предъявил телеграмму, направленную чиновником генерал-губернаторства Хейнрихом из Смоленска старшему административному советнику Вейрауху в Краков: «Часть делегации Польского Красного Креста вчера возвратилась из Катыни. Сотрудники Польского Красного Креста привезли с собой гильзы патронов, использовавшихся при расстреле жертв в Катыни. Выяснилось, что это немецкие боеприпасы. Калибр 7,65, фирма «Геко». Письмо следует. Хейнрих».
Правда, зависимые от немцев представители Польского Красного Креста не решились, как это сказано в «Заключении», признать ответственность немцев за преступление: «Факт использования немецкого оружия не был признан определяющим для установления вины той или иной стороны». Но для Геббельса обнаружение немецких пуль стало неприятной неожиданностью. 8 мая 1943 г. он записал в своем дневнике: «К сожалению, в могилах Катыни были обнаружены немецкие боеприпасы. Вопрос о том, как это произошло, нуждается в выяснении». Затем Геббельс, очевидно, стал придумывать версию, как объяснить присутствие немецких пуль, и записал: «Полагаю, это то, что мы продали в период наших дружеских отношений с Советской Россией, или же советские люди сами побросали их в могилы».
Нелепость этих уверток была очевидна. Нет никаких оснований полагать, что немецкие пули служили в качестве боеприпасов Красной Армии. Еще нелепее предположить, что немецкие пули были сознательно использованы для расстрела польских офицеров или подброшены в могилы с целью ввести в заблуждение мировую общественность. В этом случае надо предположить, что советские власти еще весной 1940 г. заранее предвидели оккупацию Смоленска немцами и обнаружение ими захоронения.
Установление немецких пуль в трупах перечеркивает усилия гитлеровских фальсификаторов, и Геббельс приходил к неутешительному для себя выводу: «Если это станет известно врагу, то от всей катынской истории придется отказаться».
Видимо, по этой причине вдруг весь «эксгумационный катынский архив» немцев (документы, гильзы, другие вещдоки, так называемый «Архив доктора Бутца») — всего 14 ящиков — странным образом сгорел на железнодорожной станции в Дрездене в начале 1945 г. Сам же доктор Бутц, руководивший исследовательскими работами, в 1944 г. был убит.
И еще некоторые странности. «Катынский архив» техкомиссии Польского Красного Креста, также включавший некоторые документы, предметы и немецкие гильзы фирмы «Геко» 7,65 мм, сгорел в Варшаве в 1944 г. А в 1948 г. член ПКК Яворский уничтожил все вещдоки, собранные им в Катынском лесу. Зачем уничтожать, если бы они подтверждали версию о расстреле поляков органами НКВД СССР. Ответ вполне очевиден.
«Эксперты» комиссии ГВП, составившие «Заключение», пришли на помощь Геббельсу. Утверждать, что все советские солдаты были вооружены немецкими «вальтерами», они не решились. Известно, что Красная Армия вполне обходилась отечественными пистолетами и револьверами. Тогда, видимо, предположили, что у работников НКВД в Смоленске был один немецкий «вальтер». Именно с его помощью, по мнению авторов «Заключения», расстреляли десять тысяч польских офицеров. Версия явно абсурдная.
Из телеграммы Хейнриха следует, что в могилах найдены гильзы патронов. Между тем в «Заключении» утверждается, что польских офицеров расстреливали в подвалах тюрем. Тогда надо предположить, что вместе с трупами в Катынский лес свозились и гильзы. Экспертов подвела их склонность мыслить известными стереотипами. Видимо из чтения антисоветской литературы им стало известно, что в НКВД расстреливали в подвалах. Они не ознакомились с документами, из которых следует, что гильзы от немецких патронов лежали в могилах, вырытых в лесу, и попасть они туда могли только во время расстрела поляков.
Учитывая вышеизложенное, становится совершенно очевидным, что «эксперты», имевшие ученые звания, извратили представления о научном и объективном исследовании. Содержание «Заключения» отражает позицию части научной интеллигенции страны, которая в 1993 г. послушно выполняла политический заказ правительства Ельцина и пошла на сделку со своей совестью и своим профессиональным долгом.
Политическая заданность в их выводах и оценках приводит к кощунственной подмене: погибшие советские люди выдаются за казненных поляков. При этом ответственность за массовую гибель наших граждан им представляется делом малоинтересным и не подлежащим внимательному исследованию, а ответственность за расстрел польских военнопленных возлагается на страну, которая понесла самые большие потери как до войны, так и в период всемирной катастрофы, которой была Вторая мировая война.
Основные выводы
1. «Заключение» комиссии экспертов Главной военной прокуратуры по уголовному делу № 159, на выводах которого базируется обвинение сотрудников НКВД СССР и политического руководства Советского Союза в расстреле польских военнопленных под Смоленском, не отвечает требованиям уголовно-процессуального законодательства, является научно необоснованным, юридически несостоятельным и ничтожным.
2. Материалы комиссии Н. Бурденко в совокупности со свидетельствами, полученными в послевоенный период, позволяют утверждать, что военнопленные поляки были расстреляны в Козьих горах (Катынь) под Смоленском немцами в период с конца августа 1941 г. и позже во время оккупации ими Смоленской области.
3. Предварительное расследование Главной военной прокуратуры в 1990–2004 гг. проведено неполно и тенденциозно, с грубейшими нарушениями уголовно-процессуальных норм при явном злоупотреблении следователями служебным положением и отражает политические установки российской власти. Выводы ГВП о виновности в гибели почти 22 тысяч польских военнопленных сотрудников НКВД СССР и руководства Советского Союза 40-х годов прошлого столетия юридически несостоятельны.
4. Постановление о прекращении уголовного дела № 159, принятое Главной военной прокуратурой о расстреле польских военнопленных под Смоленском, подлежит отмене с последующим проведением дополнительного предварительного расследования. В случае подтверждения им прежних ангажированных выводов о виновности сотрудников НКВД СССР и политического руководства Советского Союза уголовное дело следует направить в суд для рассмотрения вопроса о их реабилитации и судебной оценки имеющихся в нем доказательств.
5. Внести предложение президенту Российской Федерации ДА Медведеву о необходимости выяснения (расследования) на государственном (правительственном) уровне обстоятельств гибели десятков тысяч красноармейцев, оказавшихся в польском плену в 1920 г. и содержавшихся в спецлагерях на территории Польши. Принять меры по увековечиванию их памяти как жертв международных военных конфликтов.
Илюхин В. И.
Крук В. М.
Обухов СП.
Колесник А. Н.
Плотников А. Ю.
Емельянов Ю. В.
Савельев AM.
Москва.
Май 2010 г.
