Петер Швейцер - Победа. Роль тайной стратегии администрации США в распаде Советского Союза и социалистического лагеря
Для расследования в Швеции были выделены несколько американских агентов. Совместная команда провела две с половиной недели, проверяя каждый дюйм шведского участка маршрута, наблюдая, изучая записи, прощупывая работников. И ничего не обнаружила. Под конец, благодаря информации, полученной от одного докера, команда села на хвост шведскому таможеннику из Истада и обнаружила, что он посылал телексы таможенникам из Гданьска. Получив доступ к его банковскому счету, агенты обнаружили, что он получал примерно по 200 долларов за каждое сообщение.
Однако факт раскрытия доносчика ничуть не разрешал проблему. Если его уволить или арестовать, то в прессе поднимется шум и вся операция станет явной. Шведы нашли компромиссное решение: перевести виновного на другое место с повышением в чине и в зарплате. Это был, пожалуй, единственный случай в истории, когда государственный служащий из западной страны получил продвижение по службе благодаря тому, что делился информацией со страной, входящей в Варшавский Договор. Перевод таможенника на другую работу прошел гладко, и утечка была ликвидирована.
В это же время, когда администрация Рейгана расширяла свою тайную финансовую поддержку подпольным движениям за "железным занавесом", Михаил Горбачев выступал на XXVII съезде КПСС в Москве. В течение десяти дней коммунистические лидеры всего мира пытались выработать стратегию своего движения на ближайшее будущее. В президиуме Горбачев сидел рядом с Егором Лигачевым, за ними — генерал Войцех Ярузельский и Эрих Хонеккер.
Выступление Горбачева было историческим в том смысле, что оно расширяло рамки начинающейся дискуссии об ошибках прошлого. Оно ясно и недвусмысленно призывало к изменениям в структуре советского общества. Говорил он внушительно, энергично, повышая голос, чтобы подчеркнуть важные пункты. Горбачев в своем выступлении затронул множество важных тем. Для будущего Страны Советов решающее значение имеет технологический прогресс, заявил он многочисленным делегатам. Только развитые технологии могут дозволить партии добиться поставленной задачи удвоить "экономический потенциал" страны. Новый пятилетний план подчеркивал решающее значение технологии. "Партия должна вкладывать средства и ресурсы в те области, где большую отдачу можно получить за более короткие сроки, и не за счет увеличения количества работников, а за счет создания принципиально нового, высокопроизводительного парка машин и технологий", — говорил Горбачев. Согласно плану инвестиционная политика фокусировалась на том, что генсек назвал "сектором развитых технологий". Около 200 миллиардов рублей выделялось для финансирования этого сектора и модернизации промышленности. Это было больше, чем за предыдущие десять лет. Инвестиции в развитые технологии были единственным способом достичь экономического роста и развития.
Речь Горбачева содержала также предупреждение в адрес США. Он говорил о своем "искреннем желании сбросить бремя "звездных войн", в частности, и гонки вооружения вообще". Он обвинил США и американский ВПК в том, что они не намереваются снижать темпы гонки вооружений и остаются главными движущими силами милитаризма. Он говорил также об основных принципах "экономической безопасности, подразумевающих отказ от всякой дискриминации, от всевозможных эмбарго, блокад и санкций", Горбачев осудил также вмешательство во внутренние дела некоторых стран, особенно в Польше и Афганистане. Силы империализма желают "разрушить Польшу", — предупредил он. "Силы контрреволюции и империализма превратили Афганистан в кровоточащую рану", — заявил он делегатам съезда.
Весной 1986 года падение мировых цен на нефть вызвало во всем мире серьезную озабоченность, в том числе и у некоторых служащих рейгановской администрации. Вице-президент Джордж Буш готовился к напряженному десятидневному визиту в страны Персидского залива. Выходец из Техаса, нефтяного штата, Буш в резком снижении цен на нефть видел опасность, а вовсе не радостное известие. Высокие цены были выгодны юго-западным штатам, в которых у Буша была наибольшая политическая поддержка. И вице-президент публично высказывал свое мнение по нефтяному вопросу с непривычной для него откровенностью.
Первого апреля, перед отбытием в поездку, Буш на пресс-конференции в Вашингтоне сообщил: "Стабильность на мировом рынке представляет собой чрезвычайно важную вещь, поэтому я буду вести переговоры очень жестко, твердо отстаивая интересы нашей страны… а следовательно, и интересы нашей национальной безопасности… Я думаю, что самое главное — это стабильность, и давно пора прекратить свободное падение, подобное прыжку парашютиста без парашюта."
Эти заявления шли вразрез с тем, что раньше говорила и делала администрация. Президент, Каспар Уайнбергер, Уильям Кейси и Джон Пойндекстер, как и многие другие члены администрации, видели в падении цен лишь положительные стороны. Поэтому высказывания Буша получили необычный публичный отпор. "Для стабильности важно, чтобы действовали законы свободного рынка", — заявил представитель Белого дома. Он также подчеркнул, что Буш должен будет объяснить королю Фахду, что уровень цен должен определяться рыночными законами.
Всего лишь через несколько дней после этой публичной порки Буш присутствовал в Эр-Рияде на открытии нового здания американского посольства. На обеде в тот же день Буш говорил с несколькими саудовскими министрами, включая шейха Ямани. Они откровенно обсуждали самые разные проблемы, включая и цены на нефть. Буш предупредил, что если цены останутся на таком низком уровне, то американские производители нефти начнут оказывать давление на конгресс, чтобы тот ввел какие-нибудь тарифы или предпринял бы иные протекционистские меры, чтобы защитить своих производителей от дешевого импорта. Ямани принял предупреждение Буша более чем серьезно, что усилило смятение в стане саудовцев. Месяцами высшие чины администрации только и обсуждали снижение цен на нефть. Ведь до этого Уайнбергер, Кейси и наконец сам президент всячески поощряли увеличение добычи нефти в Саудовской Аравии и противились всяким попыткам увеличить цены на нее. А теперь в Эр-Рияде появляется Буш и говорит нечто прямо противоположное.
Из Эр-Рияда вице-президент отправился в Дхаран, где король Фахд временно проживал в своем Восточном дворце. Король закатил грандиозный обед, на котором блюда подавали официанты, увешанные пистолетами и саблями. Буш и Фахд после обеда вели частные переговоры, затянувшиеся до поздней ночи. Как раз незадолго до этого иранские катера атаковали саудовский танкер и Фахд нервничал по поводу агрессивности Тегерана. Казалось вполне вероятным, что иранцы намерены захватить плацдарм в Южном Ираке, высадившись на Фао — полуострове, являющемся самой южной оконечностью Ирака, граничащей с Кувейтом. С Фао открывалась прямая дорога в крошечный Кувейт и к нефтяным месторождениям самой Саудовской Аравии. Фахд нервничал, а вооруженные силы страны были приведены в состояние полной боевой готовности. Буш заверил его, что Соединенные Штаты будут решительно поддерживать королевскую семью в случае иранской агрессии. При любой атаке Ирана на территории Кувейта или Саудовской Аравии вмешательство в той или иной форме американских вооруженных сил неизбежно. Американские боевые корабли в заливе пристально следили за ходом иранских операций, и Вашингтон был в курсе военной активности Ирана.
Когда начали обсуждать проблемы нефти, Буш заявил королю, что он надеется на восстановление "стабильности на рынке". Цена на нефть к тому времени упала с 30 долларов за баррель осенью 1985 года до 10 долларов в апреле 1986-го. Кое-кто предсказывал, что цены могут опуститься до 5 долларов за баррель. Буш сообщил королю то, что уже говорил ранее шейху Ямани: о квотах и тарифах на импорт нефти, о давлении на конгресс и т. п. Будет лучше, советовал он, если Саудовская Аравия предпримет меры по повышению цен. Фахд был явно озабочен. Столь открытое отступление от генеральной линии американской администрации было нехарактерно для Буша, который проявил себя в течение пяти лет правления Рейгана, как весьма лояльный, хотя и молчаливый вице-президент. Это было первое его отступление от политики администрации, причем сделанное в разговоре с главой другого государства.
Когда до Белого дома дошла информация о том, что Буш сказал Фахду, Рейган почувствовал: надо спасать положение. И он сделал то, к чему крайне редко прибегал. "Он устроил Бушу грандиозную головомойку", — заметил посол, работающий на Ближнем Востоке. Это нехорошо выглядит, когда президент и высокопоставленные чиновники его правительства говорят одно, а вице-президент — другое. Так, по всей видимости, Рейган заявил Бушу.
Но в некоторых кругах в Вашингтоне начали высказывать мнение, что пора бы по-настоящему вмешаться в дела на мировом нефтяном рынке и достичь какой-то «стабильности». На закрытом совещании Международного энергетического агентства весной 1986 года представители многих стран настаивали на повышении цен. Американская делегация, в соответствии с политикой своего правительства, заявила, что это предложение неприемлемо. Более того, американцы настояли на исключении любого упоминания о «стабильности» и «фиксации» из предварительного коммюнике по результатам встречи.
