Роджер Бутл - Траблы с Европой. Почему Евросоюз не работает, как его реформировать и чем его заменить
Рис. 10.3. Ведущие торговые блоки мира. Источники: www.europa.eu, www.naftanow.org, www.asean.org, www.mercusor.int
Показательно, что ни в одном из вышеназванных торговых блоков и ни в каких других объединениях страны-члены никогда не намеревались отказаться от своих национальных суверенитетов. Подобные попытки существуют только в ЕС. По большому счету, если оглянуться на последние десятилетия, то идея национального суверенитета приобретает все больше популярности в мире. В 1946 г., когда была образована ООН, в ее составе числилось 51 государство, а сегодня их уже 192.
Но все же если ЕС прекратит существование, то как бывшим его участникам заключать торговые соглашения с другими странами мира в условиях, когда их переговорная сила и влияние станут неизмеримо меньше, чем у ЕС? Все они окажутся в полной растерянности, не представляя, что делать и как быть дальше, – такой аргумент недавно выдвинул Кеннет Кларк, министр без портфеля в правительстве Дэвида Кэмерона и по совместительству один из главных британских европофилов. В статье для Daily Telegraph от 18 июня 2013 г. Кларк, касаясь переговоров между Евросоюзом и США о создании торгового блока, пишет следующее:
Все просто: политической ответственности и решимости создать свободный рынок, который охватил бы население численностью более 800 000 000 человек и 47 % общемирового ВВП, а также придал бы экономикам ЕС и США стимул в виде общего выигрыша порядка 180 млрд фунтов стерлингов в год, можно ожидать только от лидеров экономических блоков сопоставимой мощи.
На самом деле, вывод этот далеко не очевиден. Соглашусь, что в принципе принадлежность к крупному блоку придала бы стране, подобной Великобритании, больше веса, или, как это иногда называют, «пробивной силы» и влиятельности в переговорах с остальными странами мира. С другой стороны, чем многочисленнее группировка, в которой вы состоите, тем труднее достичь общего согласия по поводу солидарной позиции во взаимодействии с остальными миром. И тем меньше оснований ожидать, что интересы группировки как единого целого совпадут сколько-нибудь точно с интересами отдельно взятой страны-члена.
Для Великобритании это как раз тот самый случай, поскольку структура ее экономики разительно отличается от того, как построены экономики других стран ЕС, в частности у Великобритании в экспорте очень велика доля услуг. В принципе, совершенно реально, что такая страна, как Великобритания, только теряет из-за того, что ее торговые отношения с остальным миром выстроены не ею самой, а куда более крупным образованием, в состав которого она входит. Источником потерь может служить обязанность соблюдать условия соглашений, противоречащих ее интересам, притом что как члену группы ей не позволено заключать такого рода соглашения от своего имени. Кроме того, потери могут возникать в силу самой трудности для стран-членов (а их в Евросоюзе – 28) достичь общего знаменателя, а это означает, что некоторые торговые соглашения на практике будут невыполнимы или выполнимы, но с большой задержкой по времени.
Таким образом, как уже говорилось, дебаты сводятся к тому, как все будет обстоять на практике. Более того, еще раз повторяю, что практика свидетельствует как раз о прямо противоположном тому, что сторонники ЕС так шумно и повсеместно выдают за несомненные доказательства. А факт в том, что Евросоюз продемонстрировал особенную неумелость в деле заключения договоров о свободной торговле.
Тут недавно Конфедерация британской промышленности предостерегала от опасностей, которые грозят Великобритании, если она «выберет швейцарский вариант, [который] будет означать, что Великобритания заключает торговые сделки, не имея за спиной силы влияния Евросоюза».[44] Между прочим, сравнение со Швейцарией само по себе весьма забавно. По состоянию на декабрь 2013 г. у Швейцарии были заключены и действовали 26 соглашений о свободной торговле, а у Евросоюза – 25. И в среднем Швейцария заключила свои соглашения раньше, чем это делал Евросоюз.
А еще важнее, что даже при наличии ряда частичных совпадений общий охват у соглашений, имеющихся у Швейцарии и у Евросоюза, достаточно разнится. У Евросоюза действует ряд соглашений о свободной торговле, не имеющих «швейцарских эквивалентов»: с Сирией, Сан-Марино, Алжиром, Центральной Америкой и Андоррой. У Швейцарии имеются действующие соглашения с шестью торговыми партнерами, с которыми у Евросоюза таких соглашений нет: с Сингапуром, Южноафриканским таможенным союзом, Японией, Канадой, Украиной и Китаем с Гонконгом. Такое впечатление, что и без весомой поддержки Евросоюза Швейцария сумела заключить соглашения о свободной торговле с куда более значимыми торговыми партнерами, чем те, с которыми сподобился договориться ЕС.
И более того, если судить по последующему росту экспорта, включая услуги, то заключенные Швейцарией соглашения о свободной торговле выгоднее, чем те, что заключит Евросоюз.[45]
Не сказать, чтобы пример Швейцарии был sui generis – исключительным в своем роде. Множество достаточно мелких государств успешно заключают торговые соглашения с другими странами и торговыми блоками, в том числе Коста-Рика с Китаем, Иордания с США, Израиль с ЕАСТ. Следовательно, сама перспектива, что стране придется в одиночку заключать торговые сделки, во-первых, не так уж и реальна, а во-вторых, не сопряжена с такими уж великими трудностями, как это выглядит на словах.
В чем состоит значение ВТО
При нынешнем положении дел защитой против применения дискриминации в сфере международной торговли выступает серия торговых соглашений, которые были выпестованы Всемирной торговой организацией (ВТО). Она же надзирает и за их соблюдением. ВТО была учреждена в 1995 г. как преемник Генерального соглашения по торговле и тарифам (ГАТТ), а то, в свою очередь, было создано после Второй мировой войны с целью понизить тарифы и устранить прочие торговые барьеры. ВТО создала условия для либерализации торговли на основании серии многосторонних соглашений. До недавнего времени действовали соглашения, достигнутые в ходе восьмого, так называемого Уругвайского раунда, состоявшегося в 1994 г.
Спустя 7 лет стартовал 9-й раунд, названный по месту проведения Дохийским, по имени столицы расположенного в Персидском заливе эмирата Катар. Правда, переговоры проходили крайне трудно, что породило разочарование в ВТО и подхлестнуло тенденцию к двусторонности в торговых договоренностях. Но в конце 2013 г. состоялась встреча участников ВТО на Бали, где торговые представители разных стран достигли согласия. Так что ВТО, если и поживает не очень хорошо, то хотя бы существует.
А давайте предположим, что ВТО больше нет. Что тогда? Ключевой страной в ВТО, несомненно, являются США. В первые десятилетия после Второй мировой войны они целенаправленно старались создать условия для либерализации мировой торговли, не в последнюю очередь из тех соображений, чтобы как можно больше стран приблизилось к уровню благополучия США, тем самым образуя надежный бастион против распространения коммунизма. Однако Америка может предвидеть, что в скором времени из-за относительного спада в ее экономике придется уступить экономическое первенство Китаю. США уже теряют влиятельность, и многое указывает на то, что в дальнейшем их активное участие в мировых делах пойдет на убыль. США в полной мере обеспечивают себя продовольствием, а достижение ими в перспективе самообеспеченности энергоносителями вполне может усилить тенденцию к изоляционизму.
Если США и в самом деле изберут курс на изоляционизм, остальные страны мира установят торговые барьеры, и по их примеру то же сделают страны Европы, сохраняющие какую-либо форму объединения или нет. И тогда отдельно взятая европейская страна может почувствовать себя очень неуютно за пределами союза, поскольку окажется одинокой перед лицом остального мира.
Я не хочу преуменьшать риск подобной ситуации. Несомненно, он существует, и вполне возможно, что мы увидим, как в послевоенном мире чем дальше, тем больше торговля приобретает свободный характер, что станет результатом конкретной позиции США в мировой экономике и в международной политической системе. И хотя подобное развитие событий нам следует расценивать как наихудший из возможных сценариев, вероятность его, на мой взгляд, не так уж велика. Даже если США еще усилят свой изоляционизм, все равно они едва ли полностью отвернутся от Европы и наверняка пожелают заключить торговые соглашения с европейскими партнерами, на коллективной ли или на индивидуальной основе. В самом деле, даже если большинство стран уже сформировали те или иные торговые блоки, они не практикуют протекционизм в форме установления барьеров в торговле с другими странами. Ни NAFTA, ни ASEAN, ни MERCOSUR не препятствуют своим членам заключать торговые соглашения с третьими странами. У нас нет оснований предполагать, что эти блоки станут возражать против заключения сделок с другими государствами, разве что ситуация в мире приобретет совсем уж скверный оборот.
