KnigaRead.com/

Андрей Фурсов - Вперед, к победе

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Андрей Фурсов, "Вперед, к победе" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

С учетом всего этого ССД должен строить новую историческую Россию как импероподобное образование, границы которого могут существенно отличаться как от царской России, так и от СССР. Кроме того, у новой исторической России должно быть не только физическое измерение, но и метафизическое — виртуальное. Речь идет о сетевом русском мире как реализации русского проекта глобализации — единство материального и виртуального. Сетевые формы, великолепно дополняя территориальные, способны развиваться и сами по себе (см. две «академии» из знаменитого пятикнижия А. Азимова). Как знать, возможно Четвертый Рим как диалектическое единство сетевого глобального русского мира и новой исторической России как макрорегиональной территории начнет строиться в виртуальной сфере, прорастая из нее как из будущего в материальное настоящее.

По форме новая историческая Россия может быть разной: имперская федерация, империя-паутина, комбинация неоорденских, неоимперских и корпоративных структур — все это уже историческая конкретика реального властного строительства, реализующегося в виде социальной (классовой, психоисторической, международной и т. п.) борьбы.

Русские, безусловно, должны превратиться в нацию, но нацию — ядро не столько национального государства (нации-государства), сколько ядро импероподобного образования. Ядровость, разумеется, должна иметь достойное вознаграждение — этносоциальное, геоисторическое, материальное: прежде всего, это пропорциональная доле русских в населении представленность в решающих сферах общества (управление, экономика, финансы, духовная сфера и др.). Только так можно исправить ошибки прошлого, связанные с «бременем русского человека».

При соблюдении принципа пропорциональности имперскость не будет угнетать нацию, не позволит здоровому национализму превратиться в этнйзм, удержит от крайностей. Собственно, интернационализм есть не что иное, как диалог-союз национализмов, противостоящий как космополитизму, выдающего себя за универсализм, так и различным формам этно-религиозного партикуляризма.

Наконец, имперскость может на наднациональном уровне эффективно ограничивать избыточный русский провинциальный универсализм — избыточную «всечеловечность» русских, нередко забывающих о своих интересах и жертвующих собой в пользу «человечества», которое представляет собой не что иное, как идеологический конструкт мировых Хозяев Игры, рассчитанный на простаков и действующий как психоисторическое оружие. Впрочем, конструкт этот можно и нужно обратить и против самих конструкторов, наполнив новым содержанием, но это отдельный вопрос.

Империя и свобода: «продлись, продлись очарованье»

Имперскость, однако, решая одни проблемы, создает другие. Главная из них, представляется, следующая: империи творят только свободные люди, субъекты стратегического действия. Однако, будучи созданными, империи начинают подавлять свободу и свободных (сочетание свободы и империи длится весьма недолго). Что может уравновесить, ограничить имперскость в этом плане? Определенный социально-экономический строй, доминирующая система распределения факторов производства. На что в историческом опыте может в этом плане опереться новая Россия? Здесь мы сталкиваемся с интереснейшим аспектом русской истории.

У нас не было ни феодализма, ни капитализма в строгом смысле слова, а то, что напоминало эти последние, как правило, представляло собой внешние, заимствованные формы. Последние, во-первых, из-за низкого уровня совокупного общественного, а следовательно, и прибавочного продукта требовали отчуждения у населения не только прибавочного, но часто и необходимого продукта. Результат-западнизация верхов = регресс системы в целом; классика «жанра» — пореформенная Россия и постсоветская РФ. Во-вторых, эти формы так и не смогли пустить прочные корни в русской реальности, прорасти в нее. Недаром в учебниках по поводу как феодализма, так и капитализма в России писалось: «развивался в большей степени вширь, чем вглубь». Иными словами, и тот и другой наслаивались на нечто. Это нечто было, по сути, поздневарварской/раннеклассовой основой, которая в хозяйственном, а в значительной части и в социальном плане сохранилась до конца XIX в., отторгая как дворянско-петербургский, так и буржуазный строй, и в то же время разлагаясь под их воздействием и — внимание! — разлагая их. В этом плане советский коммунизм, «Красный проект» с его отрицанием частной собственности, классовости (то есть «питерской системы» в ее самодержавно-дворянском, а затем квазибуржуазном, по сути, антинародном варианте) негативнодиалектически стал современным (modern) выражением поздневарварской/раннеклассовой сути русской жизни в том виде, в котором она существовала в течение последнего тысячелетия. Эта классовая неоформленность, кстати, соответствует национальной неоформленности — и наоборот.

Коммунизм, советский строй как антикапитализм был негативным по принципу конструкции строем, двойным отрицанием — самодержавия и капитализма. Социальный строй новой России должен создаваться по позитивному принципу: не антикапитализм (над ним уже и так работают Хозяева Мировой Игры, сбрасывая капитализм в качестве социальных отходов в Россию, Китай, Индию и другие страны) и даже не некапитализм («-анти» и «-не» надо отбросить), а некое положительное начало, возникающее на стыке русской традиции и мировой истории.

Туманно? Да. Но развеять туман может только историческая практика, реализующаяся в виде социальной борьбы. Конкретный результат последней и определяет форму будущего общественно-политического устройства. Из кризиса «длинного XVI века» (1453–1648) Запад вышел тремя путями: французским, немецким и английским, — каждый из которых определялся борьбой крестьян и сеньоров (победа, поражение, ничья) при участии короны. Конкретная форма будущего устройства России и других стран мира, да и мира в целом, будет решаться в социальных битвах XXI века.

В самом общем плане в России с ее невысоким уровнем создаваемого совокупного общественного продукта нужно общество с минимально выраженными классовыми различиями («нация-корпорация»), характеризующееся приматом общественной (государственно-корпоративной) собственности, слабо выраженной поляризацией (децильный коэффициент не более 5:1). Такой социальноэкономический строй способен ограничить наступление империи на свободу индивидов, которые, кстати, могут противопоставить империи такую форму социальной организации, как корпорацию, разумеется, не в капиталистическом смысле слова.

Конечно же, «гладко было на бумаге», но это судьба всех проектов и идеалов. Совет один — киплинговский: «Умей мечтать, не став рабом мечтанья, и мыслить, мысли не обожествив». К тому же, перефразируя Ленина, писавшего о том, что не надо становиться идиотами демократии, замечу: не надо становиться идиотами имперскости, а также свободы и равенства, не говоря уже о братстве, которыми столь умело пользуются различные «братья», «дети» и прочие «родственники».

Внешним мир: диалектика дьяволектики

Отдельно среди условий деятельности русского ССД (русского — не значит, что там только русские: там может быть представлен человек любой национальности, исходящий из того, что только русские могут удержать свою естественно-историческую территорию, защитить ее от любого хищника и стать державообразующим народом на благо всех коренных народов России, или, перефразируя евразийцев, русосферы) стоит вопрос о создании благоприятной внешней среды. Кто может быть союзником ССД на мировой арене? Ответ на этот вопрос всегда был труден для России, вдвойне — для РФ, многократно — в условиях мирового кризиса, когда идет острейшая борьба всех против всех за место под солнцем послекапиталистического мира, даже если это солнце будет темным, как в некоторых версиях игры Dungeons and dragons — «Солнце лучше, чем ничто».

В самом общем плане союзником русского ССД могут быть государства, народы и группы, над которыми вот-вот должны сомкнуться волны «прогресса», запланированного Хозяевами Игры, демонтирующими капитализм в своих интересах; группы, заинтересованные в относительно эгаянтарном посткапитализме, в сохранении гуманитарных и демократических достижений буржуазного общества, в продолжении существования прежде всего европейской цивилизации и белой расы, тающей буквально на глазах. Этот интерес может материализоваться в надыдеологическом союзе консерваторов и марксистов, которые в условиях кризиса обретают одного и того же противника, если не врага, и, по сути, одни и те же задачи. Консерватизм в условиях кризиса может обернуться динамичной левой стратегией, а марксизм — консервирующим наиболее демократические достижения курсом. Иными словами, IV Риму, чтобы он состоялся, нужен V Интернационал, но не только он.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*