Борис Джонсон - Мне есть что вам сказать
Либо черное, либо белое. Либо за войну, либо против. В этом его преимущество над Керри[235]. И есть разные хитрости, которые могут оказаться полезными для нас, британских консерваторов, и которые, если он выиграет, объяснят его победу.
Буш хорошо умеет поддерживать духовный подъем и оптимизм. Он искренне и убедительно для нацменьшинств, особенно испанцев, говорит об участии в общественной жизни, о надежде. Несколько вечеров по вторникам его команда потчевала нас фразой в духе сострадательного консерватизма, объясняя неудачи в образовании чернокожих. «Своего рода заведомо заниженные ожидания», – говорили они, и сторонники Буша понимающе и сочувственно аплодировали.
Особенно красноречиво говорит о нем то, что он избегает каких-либо заявлений в поддержку «ограниченного государственного регулирования». Он может сократить налоги, но он точно не будет сокращать правительство так, как считают необходимым сократить таковое британские тори. Напротив, он был инициатором бурного роста государственного сектора в стиле Гордона Брауна. Это правительство из народа, при народе и для народа – из, при, для, с массой людей.
Поскольку он представитель крайне правого крыла, такие затраты сопровождаются, можно сказать, реформами с упором на индивидуальную ответственность и инициативу, как, например, возможность выбирать школу. Здесь он ведет себя смелее, чем британские тори, которых раздражает идея, что клиентам нужен выбор.
Потом принял ряд консервативных в социальном отношении мер, для британских тори, вероятно, неприемлемых, но все более популярных в Америке. Аудитория просто выпала в осадок, когда один из выступающих сказал: «Эмбрион – биологически человеческое существо. Он заслуживает морального уважения». Заявление вызвало самый искренний восторг в зале. С таким же восторгом принимались упоминания о супружестве, на радости и горести которого, по мнению Буша, имеют право исключительно гетеросексуалы.
Для некоторых из нас, британцев, все это выглядит довольно жестко с учетом нашего мягкого, светского подхода. Многие из нас, вероятно, думают, что если геи захотят вступать в брак – если они и действительно захотят рожать детей каким-нибудь ужасным способом посредством единственного отверстия, – то это их дело. Как, спрашивается, можно оплодотворить нацию в духе свободы и преданности идее, что все люди созданы равными, если президент вводит конституционную поправку о запрете браков между гомосексуалистами? Этого ли на самом деле хочет Америка?
Этого хотят христиане. Побывайте в сельской Вирджинии, как это сделали на днях мы. «Черт, – сказал я, – мы заплутались: всего 20 минут назад мы уже проезжали мимо этих трех крестов, расположенных на холме в форме Гефсиманского сада. Затем мы поняли, что это были другие кресты и что фактически кресты были повсюду.
Мы с вами можем думать, что довольно странно ставить крест в загоне для скота, но тут делают именно так. Церкви здесь стоят рядами, и они не находятся в процессе реставрации или переделки в квартиры для яппи. В них полно благочестивых, истово молящихся людей. Буш знает, что в 2000 году на выборы не пришло 5 млн христиан. Поэтому он использует проблему абортов, исследований стволовых клеток и браков между гомосексуалистами, чтобы подстегнуть прихожан и заставить их прийти на избирательные участки – почти как Блэр, который постоянно предлагает своим разочарованным левым перспективу запрета охоты.
Последняя причина, почему Буш, скорее всего, выиграет, состоит, безусловно, в том, что эта страна находится в состоянии войны, а Керри совершил глупейшую ошибку, припомнив свои подвиги во Вьетнаме. Каждый час на CNN появляются ветераны, служившие на патрульных катерах Swift во Вьетнаме, и рассказывают, что говорил Керри об этой ужасной войне в Индокитае и тех, кто участвовал в ней. Цель – игнорировать отношение Керри к войне во Вьетнаме и к войне в Ираке и превратить его раз и навсегда в нытика, парня, который не поддерживает своих ребят. Если учесть, что в Ираке сейчас рискуют своими жизнями 144 000 американцев, то политическое позиционирование Керри не идеальное.
Как указывает Фрэнк Лунц, все эти развороты на 180° в отношении войны вроде бы и поддержка и в то же время не поддержка, все это вредит претенденту. «Правдоподобие важнее, чем идеология. Важнее, чем принципы. Он слишком часто меняет свои взгляды, а мы уважаем людей, которые придерживаются своих принципов».
Вот почему война сейчас вопрос номер один для тактика Буша, Карла Роува. Вот почему Арни закончил свои комментарии анекдотом о раненом солдате, с которым он познакомился в Ираке. Как рассказывает Шварценеггер, состояние парня было очень плохим, весь в дырках, ноги нет и т. д.
«Он сказал, ему сделают новую ногу, и тахда он пойдет лечение и снова будет воевать вместе со своими братанами… И знаете, что он сказал мне… он сказал, «Арни, Я ВЕРНУСЬ!» (Всеобщий приступ эпилепсии, всех бьют конвульсии, как в Бромптонской молельне на Святую Троицу, затем начинается ритуальное песнопение USA, USA, USA.)
Неоспоримое превосходство Америки сохранится лет пять или десять, кто знает, и в течение этого времени она может тем или иным образом распространять свои ценности; и не всегда это будет плохо. «Если упорно работать и соблюдать правила, эта страна по-настоящему открыта для вас. Вы можете достигнуть любой цели», – сказал Арнольд. В отношении Америки это верно, чего не скажешь о Британии. Колин Пауэлл, госсекретарь, мог быть британцем – он родился в Вест-Индии, но он однажды сказал, что никогда не достиг бы таких высот в Великобритании, каких достиг в США.
Жестко, но справедливо. Его слова отражают великую веру в Америку. Как сказал государственный деятель Шварценеггер: «Америка по-прежнему остается светочем мира… Это великая идея, которая вдохновляет весь мир». (Аплодисменты.)
По словам первого республиканского президента (Авраама Линкольна. – Прим. пер.), Америка – последняя надежда человечества. Беда Керри в том, что, похоже, он так не думает. На этих выборах у нас особого выбора нет: между человеком, который вызывает не слишком много доверия, и человеком, который вызывает его чуть меньше. По мне лучше президент, который не просто оптимист в отношении будущих свершений Америки, но и без зазрения совести верит в неизменное превосходство Америки.
4 сентября 2004 г., The SpectatorДаже бомбы не смогли испортить этот день
Багдад.
«Бомбы? – сказал я. – Какие бомбы? Я не слышал никаких бомб». Не хочу изображать из себя беззаботного военного корреспондента, но, когда вчера нашу встречу обстреляли из минометов, я просто ничего не заметил. Если бы мне сказали, что всего в ста метрах от меня разорвались четыре осколочных снаряда, то я бы, пожалуй, тут же шлепнулся плашмя на пол, как и любой другой уважающий себя член парламента, особь, широко известная тараканьим инстинктом к выживанию. Если бы звук разрывающегося снаряда не утонул в шуме зала, я бы точно испугался. И в этом смысле я хотел бы успокоить бедных, некомпетентных, обманутых террористов, так как сегодня они, очевидно, очень разочарованы. Несмотря на минометный обстрел комплекса для конференций в Багдаде, мероприятие им сорвать не удалось. Нас уже несколько дней предупреждали, что следует ждать фейерверков, но в конечном счете террористы потерпели фиаско.
Вчера утром на берегах мутного Тигра прошла церемония во многом прекрасная, трогательная и по-настоящему утешительная для таких страждущих душ, как ваш покорный слуга, который голосовал за эту исполненную противоречий войну. Шииты, сунниты, ассирийцы и так далее: оратор за оратором приветствовали рождение новой демократии на Ближнем Востоке. Среди букетов искусственных гладиолусов, напоминающих банкетный зал в Румынии Чаушеску, лидеры партий праздновали рождение свободного Ирака.
Присутствовали холеные бизнесмены-эмигранты, вернувшиеся в поисках власти, и древние, цвета жженого сахара, бедуины в традиционных тюрбанах. Сердитые курды требовали перевода каждого слога на их язык со всей страстью представителя «Плайд камри»[236], обвиненного в превышении скорости, более того, там были священники. Один из них, ключевая фигура в Верховном совете исламской революции в Ираке, начал со слов: «Мы славим Аллаха и благодарим его за то, что он удовлетворил желания народа» – и закончил: «Ты лучший из владык, вершитель судеб наших. Поем тебе хвалу, владыка мира». А в промежутке приписал почти все финансовые, внутренние, денежные, фискальные свершения милосердию Аллаха.
А по мере того, как многие шииты в его списке высказывались в ответ и реагировали на его ссылки на Коран, мы могли видеть, какие у них впереди трудности. Во-первых, им необходимо сформировать правительство, а это достаточно трудно, так как курды и шииты борются за обладание нефтяными месторождениями Киркука. После этого до 15 августа они должны подготовить конституцию. Существует риск, что шииты попытаются встать у руля и превратить Ирак в теократическое государство по типу Ирана с ограничениями на женское образование. Затем существует постоянный риск безопасности для каждого человека в этом пространстве. Ярость отказников и повстанцев превращает Ирак в зону, запретную для иностранцев и демократических политиков.
