Константин Полторанин - Как убивают Россию. «Золотая Орда» XXI века
— Вы имеете в виду провинциалов, которые едут на заработки в Москву?
— А чем москвичи хуже? Представьте себе: приходите вы устраиваться на работу, а вам предлагают выбор между тысячей долларов в конверте и 560 долларов по-честному. А у вас семья, дети, надо снимать квартиру и при этом вы догадываетесь, что в силу нашей либеральной пенсионной реформы денег, отчисляемых по единому социальному налогу или социальным взносам, вы не увидите никогда. Соответственно, большинство не отказывается от зарплаты «в черную» и реального конкурентного преимущества перед мигрантами.
Работодатель все равно платит мигранту меньше. По разным причинам. Прежде всего потому, что это человек, который абсолютно бесправен. Его можно избить. Женщину можно изнасиловать. Есть соцопрос, по которому 15 % женщин-мигрантов были изнасилованы, при том что нежелание признаваться в этом в их культурах существенно выше, чем в нашей. С другой стороны, работодателя привлекают высокая организованность приезжих, их трудолюбие. Увы, трудовая мотивация в России разрушена радикальными либеральными реформами. У нас человек, который работает, в общественном сознании — дурак.
Кроме того, если работодатель таджик по национальности (или вьетнамец, китаец — неважно), то он контролирует вообще все стороны жизни своих рабочих. И это дает ему над ними огромную власть — тут уж можно платить нанятым людям копейки, а можно и вообще не платить. Что порой и делается.
— Помнится, в одном из интервью вы вспоминали про мигрантов-дворников. Им, кстати, по некоторым данным, работодатели платят менее половины того, что эти несчастные заработали. Остальные деньги наниматели просто-напросто присваивают.
— Давайте вспомним, кто устраивался дворниками в Москве при советской власти. Да, в центре были московские татары. Но главным образом это были лимитчики и те, кто, скажем, не попал на завод, не поступил в институт. Подрабатывали дворниками студенты, старшеклассники из неблагополучных семей. И ничего в этом не было зазорного. Сейчас дворы вроде вылизаны. Но нынешний дворник-бедолага действительно получает треть того, что должен получать. То есть в ведомости он расписывается за одну сумму, а на руки получает в два-три раза меньше, или получает все, а потом втихую передает нанимателю.
— А теперь о том, что имеет чиновник от больших миграционных потоков.
— Взятки от работодателей. О размерах не могу сказать — свечку не держал. Но, судя по всему, суммы приличные. Тем более что надо понимать различие культур. В Закавказье, Средней Азии взятка — порой образ жизни, едва ли не элемент национальной культуры. Как спрашивал Аверченко: «А взятка — это такой народный танец?» Да, иногда это такой народный танец. Чтобы быть политкорректными, скажем, что терпимость к взятке в Средней Азии выше, чем в Закавказье. А в Закавказье — значительно выше, чем в России.
Вы не задумывались, почему мы занимаем такие страшные места по рейтингу Transparency international? Да потому, что это не рейтинг коррумпированности, а рейтинг общественного протеста против нее. И когда у Азербайджана этот рейтинг намного лучше, чем у нас, это не означает, что там ниже уровень коррупции, — это означает, что там к этому спокойнее относятся. Наш бизнесмен все-таки испытывает в связи с дачей взятки некое внутреннее раздражение. А у человека, приехавшего из Средней Азии, да к тому же знающего, что у него нет никаких прав, этот психологический барьер, насколько можно понять, существенно ниже. Поэтому он дает охотнее.
— И, наконец, что же имеет простой россиянин от нашествия мигрантов?
— Простой россиянин получает моральное удовольствие говорить слово «чурка», не рискуя немедленно получить за это по морде. Простой россиянин, если он занимается бизнесом, может нанять бесправных рабов. Но в массе своей простой россиянин теряет рабочие места. Его не берут наши работодатели, а уж тем более — этнический бизнес. Скажем, в службы занятости предоставляют вакансии менеджеров низшего и среднего звена китайские торговцы и вьетнамские швейные цеха, которые стараются быть легальными (так им выгоднее), т. е. они официально заявляют о потребности в рабочей силе. Но когда туда приходят русские по предложению биржи труда, им говорят «вы здесь не нужны». Если не уйдешь сразу, уйдешь через три дня, но уже по-плохому. Нет такого работодателя, который не может устроить «веселую жизнь» своему подчиненному, оставаясь при этом полностью в рамках Трудового кодекса. Вот вам этнический бизнес. А у нас он присутствует практически везде, в том числе в «нефтянке».
К слову, задолго до Кондопоги и Сальска в Тверской области, которая была выбрана полигоном для неконтролируемой миграции (Москва и Питер, как известно, высосали оттуда рабочую силу), реально происходили столкновения граждан России с мигрантами. Наши хотели получать деньги за свою работу, а приезжие готовы были вкалывать за гроши.
— Не буду спрашивать, кто в итоге одержал верх, и так ясно.
— Да, мы — народ, живущий в симбиозе со своим государством. И когда государство становится чужим, наши способности к самоорганизации оказываются довольно низкими. Кстати, у любого горожанина они существенно ниже, чем у любого жителя села. А представители Закавказья, Средней Азии и прочие создают диаспоры. Диаспора — социальная машина, которая эффективно централизует финансовые потоки. Поэтому, если вы хотите брать взятки, вам достаточно договориться с одной из диаспор и вы будете иметь больше, чем нужно. Я как-то, правда, давно, своими глазами видел, как заносили паспорта в сумке — на регистрацию — в одно московское отделение милиции. Как вы думаете, если человеку приносят оптом документы, ему интересно связываться с отдельными людьми?
«Вареники без границ»— Как я понимаю, к диаспорам у вас негативное отношение?
— Давайте рассматривать этот вопрос с разных точек зрения. Представьте себе, что вы приехали в Африку — ни языка, ни обычаев не знаете, климат не ваш. Естественно, люди сбиваются в коллектив. Так и мигранты в России. Тем более что они не знают наших законов, им комфортнее жить по своим обычаям. Диаспора им такую возможность предоставляет.
Есть и другая сторона вопроса. Если нашему государству надо получить правильные голоса на выборах, оно обращается к диаспорам. Когда были выборы, некоторые губернаторы побеждали во многом с помощью их голосов. Диаспора — это абсолютная управляемость и абсолютная зависимость. И это очень удобно — как для плохого офицера удобна дедовщина. Но диаспоры живут по своим правилам. Чем они сильнее, тем меньше у их членов уровень интегрированности. Руководитель диаспоры, каким бы хорошим человеком он ни был, в силу специфики имеет власть, а часто имеет еще и деньги — пока его люди не интегрированы в общество.
Вопрос: почему русские не образуют диаспор? Да потому, что они интегрируются куда угодно. И украинцы такие же, как мы, — «вареники без границ». Кроме представителей Западной Украины.
— Кстати, помогают ли государства СНГ своим диаспорам в России материально? На этот счет ходят разные слухи.
— Азербайджан, насколько могу судить, помогает. А остальные… Ну, как тот же Таджикистан может помочь таджикской диаспоре в России, если это нищее государство? Или чем Киргизия, Грузия могут помочь своим диаспорам? Скорее, наоборот. Давайте перечислим российских грузин-миллиардеров. Впрочем, миллиардеров среди них не очень много, но состоятельных людей — достаточно. Диаспоры имеют даже свою хозяйственную базу и некоторые на самом деле могут помогать своим государствам. Вот скажите мне: откуда в Армении дороги? На них скинулись армянские диаспоры со всего света. Это факт.
— Несколько слов о специализации диаспор. Откуда взялось разделение труда в бизнесе и на криминальной ниве?
— Это сложилось исторически. В Советском Союзе, при Брежневе (как Союз разлагался — отдельная тема), было довольно много теневых сфер. Скажем, золото и туризм во многом контролировали осетины. У каждого народа есть своя криминальная специализация. Потому что национальная культура проявляется во всем, в том числе в преступной деятельности. Кстати, в оплоте либерализма и прав человека — Соединенных Штатах Америки — в ФБР есть даже отдел, который занимается пуэрториканской мафией. Потому что пуэрториканцы отличаются от афроамериканцев и тех же мексиканцев по своей культуре, что проявляется и в преступной сфере. А у нас единственная служба, которая хотя бы учитывала этническую преступность (УБОП), была расформирована.
— В одном из своих интервью вы упомянули о четырех неофициальных китайских банках в Москве. Сказали, что есть такие же финансовые структуры в Приморье, Иркутске. Между тем известно, что китайский бизнес уже даже спонсирует угодных ему кандидатов в местные органы власти дальневосточных субъектов Российской Федерации.
