Владимир Шигин - Дело «Памяти Азова»
Альтфатер на комиссии, кстати, подтвердил показания начморси. И что? А ничего!
Заключение Особой комиссии Реввоенсовета Республики об операции Отряда особого назначения 25–27 декабря 1918 года: «2 февраля 1919 г. Тщательно разобрав весь имеющийся налицо материал, комиссия пришла по вопросу об операции к следующему заключению.
1. Сведения, имеемые к моменту операции в штабе, определенно говорили за присутствие в Финском заливе какой-то боевой единицы, количество судов которой и характер их действий ясно указывали, что флот был не финский и не эстонский, а либо английский, либо немецкий. Флот Финляндии, как состоявший из судов, частью оставленных русскими, частью захваченных у русских финнами, по типу и вооружению не мог походить на тот, что в это время оперировал в Балтийском море. Эстонского флота быть не могло, так как его не было, а вооруженные пароходы не могли действовать так, как действовал флот в Балтике (высадка десанта, обстрел берега с большой дистанции, мелко- и глубокосидящие суда и т. д.). Присутствие же английской эскадры или немецкого отряда, переданного кому-либо (Эстляндии или Финляндии), заставляли иметь в виду при учитывании обстановки перед операцией, что эти суда, имея большой опыт в войне, хорошее вооружение, хорошее снабжение, должны представлять большую силу, что при состоянии наших кораблей являлось для нас большой угрозой, и, принимая тот или иной план операции, нельзя было не иметь вышеизложенного в виду.
2. Штаб при выработке плана операции должен был иметь в виду, что часть судов, назначенных в операцию, только что участвовала в другой и не могла в такой короткий срок пополнить всех запасов. Имея в виду, с другой стороны, трудность пополнения запасов, надо было проявить сугубую осторожность при назначении этих судов для новой операции. Создалось положение, что к началу операции суда имели запасы топлива:
а) «Андрей Первозванный» — половину топлива (По показаниям командира линкора, угля было 500 ти топлива хватило бы на 1–1,5 суток).
б) «Олег» — на 30 часов (На «Олеге» было угля 400 т).
в) «Спартак» — 150 т нефти. По показаниям свидетелей, на «Спартаке» было 300–320 т нефти.
г) «Автроил» — менее 150 т нефти. По показаниям свидетелей, на «Автроиле» было 370 т нефти.
д) «Азард» — совсем не имел нефти.
3. Организацией операции:
а) совершенно не было принято во внимание состояние северного берега Финского залива, были ли там неприятельские суда, базы ит. п.;
б) при выработке плана за основание взято то, что в известном районе нет противника;
в) не находя противника в известном районе, суда должны были уйти далеко от базы;
г) не была учтена возможность обхода с севера, невозможность в таком случае отступления;
д) суда разбиты на большое друг от друга расстояние.
Исходя из этого, приходится заключить, что организация операции не выдержана на основании тех данных, кои были в распоряжении штаба, план был недостаточно разработан и вся операция рисуется очень рискованной. План операции, который, как сказано выше, не отвечал данным, имеющимся в руках составителей его, был сильно ухудшен действиями начальника отряда тов. Раскольникова, который, отложив сначала операцию из-за опоздания «Автроила», поставив об этом в известность наморси, неожиданно переменил свое решение и двинулся на одном «Спартаке» для обстрела Ревеля, сообщив об этом на ходу клотиком лишь командиру «Олега».
4. Поведение команд судов, участвовавших в операции, во время самой операции неизвестно, а о состоянии их команд до операции можно судить по ответам комиссии по вопросам об общем состоянии Балтийского флота в части личного состава.
5. Невольно бросается в глаза то важное упущение в реализации плана операции, что командиру «Олега» совершенно не был известен весь план этой операции, что в свою очередь в дальнейшем заставило действовать его с завязанными глазами, наугад и, не имея точных руководящих данных, приспосабливаться к обстановке, исходя из первоначального задания принять на себя отступающие миноносцы. Благодаря этому, а также состоянию запасов угля и продовольствия, отсутствию связи со «Спартаком» и «Автроилом», наличности сведений о присутствии в Финском заливе неприятельских судов, неудовлетворительному состоянию команды и самого корабля командир «Олега» был вынужден держаться пассивно и, не имея сведений о месте предполагаемого боя «Спартака» и «Автроила» с противником, не мог оказать им никакой помощи, а вынужден был, естественно, заботиться о целости корабля и о создании ему условий безопасности.
Не имея точных указаний, командир «Олега» вел себя самостоятельно и иначе поступить не мог. Комиссия отмечает, что командир «Олега» — опытный морской офицер и в условиях, создавшихся для действий «Олега», другого сделать ничего не мог.
Свое заключение и весь материал, послуживший для него основанием, Особая комиссия представляет Революционному Военному Совету Республики на усмотрение. Председатель комиссии С. Нацаренус, Нагенмор Евг. Беренс».
Английский журналист Поллак в своей книге «Юрьевские дни» приводит рассказ командира английского миноносца «Уэйкфул» Р. Джекса: «Я всегда с трепетом относился к русскому флоту, считал его одним из лучших в мире… Но когда узнал, что один из его командующих плавал почти без топлива, проводил кампанию как прогулку — днем без маскировки и разведки, сразу понял, какие офицеры перекинулись к большевикам. А ведь русские миноносцы, если бы действовали скрытно, наделали бы шуму в Ревеле и спокойно убежали». Под «перекинувшимися офицерами», разумеется, подразумевается не кто иной, как Раскольников и его окружение.
В конце концов, главным виновником был «назначен» начальник Морских сил Балтийского моря бывший контр-адмирал Зарубаев, который вскоре и был арестован органами ЧК, а также оба командира попавших в плен эсминцев. Последних предполагалась аттестовать, когда представится такая возможность. И хотя чрезвычайная комиссия РВС однозначно указала на грубые промахи Раскольникова и Альтфатера, смещается с поста начальника Морских сил Балтийского моря именно военспец Зарубаев.
На допросе чрезвычайной комиссии РВС Зарубаев заявил следующее: «Правила морской деятельности восходят еще из прежних веков. И правила эти связаны с должными места морского начальника понятиями. Важнейшее из них — не спускать флаг перед неприятелем даже перед угрозой смерти!» Уж кто-кто, а он имел право так сказать. В далеком 1904 году старший артиллерийский офицер крейсера «Варяг» лейтенант Зарубаев на деле доказал верность флагу и долгу в знаменитом бою легендарного крейсера при Чемульпо. Помните:
Не скажет ни камень,
Ни крест, где легли
Во славу мы русского флага.
Лишь волны морские прославят одни
Геройскую гибель «Варяга».
Увы, Раскольников и «Спартак» оставили о себе совсем другую память…
Наконец-то даже Троцкому и его компании стало понятно, что ораторы-дилетанты не могут командовать флотом, даже если очень красиво кричат с трибуны. Вывод был таков: «Пора прекратить пренебрежительное отношение к старым морским кадрам, которые для войны на море готовятся долгие годы». Но Раскольникова после освобождения он все равно должностью не обидит. Пусть Раскольников бездарь, пусть он трус, но зато он лично предан Троцкому, а последнее перевешивало все остальное.
Разумеется, что Троцкий прекрасно понимал, что после неудавшейся авантюры его авторитет на Балтике сильно пошатнулся. Чтобы поправить положение, он вскоре лично посетил флот, чтобы навести порядок и показать свою силу и власть.
Из воспоминаний Г. Четверухина: «В январе 1919 года штаб Балтийского флота посетил Л. Троцкий. Я слышал отзывы о нем как о блестящем ораторе и публицисте ив тоже время как о мстительном и жестоком человеке, апологете теории «перманентной революции в мировом масштабе». По его указанию при Реввоенсовбалте был создан Революционный трибунал, во главе которого был поставлен В. Трефолев. Троцкий выступил с кратким докладом «О положении на флоте.», ив первый и последний раз я видел и слышал его. Запомнилась пышная шевелюра, бородка кисточкой. надменное выражение лица, холодно поблескивающие глаза из-за стекол пенсне, энергичная жестикуляция, громкий голос.
Он говорил, что Балтийский флот находится не на высоте тех требований, которые предъявляются к нему Советским правительством. Дисциплина тоже не на высоте. Боевая подготовка отсутствует. Имеются факты предательства и измены со стороны командного состава, и теперь в случае чего-либо подобного кара падет и на их семьи. Нет четкого разграничения функций между командным составом и различными выборными организациями. Командиры не облечены дисциплинарными правами. Судовые комитеты, общие собрания подменяют командование и вмешиваются во все его функции. Балтийский флот, поэтому, застрял на уровне «разрушения» старых форм. Судовые комитеты будут упразднены, а вся власть вверена командиру и определенному к нему комиссару. Тем самым оперативная власть будет у командира, а политическая — у комиссара. Но, ни тому, ни другому не будет прощения за допущенное преступление против революции, и они пойдут под суд Ревтрибунала.
