Лев Вершинин - Гопакиада
Параллельно взялись за «ляхов». Их, собственно, и раньше изводили как могли, но теперь, имея такую бригаду, пришли к выводу о возможности окончательного решения «польского вопроса», по крайней мере, на Волыни. Летом 1943 года, согласно письменному указанию политического руководства, под личным надзором «командующего» и при радостном содействии «национально безупречных» местных доброхотов, прозванных «резунами», прошла «генеральная акция» по «очистке территории от польского элемента».
Пиком событий стала ночь с 11 на 12 июля, когда УПА всеми наличными силами одновременно атаковала более 150 населенных пунктов. О некоторых вещах писать противно, поэтому слово очевидцу. «Украинские националисты, — докладывал в Москву партизанский командир А. Федоров, — проводят зверскую расправу над беззащитным польским населением, ставя задачу полного уничтожения поляков на Украине. За три дня в Цуманском районе уничтожены все поляки, сожжены населенные пункты Заулек, Галинувка, Марьянувка, Перелисянка. В райцентрах Степань, Деражная, Рафаловка, Сарны, Высоцк, Владимирец, Клевань проводят массовый террор в отношении польского населения и сел, причем необходимо отметить, что националисты не расстреливают поляков, а режут их ножами, пилят пилами и рубят топорами независимо от возраста и пола». В целом жертвами только этих двух «пиковых» дней стали, по умеренным оценкам, около 36 тысяч поляков, главным образом женщин, детей и стариков. С особой жестокостью «элиминировались» довольно обычные в тех краях смешанные польско-украинские семьи.
К началу осени 1943 года не менее трети районов Волынь стали «этнически чистыми» — что называется, polenfrei. Чудом спасшиеся поляки бежали куда глаза глядят, как милости прося у немецких властей об отправке на работу в трудовые лагеря Германии, а «резуны», войдя во вкус, продолжили тешить душу уже на территории собственно Польши, под Хелмом и Люблином. Там, правда, как выяснилось, существовало польское ополчение, так что пришлось запрашивать подкрепление, когда же и оно оказалось не в помощь, к резне, как бы без ведома немцев, подключилась «братская» дивизия СС Galicia, а 10 июля 1944 года и Василь Сидор, командующий силами УПА на еще не очень затронутой резней Львовщине, приказал «постоянно нападать на поляков — вплоть до полного уничтожения последнего на этой земле». Этот приказ, правда, до конца не выполнили — из-за козней Советской Армии; проклятые москали, как всегда, явились и обломали кайф.
А вот с кем «героям нации» не повезло вовсе, так это с советскими партизанами, которых они тоже попытались было извести. При полном перевесе сил стычки 1942 и 1943 годов, как правило, кончались или вничью, или конфузом для «козаков». Даже стягивая силы в кулак, как 22 июля 1943 года, когда два полка (куреня) получили пендюлей от отряда в 200 человек. Не говоря уж о полном провале в октябре атаки аж двух групп (дивизий) на «федоровцев». А уж рейд Ковпака в Галицию вообще заставил командование УПА спешно создавать народное ополчение — Украинскую Национальную Самооборону которую Сидор Артемьевич тоже побил без особого труда, уже завершая поход. Короче говоря, если что и получилось у «героев нации» на этом направлении, то разве что нарушить планы советского командования насчет полной дезорганизации немецких коммуникаций в Галиции.
И только.
Связи особого рода
Поскольку борьба, как мы помним, была объявлена «на два фронта», занялись и немцами. Но как-то странно. Без труда заняв к осени 1943 года обширные сельские территории, в которых гитлеровцы были не заинтересованы, а потому или не охраняли вообще, или почти не охраняли, далее повстанцы, однако, строго выполняли установку, принятую еще в феврале, всячески избегая обострений. Особенно после того, как шеф Службы Безопасности УПА «Михайло» (Микола Арсенич) 27 октября 1943 года подписал директиву о наказании вплоть до расстрела за самовольную атаку на немцев.
Правда, мемуары участников событий полны описаний крупных битв, а в трудах «национально сознательных» историков следующего и через следующее поколений вообще пачками гибнут немецкие генералы, ложатся к ногам освободителей большие города и разбегаются, теряя живую силу в соотношении 1000:1, дивизии СС. Но в первом случае, читая внимательно, довольно быстро понимаешь, что описываемые сражения крупны только в сравнении с совсем уж мелкими стычками, а во втором, к сожалению, налицо откровенная беллетристика, когда, например, взяв за основу фразу мемуариста «взяли в плен солдат из дивизии Х», исследователь пишет «дивизия Х сдалась в плен». Ни о какой активной деятельности немцев в районе, контролируемом УПА, не свидетельствуют оперативные карты. Ни в каких кадровых списках ни разу не помянуты Sturmbahnführer SS General Platle и General Hintzler, якобы разбитые и павшие от рук «героев нации».
Особо мил сюжет о Викторе Лютце. Начиная с 1947 года уже третье поколение историков УПА утверждает, что этот видный нацистский деятель, рейхстяйтер, обергруппенфюрер и начальник штаба СА, проводя инспекцию в рейхскомиссариате, 1 мая 1943 года уничтожен повстанцами вместе с танковой колонной сопровождения. Опубликованный тогда же в газетах некролог о гибели «камрада Лютце» в ДТП под Берлином, по их мнению, всего лишь попытка скрыть правду. На их беду, однако, согласно историям болезни, раскопанным скептиками еще полвека назад в архиве потсдамского военного госпиталя, вместе с Лютце Виктором в реанимацию были доставлены также Лютце Ирма, 15 лет (скончалась), Лютце Фрида, 8 лет, и Лютце Гизела, 76 лет (обе выжили). Не знаю, кому как, но лично у меня достоверность пребывания в составе танковой колонны двух девочек и их престарелой бабушки вызывает серьезные сомнения. Тем паче что в записных книжках Геббельса довольно подробно описаны и история с катастрофой, и причины, по которым некролог был написан в тонах уважительных, но туманных, — Лютце погиб, возвращаясь с «черного рынка», где затаривался продуктами, и сообщать народу такую деталь из жизни вождя было сочтено нежелательным.
Нет, я вовсе не исключаю и даже надеюсь, что рано или поздно из архивных схронов все-таки всплывут бумаги, подтверждающие беспримерный героизм воинов УПА в борьбе с гитлеровцами, хотя бы один-единственный раз, но пока что, увы, приходится ждать. И верить куда менее ярким, сухим и на публикацию не рассчитанным документам. Скажем, согласно справке шефа начальника полиции безопасности на имя рейхскомиссара Эриха Коха от 30 июня 1943 года, «нападения национальных повстанцев на немецкие подразделения были редкостью, вообще не было ни одного случая увечий служащих полиции и военнослужащих вермахта», а в отчете Берлину за 3-й квартал того же года сам Кох указывал: «Наличных сил вполне достаточно, украинские национальные банды ведут себя не очень активно». Позже, весной 1944 года, согласно немецкой же отчетности, «действия национальных банд против интересов Германии» выражались в пленении и грабеже немецких солдат, которых затем отпускают». В целом, видимо, прав Эрих фон Манштейн, знавший ситуацию как никто, указывая в своих мемуарах, что наименьшей «партизанской» проблемой для его войск была именно «украинская». Бойцы УПА, по его данным, «боролись с советскими партизанами, с нашими же войсками если изредка и вступали в конфликт, то отпускали попавших к ним в руки немцев, отобрав у них оружие».
Достоверность немецкой информации подтверждает и советская. В отчете на имя Н. Хрущева за год боевой деятельности в лесах Волыни партизанский командир В. Федоров докладывает: «Мы не располагаем какими-либо фактами о том, где украинские националисты, помимо повсеместной пустой болтовни в своей печати, вели борьбу против немецких захватчиков и поработителей». О том же спустя полгода сообщал Н. Хрущеву и начальник штаба партизанского движения Д. Коротченко, указывая, что «Украинские националисты не пустили под откос ни одного немецкого эшелона, не убили ни одного немца, не считая случаев уничтожения отдельных полицаев». Учитывая, сколь важна была тема для Центра и какое наказание могло бы грянуть, окажись отчеты очковтирательством, сомневаться в достоверности данных Федорова и Коротченко едва ли уместно.
Ты мне, я тебе
В общем, как бы то ни было, итоги антигитлеровских действий УПА, если таковые и случались, не впечатляют. Ни предотвратить угон около полумиллиона «западенцев» на работы в Германию, ни сорвать продовольственные поставки им не удалось, скорее всего, по той причине, что они и не пытались. Зато документов о «тактическом» сотрудничестве с оккупационными властями и вермахтом сохранилось более чем достаточно, причем тактика быстро переходит в стратегию. Уже в конце 1943 года «антигерманский фронт УПА» сходит на нет даже на уровне риторики, а в конце января 1944 года командир 13-го армейского корпуса, докладывая командованию 4-й танковой армии о том, что «в последние дни националистические банды искали контакт с германскими войсками», запрашивает, что следует делать. И получает ответ: дескать, в случае «достижения в переговорах согласия последних по ведению боев исключительно против Красной Армии и советских и польских партизан» следует идти «им» навстречу в вопросе о поставках оружия и боеприпасов. Точно установлено, что уже в середине февраля отряды УПА сражались против советских и польских партизан совместно с частями дивизии СС Galicia.
