Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» Советского Союза
В 1917 г. Россию удалось опрокинуть, когда она была тяжело больна. К новому переломному моменту в своей истории она тоже подходила совершенно больной. Чтобы расшатать и ослабить прежнюю, православную империю, врагам нашей страны потребовалось больше ста лет. Моральные устои коммунизма оказались гораздо слабее.
Язва двадцать шестая. «КОЛОННЫ» ПРИВОДЯТСЯ В ДЕЙСТВИЕ
Инерция стабильности и относительного благополучия в СССР нарушилась в 1982 г. Отправились в мир иной «серый кардинал» Суслов, а за ним и Брежнев. На его место неожиданно для многих выдвинулся председатель КГБ Ю.В. Андропов. Он взялся укреплять государство, замышлял решительные реформы. Но судить о них трудно. То, что успело проявиться, было слишком уж противоречивым. Был взят курс на наведение порядка во всех звеньях, в том числе и в самых «верхах». Покатились удары по «феодальным княжествам» — стали раскручиваться «узбекское», «сочинское», «рыбное» и другие дела, где были замешаны весьма высокопоставленные лица советской номенклатуры. Но все эти дела для народа не афишировались, из «номенклатурной избы» сор выносить не полагалось. Но наряду с этим имеются сведения, что готовился и новый удар по Православной Церкви — массированный и сокрушительный. Андропов вроде бы выступал патриотом. Однако именно он выдвинул в руководство Горбачева…
В экономике провозглашалась борьба за укрепление дисциплины, но одновременно ослаблялась централизация планирования и распределения, вводились «либеральные механизмы ценообразования». Проще говоря, цены скакнули вверх. А в утешение народу появилась более дешевая и отвратительная по качеству водка-«андро-повка». Но, повторюсь, судить о предполагаемых реформах очень трудно. Кто знает, как должно было быть, если этого не было? Единственное, что осуществилось широко и реально. — милицейские рейды по магазинам, парикмахерским, даже по баням. Чтобы ловить прогульщиков, которые в рабочее время шляются по личным делам. Да и вряд ли это придумал Андропов. Скорее, прихлебатели постарались. Причем подобные меры «укрепления дисциплины» никого не напугали, ни на кого не подействовали. Только породили массу анекдотов, а люди продолжали удирать с работы, чтобы занимать очереди за продуктами, носить в починку негодные телевизоры и искать по магазинам дефицитную одежду. Так и заглохли облавы из-за полной своей неэффективности и бессмысленности. А больше ничего осуществить Андропов не успел. К власти он пришел уже тяжело больным и в феврале 1984 г. отправился вслед за Брежневым, на кремлевское кладбище.
В кулуарной борьбе генеральным секретарем сделали К.У. Черненко, который еще при Брежневе считался его «наследником». Но он и подавно был дряхлым и недееспособным. За него рычаги управления дергали другие — и успели разве что тормознуть и замять слишком скандальные уголовные дела, начатые при Андропове. А в марте 1985 г., всего лишь после года «правления», пришла пора и для Черненко переселяться вслед за Андроповым.
Вот теперь интересы закордонных «сил неведомых», как и интересы «молодых реформаторов» в советском руководстве, совпали. К власти привели Михаила Сергеевича Горбачева. А дальнейшее стало «делом техники». Удары наносились надежно и сокрушительно. Когда Горбачев оказался во главе государства, воротилы «мировой заку-лисы» обеспечили экономическую диверсию — резко упали мировые цены на нефть. Поток «нефтедолларов», на котором, как на игле, сидела наша страна, внезапно усох. Правда, советские финансы держались не на одном, а на «двух китах», на экспорте энергоносителей и винной монополии. Но вторую опору успешно обрушил сам Горбачев, провозгласив антиалкогольную кампанию. Получилось очень эффективно. Финансы, экономика, социальные программы покатились в катастрофу. А под предлогом выхода из бедственного положения развернулась кампания «перестройки и ускорения».
Впрочем, об «ускорении» вскоре забылось. Ну а «перестройка» почему-то сказалась вовсе не в экономике, а в первую очередь, в политической и идеологической области. Во главу угла были выдвинуты очередные «разоблачения» Сталина. При Хрущеве это имело и важный практический смысл — объяснить «сталинизмом» все жертвы и неудачи коммунистического строительства, а тем самым приобрести новый кредит доверия в народе. При Горбачеве кампания стала самодовлеющей. Причем пошла она гораздо глубже. В 1950-х годах реабилитировались только Тухачевские и косиоры, истреблявшие русских людей, но никак не влиявшие на политический курс государства. Теперь отмывали и оправдывали главных эмиссаров «пятых колонн». Делали настоящего героя из Бухарина, реабилитировали Зиновьева, Каменева и иже с ними…
Официально оправдывать Троцкого все-таки воздержались. Слишком уж одиозная фигура. Но исподволь обеляли. Жалели как несчастного изгнанника, невинно убиенного по приказу тирана. А партийное руководство взяло на вооружение чисто троцкистские установки и идеи. Разве что без ссылок на Льва Давидовича, плагиатом. Обвинения Сталина и «сталинизма» целиком брались из его книг, его статей. Зачем лишнюю работу делать и что-то придумывать, если уже придумано и скомпоновано? Троцкистские теории использовались Горбачевым и для подавления своих противников в государственной верхушке. Их крушили под лозунгом «борьбы с бюрократией». Себя же Михаил Сергеевич, в противовес «бюрократам», относил к «революционерам». Даже брошюру с изложением своего курса он назвал весьма красноречиво: «Октябрь и перестройка: революция продолжается. 1917–1987».
Были выброшены на прилавки конъюнктурные бестселлеры Рыбакова и Шатрова. А вместе с ними выплеснулся в печать и на страницы журналов еще целый пласт литературы, прежде незнакомой читателям. Той литературы, которая десятилетиями копилась в ящиках авторских и редакционных столов. Наверное, не случилось бы особой беды, если бы она так и сгнила в этих ящиках. Но нет, недогнила, вывернулась на головы публики, запутывая, сбивая с толку, переиначивая сложившиеся представления. А власть, клеймя Сталина ленинским «завещанием», попутно зацепилась за то же самое «завещание», чтобы открыть дорогу новому варианту «нэпа». Широко развернулась пропаганда кооперации, ее объявляли «ленинским путем», панацеей от всех бед. В результате страну заполонила мутная мешанина кооперативов. Позволила легализовать теневую экономику, начала перекачивать в свои структуры товары и прибыли из государственного сектора. И через нее стало утекать в неизвестных направлениях «золото партии».
Ну а развал экономики и финансов требовал зарубежной «помощи». Впрочем, вот что любопытно: Советский Союз крайне нуждался в деньгах, но Горбачев начал свой международный диалог с весьма своеобразной «инициативы». Предложил, чтобы СССР и западные державы простили долги странам «третьего мира»! Причем тут же, не дожидаясь ответа США и их союзников, объявил об этом в одностороннем порядке. Нет, конечно же, Запад даже не подумал подхватывать подобную «инициативу». Зато наша страна одним махом отказалась от многих миллиардов долларов, которые десятилетиями вкладывались в страны Азии, Африки, Латинской Америки. Одним широким жестом генерального секретаря все было выброшено…
Дальше процесс пошел как по маслу. В обмен на займы и поставки Михаил Сергеевич стал одну за другой сдавать советские позиции на мировой арене. Или под предлогом займов и поставок. Выводил войска из Афганистана, из стран Восточной Европы. Экстренно, поспешно, как при военной капитуляции. Бросали базы, склады имущества, жилые городки, построенные за советский счет. Да еще и соглашались платить за то, что понастроили на чужой территории. Вот тут-то выяснилось, что Хельсинкские соглашения о нерушимости границ и признании различных общественных систем вовсе не обязательны. Рушилась Берлинская стена, ФРГ поглотила ГДР, в странах Восточной Европы преследовали и сажали коммунистов, «просоветские элементы», а на вчерашних советских базах удобно разместились войска НАТО.
Зато пункты о «правах человека» оставались в полной силе. Запад принялся играть на них по-крупному, тыча в них носом Советский Союз (и, разумеется, интерпретируя эти права по-своему).
Кстати, правозащитный еженедельник «Экспресс-хроника» в № 31 от 1 августа 1997 г. поместил благодарность тем организациям, которые финансировали деятельность правозащитников в России. Вот этот список: National Endowment for Democracy, European Human Rights Foundation, The Eurasia Foundation, The Jonh D. and Catherine T. MacArtur Foundation, Правление Российско-американской проектной группы по правам человека, Посольство Королевства Нидерландов, Институт «Открытое общество» (фонд Сороса), Henry М. Jacson Foundation, World Press Freedom Committee, Совет Европы, The Ford Foundation. Платили те, кто заказывал «музыку».
А Горбачев снова шел на уступки. Распорядился отменить статью 70 Уголовного кодекса (антисоветская агитация и пропаганда), в 1987 г. были освобождены все «политические», осужденные по данной статье. Причем посол СССР в США Кашлев прямо указывал, что сделано это по причинам «затруднений в международных отношениях Советского Союза, вызываемых наличием таких заключенных». На свободу вышли диссиденты, националисты, активисты НТС и других антисоветских структур (но нелишне отметить, что преследования Православной Церкви продолжались до 1989 г., такие «права человека», видимо, были второстепенными).
