Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Борисов Александр Николаевич
В этой истории Иван Федорович поистине явился «спасителем отечества».
В сентябре 1904 года некто Константин Александрович Коковашин обратился в ученый отдел Главного морского штаба и в Комитет по усилению военного флота с предложением представить шесть минных истребителей, по 320 тонн водоизмещением каждый, в один миллион рублей, причем представил заключенный им во Франции и написанный на гербовой бумаге договор с английской фирмой «Morgan Marshall and С. Limited» в Лондоне. Указанное предложение ученым отделом было отвергнуто, а Комитет, ознакомившись с делом, решил запросить Главный морской штаб о необходимости приобретения предлагаемых миноносцев. Причем в случае согласия предполагалось выдать Коковашину письмо, удостоверяющее, что Комитетом заключена с ним сделка по доставке упомянутых судов. Туда же затем Коковашин подал заявление о понижении заявленной им цены до 780 тысяч рублей за миноносец, на что ему был дан ответ членом-делопроизводителем лейтенантом Верховским:
«Согласно вашему заявлению, я, нижеподписавшийся, сим удостоверяю, что по прибытии в Порт императора Александра III предлагаемых вами миноносцев, краткое описание которых и чертеж находятся у меня за подписями ваших участников в деле, как указано в заключенном вами договоре от 22 сентября нового стиля сего 1904 года в Париже с гг. Morgan Marshall et С. Limited, подлинник которого также находится у меня, вам будет уплачено от высочайше учрежденного Комитета по усилению флота России за каждый вышеуказанный миноносец с вооружением и всем необходимым снабжением, с тремя минами Уайтхеда на каждый минный аппарат, по семисот восьмидесяти тысяч рублей кредитными. Способ уплаты в банк, на который будут выдаваться чеки, будет установлен представителями Комитета с вами в Париже».
Начались переговоры, которые со стороны морского ведомства вели контр-адмирал в отставке Черкас, капитан второго ранга Шателен, барон Таубе и лейтенанты Верховский и фон Шульц. Уплата должна была производиться по векселям на парижский банкирский дом Ротшильда. Бароном Таубе были выданы расписки Коковашину в счет уплаты за два миноносца, но уплата по распискам не была произведена, несмотря на то что расписки были представлены к уплате раньше времени, так как от судов пришлось отказаться, и банкир был своевременно предупрежден об этом.
Спустя некоторое время в наше посольство в Париже и банкирский дом Ротшильда стали являться подозрительные личности, справлявшиеся о подлинности и значении документов Комитета по усилению флота, выданных Коковашину. Ему будто бы было поручено приобретать миноносцы и другие суда с уплатой за это в Париже крупной комиссии, в счет которой он пускается в разные коммерческие дела. Между прочим, в посольство приносили официальное письмо к нему за подписью лейтенанта Верховского, перешедшее затем в руки Какой-то аферистки для покупки жемчуга. Кроме того, Коковашин заложил ростовщику за 8000 франков чек за Подписями Шателена и Таубе на 21 тысячу фунтов, по которому банкирский дом Ротшильда отказался уплатить. Три меньших чека — всего на 16 тысяч фунтов — Находились у известных в Париже мошенников, а обязательство на сумму в 120 тысяч фунтов — у английского банкира Голланда. Помимо этого банкирскому дому Ротшильда были предъявлены чеки, подписанные лейтенантом Таубе, за покупку судов на 2 миллиона франков, в уплате которых было также отказано. Парижские владельцы чеков намерены были преследовать и арестовать Коковашина, при содействии которого в качестве уполномоченного русским правительством сделка с Шателеном и Таубе и была совершена.
Ввиду того, что настоящий инцидент произошел во время заседаний в Париже комиссии по «Гулльскому делу» и мог разразиться крупным скандалом, российский посол в Париже признал весьма важным удалить Коковашина из Франции легально и юридически, чтобы при преследовании его за мошенничество все это грязное и запутанное дело не стало предметом публичного разбирательства и газетного скандала. На докладе министра иностранных дел 10 ноября означенного вопроса император положил резолюцию: «Это недопустимо».
Директором Департамента полиции Лопухиным была получена 16 ноября из Ай-Тодора от великого князя Александра Михайловича следующая телеграмма: «Прошу оказать всевозможное содействие лейтенанту Верховскому по делу, которое он вам лично доложит». Департамент полиции вновь обратился за помощью к Мануйлову. Ему было предложено по телеграфу обратиться за содействием к начальнику французской тайной полиции Кавару для ограждения нашего морского ведомства от шантажных притязаний Коковашина, на что 19-го того же месяца была получена телеграмма от Мануйлова, в которой сообщалось, что Коковашин согласен выехать в Петербург, но для урегулирования этого дела необходимо выслать 20 тысяч франков для уплаты его долгов.
Мануйлов донес, что через доверенное лицо ему удалось получить от Коковашина как письмо лейтенанта Верховского, так и условия, заключенные с английскими фирмами на поставку миноносцев, которые и были доставлены при означенном донесении и 9 декабря препровождены капитану 2-го ранга Шателену. В это же время Коковашин выехал из Парижа в Петербург и по прибытии в Россию поселился в Павловске. Дабы впредь лишить Коковашина возможности выехать за границу, Департамент полиции просил санкт-петербургского градоначальника не выдавать названному лицу заграничного паспорта.
Мануйлов добился таких результатов старым как мир способом. Через своих агентов он выкрал нужные документы и затем вошел в переговоры с Коковашиным. О работе Мануйлова в этом деле и том величайшем конфузе, в который могло попасть русское правительство, стало известно, в частности, из конфиденциального письма жандармского офицера Шелькинга, работавшего по агентурной линии в Париже:
«Считаю обязанностью сообщить вам, для передачи Петру Аркадьевичу, следующие подробности о деле, которое грозит послужить темою к запросу в Палате депутатов и к связанному с ним разоблачению в здешней печати, могущему вредно отразиться на моей здешней работе.
Дело идет о поручении, данном в 1904 году некоему Коковашину, купить для России миноносцы в Англии. Вначале поручение дано было ему Морским министерством письмом за подписью Стронского, бывшего адъютанта адмирала Авелана. Затем переговоры перешли к Шульцу (как говорят, псевдоним, коим пользовался здесь адмирал Абаза), Шателену, адъютанту великого князя Александра Михайловича, и лейтенанту Таубе, которые должны были купить эти суда на счет добровольных пожертвований. Миноносцы должны были идти под венесуэльским флагом. В уплату их барон Таубе выдал векселя на дом Ротшильда на сумму 2 с лишком миллиона. Но в момент получения по чекам оказалось, что деньги у Ротшильда взяты. Мотив — несуществование будто бы объекта купли и продажи, то есть миноносцев. По этому предмету Коковашин и стоящие за ним англичане предъявили иск к нашему правительству. Посольство, а равно и морской агент в Париже, поставленные в известность в этом деле, заявили, что оно их не может касаться, так как иск и претензия предъявлены на Шульца, Шателена и Таубе — представителей Комитета добровольных пожертвований. Как видите, до сих пор дело, действительно, как будто не представляет особого интереса, и я не стал бы утруждать внимание Петра Аркадьевича, но иначе обстоит с его разветвлениями.
Вероятно, действуя на основании каких-либо предписаний из Санкт-Петербурга, бывший в то время чиновник особых поручений при Министре внутренних дел, командированный в Париж, И. Ф. Мануйлов, как явствует из показания Наделя, его бывшего агента, приказал ему добиться возвращения в Россию Коковашина. С этой целью Надель познакомил Мануйлова с неким Витоли (в настоящее время скрывшимся). Витоли обязался исполнить желание последнего, познакомился с этой целью с Коковашиным, под видом желания вступить с ним в компанию, снабдил его деньгами для поездки в Санкт-Петербург, а тем временем „экспроприировал" некоторые из имеющихся у Коковашина документов, не зная, что стоящие за спиною последнего дельцы (Коковашин производит впечатление человека слабоумного и лица подставного) успели снять фотографии с большинства из них. По наущению их же Коковашин подал во французский суд, обвиняя гг. Наделя, Витоли в краже, и, как увидите, это обвинение может иметь некоторые шансы быть доказанным на основании свидетельских показаний. В настоящее время дело у судебного следователя Ветра, но задержано вследствие завала в работе по делу Рошета. Помощник его, г. Вертело, говорит, что дело в высшей степени скабрезное и что, по-видимому, причастие агентов нашей полиции в Париже не подлежит сомнению.
