Наталья Точильникова - Жизнь и судьба Михаила Ходорковского
Если бы «ЮКОС» «выпадал» из общеотраслевой практики, аудиторы никогда не подписали бы заключение. Я уж не говорю о многочисленных актах проверок, подписанных МНС».
«Что означает, что компания «ЮКОС» в результате доначисленных налоговых претензий стала банкротом? — говорил в Сахаровском центре Владимир Милов. — Компанию признали банкротом по суду, потому что она не могла расплатиться с государством по налогам. Это значит, что «ЮКОСу» доначислили такие налоги, которые сделали нефтяной бизнес убыточным. Можно себе в здравом уме и твердой памяти представить, что добыча нефти — убыточный бизнес, а, по сути, банкротство «ЮКОСа» означает именно это.
Что налоги начислили такие, что выручки от экспорта, причем по резко выросшим мировым ценам на нефть, не хватило для покрытия этих фантастических доначисленных налогов. Эти налоги, кстати говоря, не доначислили никаким другим компаниям, например, «Сибнефти», например, господам Абрамовичу и Швидлеру [173], не доначисляли таких огромных сумм, наоборот, им заплатили за «Сибнефть» огромные деньги из бюджета, почти 14 миллиардов долларов.
Это в полтора раза больше, чем все расходы российского бюджета в этом году на здравоохранение.
Вот с одних взяли и доначислили дополнительные деньги и сделали «ЮКОС» банкротом, а другим, наоборот, доплатили из бюджета. Как такое может быть?»
Я подумала, что если в некой стране фирму можно обанкротить налогами, в этой стране что-то не то с налоговым кодексом.
Я была неправа. В этой стране что-то не то с судом.
Если содрать одни и те же налоги дважды и еще приплюсовать к ним пени за просрочку, можно обанкротить кого угодно.
Драть две шкуры очень выгодно.
А можно драть и три шкуры.
Мещанский суд посчитал налоговые недоимки в третий раз и предъявил иски уже лично Ходорковскому и Лебедеву как организаторам схемы.
«Это еще один пример абсурдности, — комментирует Василий Шахновский. — Ходорковского осудили как руководителя компании, которая не платила налоги. Но дальше, в рамках этого же обвинения, налоговая инспекция предъявляет ему уже личностный гражданский иск, и те 900 миллионов налогов, которые недоплатил «ЮКОС», вменяют ему лично. И судья принимает этот иск и обязывает Ходорковского в рамках приговора этот иск компенсировать. Ну, что это означает? Это означает, что Ходорковский каким-то образом присвоил эти деньги себе.
Тогда его надо обвинить в присвоении, в воровстве, в мошенничестве. Статья 199 не предусматривает в качестве наказания компенсацию налогов физическим лицом, которое руководило этим предприятием. По логике это же правильно, да? Компенсировать должно предприятие, и предприятие компенсировало, его обложили штрафами, пенями, неважно. Это на уровне простой человеческой логики. Не нужно быть Шопенгауэром в области юриспруденции».
Причастность Ходорковского к включению «заведомо ложных» сведений в декларации «Митры», «Форест-Ойл», «Бизнес-Ойл» и «Вальд-Ойл» суд доказал, как обычно.
Методика точно такая же, как в делах «Апатита» и НИУИФ, так что я не буду на ней долго задерживаться.
Основным доказательством, как всегда, является трудовая книжка Михаила Борисовича. А также тот факт, что он был основным акционером «Group Menatep Ltd», которая через ряд дочерних организаций владела контрольным пакетом НК «ЮКОС». А НК «ЮКОС» еще через несколько «дочек» контролировала операционные фирмы («Митру» и др.). На этом основании Мещанский суд пришел к выводу, что Михаил Ходорковский давал указания персоналу этих фирм о внесении «заведомо ложных сведений» в налоговые декларации.
Это все равно что обвинить ректора института в том, что один из его студентов напился в общежитии. И посадить его (ректора) за дебош. Несмотря на то, что упомянутый студент мирно отмечал день рождения по согласованию с администрацией общаги.
Нет, может быть, они и пили вместе, и даже ректор бегал к администрации за льготной водкой. Но доказывать же надо!
Сам Ходорковский на суде утверждал, что вообще не был в курсе дела, а только принимал участие в принятии принципиального решения о реорганизации компании как один из членов Совета директоров.
Дела против сотрудников администрации Лесного заслуживают отдельного внимания.
Мэр города Александр Иванников 22 года проработал на «Электрохимприборе», в 1993-м был избран главой города, после чего регулярно переизбирался, и, видимо, пользовался в Лесном авторитетом. Он проработал в администрации почти 13 лет. В отставку подал в 2006-м, когда дело было в суде.
Обвинение просило для Иванникова девяти лет лишения свободы.
Еще в марте 2005-го на процессе по делу Ходорковского выступала заместитель мэра Лесного по экономике Любовь Мясникова. «Сотрудничество горадминистрации с фирмами «Бизнес-Ойл», «Форест-Ойл», «Вальд-Ойл» и «Митра» было взаимовыгодным, — сказала она. — Оно помогло выжить городу в период кризиса. Решение администрации принимать налоги векселями было принято потому, что векселя были процентными и давали дополнительный доход».
По векселям НК «ЮКОС» начислялось 28 % годовых.
«Все векселя «ЮКОСа», которыми рассчитывались налогоплательщики, были погашены, — заявила Мясникова. — И доход от них получен».
Штатный прокурор по делу «ЮКОСа» Дмитрий Шохин обвинил ее в небеспристрастности и объявил, что ей, как и ее начальнику, грозит уголовная ответственность.
Интересно, что и в 2006-м, уже на процессе по делу Иванникова, госпожа Мясникова опять выступала в качестве свидетеля, а вовсе не обвиняемой, и сказала то же самое.
Меня всегда удивляет, когда подобные вопросы задают свидетелям. Есть же документы! Сведения о погашении векселей должны быть отражены в бухгалтерском балансе.
И в приговоре по первому делу Ходорковского такие цифры есть: указана полная стоимость векселей, внесенных в качестве налогов в 1999-м — 2000-м, и стоимость векселей, которые тогда остались непогашенными.
Я взяла калькулятор и разделила вторую цифру на первую.
Оказалось, что в 2000 году остались непогашенными 6 % векселей.
Это, конечно, очень «много»…
При 28 % годовых…
Еще раз уточняю: уже в 2000 году были обналичены девяносто четыре процента векселей.
Здесь надо заметить, что вексель — ценная бумага, которую можно не только погасить, то есть обменять на деньги у того, кто ее выпустил, но и продать, и держать на черный день. И решает, что с ней делать, держатель векселя. То есть в данном случае администрация города.
Что происходило с векселями после 2000 года, суд не заинтересовало.
Зато заинтересовало защиту.
Адвокаты предоставили суду документы о погашении всех векселей.
Суд отказался приобщить их к делу.
«На истории с «ЮКОСом» сломано право в России, — говорит мне Василий Шахновский. — Огромное количество правил игры были изменены. Я в широком смысле говорю: не законы, потому что по целому ряду предъявленных обвинений никаких доказательств нет. Обычная коммерческая деятельность излагается как криминальные действия. Но даже по тем статьям, которые были предъявлены по первому приговору, где собрана доказательная база и доказан уход от налогов, задним числом изменены правила игры.
Налоговые схемы через ЗАТО были узаконены. Были узаконены, были законы. А потом задним числом было сказано: нет, мы читаем здесь не так, а вот так. Ну как так? Ну, закон обратной силы не имеет! И то же самое с уплатой налогов векселями».
Первый приговор мэру Лесного Иванникову был относительно мягким. Видимо, под влиянием кассационного определения Мосгорсуда эпизод с векселями был исключен. Мэра признали виновным только в неправомерном предоставлении налоговых льгот и нецелевом использовании средств муниципального фонда, что не имело прямого отношения к делу «ЮКОСа». Приговорили к шести годам условно.
Говорят, прокурор Уральского округа Юрий Золотов сказал, что дело Иванникова — это мелкое хулиганство, за которое и срок мотать стыдно.
Однако Генпрокуратура приговор опротестовала, и пожилого мэра судили во второй раз. Всем судьям его города прокуроры заявили отвод, считали, что Лесной — слишком маленький город, где все друг друга знают, и ни один городской судья не в состоянии вынести мэру достаточно жесткий приговор.
Население Лесного — 78 тысяч человек.
Ну конечно. И Москва — большая деревня.
Но Генпрокуратура была права в одном: населению Лесного было бы трудно посадить своего мэра, который с одних юкосовских структур закачал в городской бюджет 11,9 миллиардов рублей. А ведь было еще 15 иногородних компаний-льготников.
Иванникова судили в соседнем городе Кушва. Сторону обвинения представляла прокурор Гульчехра Ибрагимова, которая потом появится и на втором процессе Ходорковского. Для Иванникова она просила стандартные 8 лет.
