Максим Калашников - Воруют! Чиновничий беспредел, или Власть низшей расы
Но это только снарядный голод. А ведь в то же самое время Россия испытала и дикую нехватку самых элементарных винтовок для фронта. К сожалению, в нынешней Расее не переиздается замечательная книга русского оружейника В.Г. Федорова «В поисках оружия». Да-да, того самого Федорова, что в 1916 году создал первый в мире автомат (не пистолет-пулемет, а именно штурмовую винтовку под винтовочный патрон) и который перед Первой мировой работал в Артиллерийском комитете.
Так вот: нехватка винтовок в романовской России возникла в первые же месяцы боев. Всего у страны в распоряжении (в войсках и арсеналах) летом 1914 года было 4 миллиона 652 тысячи винтовок. Но первые же бои показали, что в месяц теряется по тем или иным причинам в среднем по 200 тысяч трехлинеек и карабинов. То есть 2,4 миллиона в год. А мощности имеющихся заводов (Тульского, Сестрорецкого и т. д.) – всего 525 тысяч в год. Вскоре оказалось, что не хватает оружия для обучения пополнений – призванным в армию стали давать палки. Конечно, с той же проблемой столнулись и другие воюющие страны, но они, в отличие от России, имели сильную промышленность, которая смогла быстро нарастить производство. А вот у царизма индустрия хромала.
Автор описывает то, как в 1914–1915 годах по заданию царского правительства закупал винтовки за рубежом – везде, где только можно. Сначала пробовали обойтись без закупок. Стали изымать трехлинейки Мосина в тыловых и охранных частях, отправляя их в воюющие дивизии, а тыловикам вручая старые однозарядные винтовки Бердана № 2. Но этого не хватало. Россия попросила у Эфиопии (Абиссинии) вернуть ей винтовки, что в конце XIX века мы посылали в помощь эфиопам, отбивавшим нападение Италии. Специальные команды поехали в Монголию и Маньчжурию искать и выкупать оружие у местного населения, оставшееся с Русско-японской войны. Но найденные винтовки оказались в ужасном состоянии.Пришлось побираться по всему миру. Необходим был один миллион винтовок. В Японии удалось взять винтовки «Арисака» калибром в 6,5 мм. Купили 300 тысяч ружей образца 1897 года, но с мизерным количеством патронов – по сотне на ствол. В конце 1914-го обогатили американцев, заказав им 300 тысяч ружей «Винчестер» под русский трехлинейный патрон. Но это еще что! Верные союзники согласились помочь русским: французы дали старые однозарядные четырехлинейные винтовки «Гра» образца 1874 года (450 тысяч) и «Гра-Кропачека» образца 1874–1885 годов (105 тысяч). Эти хоть имели подствольный магазин на 8 патронов. Италия скинула царизму древние ружья «Веттерли» образца 1877 года. Частично дефицит винтовок хотели покрыть, вооружая пехотинцев револьверами и гранатами: мол, в окопных боях этого хватит. Кое-кто вообще предлагал давать пехотинцам топоры-алебарды на длинных древках да револьвер вдобавок. В русской армии воцарился дикий разнобой стрелковых систем: разные запасные части, разные патроны. Старье, естественно, оставляли в тыловых частях и в ополчении, все трехлинейки Мосина шли на фронт.
И хотя винтовочный голод удалось затем побороть, и это обстоятельство успело подорвать моральное состояние армии.
Тут же и пулеметная проблема. Предвоенный расчет был таким: армии не понадобится более 5 тысяч пулеметов за все про все. Но первые же бои показали: нужно поставлять в войска 4430 пулеметов в месяц! Враг просто режет наши войска не только из станковых, но и из ручных пулеметов. И опять пришлось закупать пулеметы за рубежом: свое производство не справлялось с задачами.
Слабость промышленности царской России и расхлябанность ее вороватого госаппарата в ту войну были видны во всем. К 1917 году годовое производство пороха в царской России составляло 22 тысячи тонн, а в Германии – 150 тысяч тонн, во Франции – 140 тысяч, в Англии – 205 тысяч, в Италии – 40 тысяч тонн. Годовое производство патронов в России достигало только планки в 1 миллиард 785 миллионов, тогда как немцы клепали 2 миллиарда 430 миллионов патронов, французы – 2 миллиарда, англичане – 1,7 миллиарда. И если с винтовками к 1917 году положение у нас выправилось (мы занимали по их производству второе – после Германии – место в мире), то с пулеметами дело обстояло плохо. Максимальный годовой объем производства пулеметов при царе – 11 тысяч в год. У немцев – 120 тысяч. Франция – 30 тысяч. Англия – 60 тысяч. Пушки? Россия – максимум 5 тысяч орудий в год, Германия – 20 тысяч, Италия – 8 тысяч, Франция – 10 тысяч, Англия – примерно столько же. (Данные беру из «Мифа о красном терроре».)
Как вспоминает В.Г. Федоров, протестные настроения среди русских солдат на фронте он видел уже в 1915 году. Мол, посылают нас на убой – не хватает ни снарядов, ни винтовок. А у немца, дескать, все есть.
Козни настоящего врага
Но параллельно развивался и второй сюжет. Англичане, втянув русских в выгодную им войну, нас откровенно использовали и предавали. Им очень не хотелось, чтобы русские захватили Босфор и Дарданеллы, превратив Черное море во внутрироссийский водоем. Если русские кладут сотни тысяч своих голов, оттягивая немецкие дивизии от Западного фронта, спасая жизни англичан и французов – это пожалуйста. Но вот проливы, выход в Средиземное море – вот этого не надо! Впрочем, с англичанами тут были солидарны и французы, и американцы. И потому «союзники» по Антанте начали откровенно предавать русских с первых же дней войны. Ну а российская «элита» этого словно не замечала.
Итак, русаки, лишенные снарядов, испытывающие нехватку винтовок, бьются с немцами и австрияками, а англичане «упускают» линейный крейсер «Гебен», который из Средиземного моря переходит в Черное, на службу туркам. Тем самым наш Черноморский флот парализовали вплоть до 1916 года. Ведь до того момента ЧФ состоял из устаревших четырехорудийных броненосцев-додредноутов типа «Потемкина». Они уступают «Гебену» (кораблю дредноутного типа) и в скорости хода, и в весе бортового залпа, и в дальнобойности пушек. В открытом бою немецкий линейный крейсер мог в одиночку топить один русский корабль за другим, сам оставаясь неуязвимым и недосягаемым для наших снарядов. И только в 1916-м на Черном море появляются первые русские дредноуты.
Зачем британцы «проворонили» «Гебен»? Правильно – чтобы помешать русским захватить проливы и Константинополь уже в 1915 году. Чтобы не дать русскому флоту разбить турецкий.
Это – самое подлое предательство своего союзника. Откровенная диверсия англичан против русских. Но при этом царское правительство делает вид, будто ничего не случилось, и продолжает выполнять все обязательства перед англичанами и французами. Россию, значит, предают, а она блюдет «священный долг» перед б…скими «союзниками»! Случайно ли? Наверное, нет – если вспомнить то, как англичане с помощью взяток манипулировали Русским государством еще в XVIII веке. А еще учтем, сколько русских аристократов и тогдашних олигархов состояли в масонских ложах, подчиненных «старшим товарищам» в Лондоне и Париже. И еще возьмем в расчет то, насколько глубоко в царскую элиту запустила свои щупальца британская разведка. Это – тоже коррупция, читатель, переходящая в национальную измену.
Англичане с самого начала решили, что Россия должна помочь им сокрушить Германию, пролить много своей крови за британские интересы, но до конца войны не дожить. Россию приговорили к революции и распаду, дабы исключить ее из клуба победителей. Российская империя должна была распасться вместе с империями Австро-Венгерской, Османской и Германской. При всем этом царский режим продолжал все тот же «мазохизм». Когда немцы начинают натиск на англо-французов и те просят помощи у русских, царь бросает войска в наступление на Восточном фронте и помогает союзникам. А вот когда мы просим о том же самом, англо-французы всегда медлят.
Предательство наших «союзничков» становится очевидным для всех, но только не для царя Николая. К 1916 году ситуация тем не менее складывается в нашу пользу. Русский народ, щедро оплатив кровью и золотом (золотым запасом страны) коррупцию и тупость собственной элиты, все же налаживает военную промышленность. Снарядный голод преодолен. Генерал Брусилов громит австро-венгерскую армию (Брусиловский прорыв), которая больше не является серьезной боевой силой. Под ударами русских отступают турки – наши движутся к Трапезунду, с востока по южному берегу Черного моря. Становится ясным, что немцы проигрывают войну, что русские займут Босфор и Дарданеллы. Уже готовится десантная операция. В ход должны пойти 9-я армия, Черноморский флот с новыми дредноутами, уникальные десантные суда типа «Эльпидифор» с носовой аппарелью, способные буквально вылезать на низкий берег. Готовятся и четырехмоторные аэропланы типа «Илья Муромец»…
И снова союзники нас предают. Сначала англо-французы пытаются опередить русских и захватить черноморские проливы с юга. Они устраивают Галлиполийскую операцию с участием полумиллионной группировки войск и большого флота (февраль 1915 – январь 1916 г.). Однако турки под командованием немца фон Сандерса героически обороняют проливы. Огнем береговых батарей они топят шесть линкоров англо-французов. По итогам неудачной операции Англия потеряла убитыми, ранеными и пропавшими без вести 119,7 тысячи бойцов, Франция – 26,5 тысячи. Союзникам приходится убираться несолоно хлебавши. Становится очевидно, что проливы захватят русские.
